– И это длилось много лет, как я понял. – Дознаватель указал на папку. – И он всегда думал о ней. Ведь это что-то вроде его дневника.
– Да. – Ева нагнулась и подобрала папку, бережно закрыла ее. – Видимо, после его гибели кто-то из членов семьи нашел эти письма. И решил передать Ли.
– Иногда, – тихо и немного смущенно начал дознаватель, – я завидую таким, как Ли и Ник. Настоящая любовь – это редкость. Как в мире людей, так и у Избранных.
– Но и там и здесь почему-то это всегда печальные истории, – грустно улыбнулась ему девушка. – Как Ромео и Джульетта. Хотя да, все-таки это красиво.
– У ваших друзей это тоже была любовь с первого взгляда? – Страж хотел отвлечь ее, заставить вспоминать что-то романтичное, теплое, чтобы горе скорее переросло в тихую грусть, как это всегда и бывает после потери близких.
– О! – Ева чуть ожила, на ее лице теперь появилась уже не жалкая и робкая, а настоящая теплая и искренняя улыбка. – Да! И даже, как у Шекспира, они встретились на балу. Вернее, на очередном торжественном ужине. Ли тогда смеялась, уверяла, что это все старомодно, несовременно и что в этих скучных толканиях у столов нет ничего романтичного. А потом они просто встретились взглядами в зале. И все! Это было очень романтично. Мы все так завидовали им. И в то же время и я, и Вова, и Гавр – мы все чувствовали себя в их компании уютно. А главное, весело!
– Я мало знаком с Ли, – заметил Дан. – Но могу себе представить, как это было с ее-то характером и энергией!
– Конечно! – Ева совсем ожила, теперь девушка вспоминала прошлые шалости с явным удовольствием. – Что мы только не вытворяли! И ночные вылазки, и всякие безумные вечеринки в самых неожиданных местах! Но… Иногда мы были очень даже степенны. Ник любил показывать Ли свои рукописи. А она в лаборатории Вовы делала для нас всякие зелья. Иногда они с Вовой соревновались. И я всегда болела за него, а Ник за Ли. Еще мы ходили по музеям, по фондам. Ли так восхищало все, что связано было с работой ее любимого!
– Вот не могу я представить Ли в научных кругах, – весело заметил дознаватель, рассказ увлек его, заставил на время отвлечься от расследования, к тому же его радовало, что и Ева понемногу приходит в себя, к ней возвращаются ее сила духа и обычный оптимизм. – Ваша подруга в тех залах, в Пушкинском Доме, среди этих мрачных артефактов…
– Верно, – Ева рассмеялась. – Больше она любила, как, впрочем, и я, бывать в доме на Мойке. Вы же видели, как там уютно. О! Я же им проводила такую же экскурсию! В том же зале! Только там были немного другие экспонаты. Несколько других. Там же были Петр и Григорий, и даже Мари была. Ли тогда смотрела на кольца Пущина. Ник еще заметил, что они парные. Как обручальные. Это так прозвучало, будто предложение… Но я рассмеялась тогда, сказала, что трудно принимать символ свободы за оковы брака. А Ник ответил, что любовь – это и есть свобода…
Маг-артефактор вдруг погрустнела.
– Мари тогда была вне себя, – продолжала Ева. – И… вечером как раз случилась эта ужасная сцена у князя. Когда он оскорбил Ли…
Вдруг девушка выпрямилась, глаза ее расширились. Она уставилась на Дана.
– Что? – встревожился он. – Что не так, Ева?
– Дан… – Она продолжала смотреть на него очень внимательно, с каким-то потрясенным выражением на лице. – Кажется, я знаю, кто убийца…
Как ни странно, Страж сразу понял смысл ее догадки.
– Почему мы вообще забыли о ней?! – возмущенный собственной рассеянностью, воскликнул Дан.
– Потому что о ней всегда и все забывают. – Теперь голос Евы звучал сухо и деловито, она отпустила руку Стража, встала с дивана, начала размеренно мерить шагами гостиную. – И мы почти не ошиблись в мотивах. Мари чужая в этой семье, как я уже вам говорила. Тогда Ник сопровождал Константина Константиновича в Париж. Мари жила там, отходя от второго развода. И увидела там молодого мага… Вскоре она объявилась здесь. Князь знал, что Мари хороший ученый. Но… он взял ее на стажировку. Она же с первого дня безмолвно ему подчинялась. И преследовала Ника. Но вот молодому Романову было не до нее. Мари готова была на все, лишь бы Ник был с ней. Она могла давно возглавить фонд, но упросила князя работать с Ником в отделе рукописей, где от нее было мало толку. Тогда-то его светлость и стал относиться к ней с пренебрежением.
– Он это четко объяснил сегодня, – напомнил Страж. – В ней нет искры. Она готова была зарыть свой истинный талант в землю взамен на близость к тому, кого полюбила.
– Это не была любовь, – покачала Ева головой. – Скорее одержимость. Мари вымаливала малейшие знаки внимания, унижалась. Ник не мог на это ответить, он даже пожалеть ее не мог. Она на самом деле была очень жалкой. А князь злился все больше. Тогда Мари стала выполнять любые прихоти князя. Чтобы задобрить, чтобы он не запретил ей видеться с Ником. Я думаю, в результате его светлость просто привык терпеть ее рядом. Она стала незаменимой служанкой.
– И потому в той истории с Ли князь поверил Мари, – дополнил Дан.
– Конечно, – рассеянно согласилась маг. – Ли исчезла из жизни Мари. Ник работал в фонде, у ведьмы была возможность всегда быть рядом, как она и желала. Но вот отношение к ней князя уже не менялось.
– А потому Мари не могла возвыситься и в глазах Ника, – продолжил логическую цепочку Страж. – Но никто не способен терпеть униженное положение постоянно. Тогда Мари решила как-то повлиять на события. Мари просчитывает все варианты, понимает, что в случае смерти князя шансы получить наследство есть именно у Ника. Тогда она начинает травить князя.
– Ей было легко это сделать, – заметила напарница Стража. – Мари практически живет в имении. Так как приучила князя звать ее, как служанку, когда нужно выполнить его какую-нибудь очередную прихоть.
– И вот план сработал, – предположил Дан. – Князь чувствует себя все хуже, он приводит свои дела в порядок, находит повод передать Нику фонд…
– Но тут-то все и пошло не так! – Ева хлопнула в ладоши. – Тут ее план потерпел фиаско! Потому что Ник не собирался оставаться с Мари. Более того… Константин-младший сказал, что уже на следующей неделе Ник должен был лететь в Москву! То есть до воссоединения с Ли оставалось всего несколько дней!
– Потому он нервничал, подгонял всех и так часто говорил о свободе, – вспомнил показания друзей и близких погибшего Страж. – Представляете, что чувствовала Мари. Она пошла ради него на преступление. А Ник вместо благодарности готов был покинуть ее навсегда!
– И Мари его убила, – твердо и уверенно заключила Ева. – И вновь у нас почти Шекспир. «Не доставайся же ты никому…» Только тут в нашей истории уже нет страсти. Только холодный яростный расчет. Нет ничего страшнее обиженной женщины. Уж не знаю, как она заманила его в тот зал… но это был ничего не значащий повод. Просто ей надо было, чтоб он погиб там. И как все обставлено! Она ушла через иную реальность. А ведь Мари ничего бы не стоило открыть портал и вернуться тем же путем.
