Я смутился.
– Э-э… нет, конечно.
– Будешь, – уверенно заключает дочь. – Ты же артист.
135. Множественность
Злата радостно:
– Я сейчас побегу на кухню, съем что-нибудь вкусненькое.
Девица убегает, возвращается недовольная.
– Папа! Там нет моего любимого печенья!
– Как нет? На столе же лежало?
Злата вздыхает.
– Просто я его нечаянно съела.
136. Маленькая новогодняя голодная девочка
Новогодняя суета.
Злата выходит в роскошном платье, волосы красиво заплетены. Родители что-то замешкались в коридоре.
– Пропустите красотку! – командует Злата.
* * *
Стол накрыт, салаты, бокалы, фрукты, нарезка. Двадцать минут до полуночи. Горячее доходит в духовке – по квартире плывет запах жареной картошки и курицы (самый новогодний запах, я считаю. У меня даже в животе заурчало). Ледяное взрослое шампанское и теплая детская газировка, все на своем месте. Самое время фотографироваться. Я принес фотоаппарат, штатив, настроил автоспуск. Командую: все за стол. Расселись, улыбаемся. Щелк. Иду смотреть. Не получилось, кто-то моргнул. Еще раз. Все по местам! Раз-два-три, огонек на камере мигает. Злату на колени, Василису рядом, улыбаемся и машем.
Злата вдруг плачет. Навзрыд. Щелк! Ну, елки…
– Злата, что случилось? – спрашивает Лариса.
– Я не хочу фотографироваться!
– Почему?
– Я голодная!
* * *
Когда пробило двенадцать, я достал хлопушки, раздал девицам. Злата тянет за веревочку, но сил не хватает, я ей помогаю. Хлоп! Весело. Цветные конфетти взлетают под потолок. Следом стреляет Василиса. Злата прыгает от радости.
Проснулись. 1 января. Комнаты засыпаны серпантином.
– Надо бы убрать, – говорит мама со вздохом.
Злата:
– Пусть папа убирает! Он первый выстрелил!
137. Небо в голове
Мы выбираем, нас выбирают…
И ни фига не совпадает.
Жена решила помочь Василисе (наши тринадцать) разобраться с личной жизнью. Зная целеустремленность Ларисы, на месте личной жизни я бы лег и притворился мертвым.
Жена:
– Василиса, тебе нравятся мальчики Икс и Игрек, а им нравятся другие девочки. Печально, но ничего не поделаешь. Тогда, может, тебе стоит посмотреть на других? Вот Зет например? Хороший же мальчик, симпатичный, хорошо учится, ты ему очень нравишься…
– Мама, ты что? Он же странный!
– Странный – что тут плохого? – толерантно говорит жена. – Все мы немного…
– Он называет себя Иисус.
Вообще, жену, как ракету с тепловым наведением, практически невозможно сбить с намеченной цели. Но тут даже она выказывает некоторые признаки колебания. «Мальчик по имени Иисус» – это серьезно.
– Ну, он так шутит, – неуверенно говорит жена.
– Два года?!
138. Причини мне добро
Январские праздники. Девять утра. За окном вымершая безмятежная бесснежность. В квартире сонное царство. Город засыпает.
Просыпается Злата…
В спальне родителей появляется бодрая дочь и первым делом видит папины беззащитные пятки, торчащие из-под одеяла. Ребенка озаряет: добро можно нести в мир разными способами.
– Папа! Папа! Я тебе, наверное, ноги пощекочу… – Тут Злата вспоминает о вежливости: – Если ты не против.
– Э-э… я против.
– Против? – искренне удивляется Злата. – Но я все равно пощекочу!
– Злата, нет!!
Папа судорожно пытается отползти (робко прячет тело сонное в одьяле), а ребенок атакует, заливаясь радостным смехом.
Жена, сквозь сон:
– Видимо, это женское.
139. Вкус детства
Злата кричит:
– Папа, дай мне, пожалуйста, печенье! Зверушек!
– Зачем?
– Я забыла вкус фигурок печенья!
Почти стихи. Хокку.
А заканчивает прозой:
– Сейчас поем и вспомню.
140. Судьба писателя
Злата (наши пять лет) возвращается из детского сада:
– Папа, я так хочу полететь на самолете, все вместе! Я никогда не летала на самолете!
– Никогда?
– Никогда-преникогда!
– А в Болгарию с Вовой? Два раза. И к бабе Люде еще.
– Это давно было. Я не помню, – сокрушенно говорит девица. Потом начинает планировать:
– Скоро мама получит на работе денежки, и мы полетим на самолете.
– Почему это мама? – я чувствую себя задетым. – Папа тоже получает денежки.
– Тоже?
– Да, мне, например, платят за мои книги.
– А это не смешные денежки?
– Э-э… мне трудно возразить. Но ты меня ранила.
141. Ульяновский мыслитель
Забираю Злату из детского сада. Дети тусуются в раздевалке, скоро на выход. Пока Злата показывает мне свой рисунок «Чаепитие» (розовая скатерть, две чашки, вазочка с печеньем, вазочка с клубникой, пирог и многослойный торт, как на свадьбу), вокруг разворачиваются маленькие трагедии.
Мама девочки, устало:
– Ульяна! Ульяна! Ульяна! Ты меня слышишь? Ульяна! Что ты делаешь?!
Девочка поворачивает голову:
– На жениха смотрю, чо.
Там сидит пацан в одних трусах и задумчиво размышляет о жизни. Вокруг, как в эпицентре взрыва, разбросаны носки, штаны, шарфы и куртки.
Вот эта характерная мужская задумчивость, она уже в пять лет видна. Вот так сел, нормально подумал.
И вообще не в курсе, чей ты там жених.
142. Игры престолов
Когда мама уезжает на концерт к Василисе, папа берет управление домом в свои руки.
То есть я не просто пью пиво перед телевизором, а – осушаю хмельной кубок, каждое мгновение ощущая леденящий холод железного трона под своим царственным седалищем. Ответственность, долг. Судьбы мира. Впрочем, нет такой проблемы, что я не мог бы решить своей королевской волей…
Злата:
– Папа, покорми меня! Я голодная!
Или есть.
– Хорошо, что ты хочешь?
