Как только я надевала шины, он тут же пытался их снять. Я приучила его дожидаться сигнала, и он все усвоил. Теперь мне достаточно было сказать «дерни», и он тут же расстегивал застежки. Он стал проделывать это со всеми липучками. Такие же застежки были на моих ботинках, и он научился расстегивать их зубами, а потом стаскивать с меня обувь.
Его помощь оказалась для меня бесценной. Но приятнее всего было видеть, какое влияние на него оказало это событие. Впервые со дня смерти Пенни Монти оживился. Постепенно он стал приходить в себя. Новая игра вернула Монти к жизни – и меня тоже.
Глава 9
Монти начинает помогать
Чем больше помогал мне Монти, тем счастливее он становился. Я начала обучать его новым трюкам, и он схватывал все очень быстро. Вскоре он стал помогать мне снимать джемперы, брюки и носки. Он приносил мне разные вещи и научился даже доставать белье из стиральной машины. Питеру приходилось открывать дверцу – вряд ли собаке это было по силам, но все остальное он делал сам: вытаскивал белье и складывал его в корзину. Монти поднимал и приносил свой поводок, снимал с меня жакет, носил покупки и помогал переносить вещи в доме. Он подавал Питеру блокнот и забирал почту. Мы очень веселились, придумывая ему новые задания.
Я обучала Монти точно так же, как и тогда, когда они с Пенни были «щенками»: вознаграждала правильное поведение лакомством. Он не всегда понимал, чего я от него хочу, но я была терпелива, а когда он что-то усваивал, то делал это и без дальнейших напоминаний. Услышав щелчок стиральной машины в конце цикла, он бежал к ней, чтобы вытащить белье. Каждый раз, когда я тянулась за туфлями, тут же появлялся Монти:
– Тебе помочь, Ма?
Он всегда оставался джентльменом.
Помощь мне стала новым смыслом его жизни. Он начал больше есть, снова полюбил прогулки. Монти вернулся!
Золотистые ретриверы – помощники от природы. Думаю, Монти нравилось быть активным и полезным. Это отвлекало его от воспоминаний о Пенни и придавало смысл его жизни после ее ухода. Они с Пенни были неразлучны. Всю жизнь он был частью пары. Теперь он снова стал частью пары – на сей раз со мной. Монти всегда был очень любящей собакой, а теперь понял, что я нуждаюсь в нем так же, как он нуждается во мне.
Помощь Монти изменила и меня. Пансион приучил меня к независимости – порой даже к чрезмерной. В школе я чувствовала себя абсолютно самостоятельной, потому что до меня никому не было дела. Ни медсестры, ни учителя не обращали на учеников особого внимания. Я привыкла заботиться о себе. Больше всего в моей болезни мне не нравилось то, что приходилось прибегать к помощи других людей. Это всегда казалось мне крайне неудобным. Питеру приходилось бросать свои дела, чтобы помогать мне. Теперь и Монти заботился обо мне. Он помогал мне в повседневных заботах, а я кормила, мыла и вычесывала его. Он нуждался во мне так же, как я нуждалась в нем.
Я всегда ощущала особую связь с Монти. С первого дня он выбрал меня своей хозяйкой. Пенни предпочла Питера – он был таким добрым и терпеливым, что она сразу поняла: получить от него можно гораздо больше, чем от меня! Но теперь мы с Монти сблизились еще больше. Мы стали неразлучны.
Оказалось, что он может помочь мне удерживать равновесие при ходьбе. В моем состоянии любое падение было катастрофой, но рядом с Монти я чувствовала себя более уверенно. Мы сделали для Монти шлейку, и он стал помогать мне подниматься и спускаться по лестницам, вставать с дивана. Я все больше полагалась на него в повседневных делах. Я нуждалась в нем – и постепенно все яснее понимала насколько.
***
С семнадцати лет я страдала мигренями. Впервые это случилось, когда я возвращалась домой с работы на автобусе. Голова страшно заболела, в глазах все расплывалось. А потом я вообще перестала видеть – зрение вернулось лишь через час. Доктор сказал, что это связано со стрессом. Мигрени случались очень часто, и каждый раз я теряла зрение. Иногда я не могла даже говорить, пыталась что-то сказать, но из горла вырывались какие-то невнятные звуки. Мысленно я слышала, что хочу сказать, но язык совершенно не слушался. Это меня очень пугало.
В молодости из-за мигреней я боялась надолго выходить из дома – даже на верховые прогулки. В одиночку я каталась лишь поблизости, чтобы быстро вернуться домой, если потеряю зрение. Но это мне настолько надоело, что я снова стала уезжать довольно далеко. Если начиналась мигрень и зрение слабело, я просто отпускала поводья, и лошадь сама возвращалась домой. Но когда находишься на улице без животного и вдруг перестаешь видеть, это пугает. Не понимаешь, кого можно попросить о помощи, а кто для тебя опасен. Я постоянно смотрела на окружающих и пыталась запомнить лица, выбирая тех, к кому можно обратиться за помощью. Но помнить все это было очень тяжело. Поэтому одна я выходила из дома крайне редко.
Как-то раз мы отправились гулять с Монти, и ему захотелось в туалет. Я нашла подходящую лужайку, а потом произошло что-то странное. Трава перед глазами вдруг стала расплываться, сквозь нее пробивались яркие лучи. Я протянула руку и поняла, что вижу ладонь, но не всю руку. И тогда мне все стало ясно. Приближается мигрень, и я постепенно теряю зрение. Попыталась позвонить Питеру, но уже перестала видеть телефон в руке. Я постаралась взять себя в руки.
– Пойдем на автобус? – очень спокойно сказала я Монти.
Он двинулся вперед, и я последовала за ним, отчаянно надеясь на то, что он знает, куда идти. Мне пришлось полностью на него положиться. Он остановился, и я тоже.
Мне оставалось лишь молиться, чтобы он нашел остановку. А потом я услышала шум автобуса и вздохнула с облегчением. Монти справился!
Я вложила свой проездной в пасть Монти, как делала и раньше, и он протянул его водителю. Но, наверное, выглядела я странно, потому что водитель спросил:
– С вами все в порядке, дорогая?
– Нет, – честно ответила я. – У меня мигрень, и я ничего не вижу.
– Не волнуйтесь. Я знаю, где вы живете, и подскажу, когда мы подъедем.
Я была бесконечно благодарна этому человеку, но в то же время мне было любопытно, насколько хорошо Монти может справиться самостоятельно.
– Вы не можете посмотреть, не поймет ли Монти, где нам нужно сходить без вашей помощи?
Монти провел меня к моему обычному месту в автобусе. Я села и стала ждать. Когда автобус начал тормозить, Монти поднялся, и я последовала за ним. Водитель подтвердил, что Монти почувствовал правильно. Умный песик! К счастью, остановка находилась прямо напротив нашего дома, поэтому нам не пришлось идти далеко. Но вдруг Монти замер. Я поняла, что случилось: входная калитка была закрыта, и он ждал, когда я открою замок. Вслепую я не смогла бы открыть замок и поэтому велела Монти лаять. Он залаял, и из дома вышел Питер. Он сразу понял, что случилось – он всегда замечал, когда я теряю зрение: в такие моменты я смотрела «сквозь» него.
