– Что? – Ева удивилась. – Подожди… Сегодня утром, когда Софи говорила с Натальей… прозвучала фраза о том, что у Софи есть кто-то, чье сердце она покорила. Константин? Ты влюблен?
Он жалко кивнул и опять опустил лицо в ладони.
– Ты и Софи? – Гавр улыбнулся почти радостно. – Ну, брат. Неожиданно. Хотя в целом… Тебя нетрудно понять. Она красива и умна. Хотя характер еще тот. Но почему прощался?
– Я не мог так, – сказал Константин-младший, не поднимая лица. – Она… Она говорила о многом, обещала. Мы будем вместе. Объединим фонды. Если я наследую… А я… Я не смог бы. Я бы не предал отца. И я прощался.
– Сын, – князь старался привстать. – Иди ко мне, сын.
Шатаясь, Константин-младший приблизился к креслу отца. Он выглядел таким несчастным, что на него больно было смотреть.
– Я горжусь тобой, мой мальчик, – сказал ему князь. – И прости меня, если… если я… если я опять разрушил любовь… Ты достоин просто быть счастливым.
Его сын закрыл лицо руками, плечи его затряслись.
– Нет, отец, – выдавил Константин-младший. – В этот раз виноват только я.
И он, все так же шатаясь, пошел к дверям. Никто не решался остановить или же проводить его. Очередная семейная сцена вновь выбила всех из колеи.
– Простите, – после некоторого молчания извинился Даниил перед князем. – Я не предполагал, что мое любопытство доставит кому-то боль. Мы можем продолжить?
– Давайте выясним все до конца, молодой человек, – сказал князь, вновь стараясь сесть как можно более прямо.
– Хорошо, – деловито согласился Дан. – Итак, в марте вы почувствовали недомогание, решили, что смертельно больны. Кстати, – дознаватель перевел взгляд на остальных Романовых, – когда его светлость начал принимать яд, если уж быть совсем точными?
– Где-то после Рождества, – ответил ему Георг. – Как только Вова смог определить состав, Гавр рассчитал длительность воздействия зелья почти до дня.
– И тогда, – Страж вновь все свое внимание обратил на князя, – вы решили привести в порядок дела. Так?
– Все верно, – кивнул Константин Константинович. – Выставка была хорошим поводом, как уже было сказано. Я смог бы распределить наследство, как планировал. И позаботиться о своих детях. Обо всех, – тут он чуть лукаво улыбнулся. – Наталья здорово помогла мне, сама того не зная. Волконские сразу поддержали идею выставки. В доме на Мойке много новых экспонатов. А Нарышкиной… я бросил вызов. Что признала даже она сама. Эта выставка должна была казаться ей состязанием. И, как я и ожидал, Наталья использовала ее, чтобы подкупить моих детей. Попробовать подкупить.
Он обвел всех сыновей и племянника веселым взглядом.
– Я знал, что она это сделает, – продолжил князь. – И воспользовался этим, чтобы самому позаботиться о детях, не вызывая их подозрений. Так я передал Гавру право наследования в семье. Он старший сын. Успешный. Он любит свое дело, и долг для него превыше личного. Позже я планировал уговорить его принять деньги на расширение клиники. Вова. Я знал, что он никогда не согласится на работу в фонде. И я придумал новый проект. Для него.
– Благодарить за который я буду еще долго, – откликнулся на это Вова.
– Георгу Брасову я тоже предложил партнерство. А вот моему Георгу я хотел передать фонд, – рассказывал князь дальше. – Так я планировал вначале. Однако… Мой младший сын не готов был принять такое наследство. Я аккуратно завел с ним этот разговор. Но его устремления лежат в другой области. По-прежнему.
Константин Константинович посмотрел на Георга, чуть улыбнулся.
– Всегда фонд был на первом месте, – напомнил он. – Для меня всегда. И я навязал в свое время Георгу работу в фонде. Теперь, как я думал, пришло время это исправить. Но… я такой, каким являюсь. И просто отпустить я, наверное, не в состоянии. Тогда я предложил сыну сделку. Он помогает мне с последней выставкой и получает то, чего он хотел.
Георгий кивнул, подтверждая слова отца.
– Я согласился, – сказал он. – Сначала безо всякого желания. Но когда Наталья пыталась меня подкупить… Наверное, чисто из принципа я взялся за отцовское дело. Однако прости, отец. Когда мы откроем выставку, я все-таки уйду. И, да, я знаю твою хитрость. Ты надеялся, что я так увлекусь, что все-таки останусь. Но нет, этого не будет.
Князь рассмеялся. Натужно, тяжело, но как-то добро.
– Из тебя получится хороший Страж, – ответил он Георгу. – Ты прав. Я до нынешнего дня еще надеялся тебя приручить. Но… Сделка в силе. После выставки ты можешь уходить.
– Ваша светлость, – обратил на себя внимание Даниил. – Я думаю, вы еще будете гордиться сыном. Даже сегодня он показал завидное умение вести дела в любой ситуации. Стража Петербурга обретет одаренного дознавателя в лице Георга.
– Ваше мнение честь для меня. – Младший сын князя чуть поклонился Даниилу.
– Можете рассчитывать на мою рекомендацию, – улыбнулся ему Страж. – Но продолжим. Остался еще один ваш сын. Константин. Уж он-то мог претендовать на наследство в виде руководства фондом.
– Карты, – напомнил Константин Константинович. – Порок моего сына. Отдать ему фонд я не мог. Но все внешние дела дома, вся дипломатическая работа осталась бы за ним. А фонд… Потому я выкупил его долги. Это тоже была сделка. И… Я знал о Софи. Только не думал, что в этом случае Наталья зайдет так далеко. Костя получал хорошую должность и любовь. Должен был получить.
– Но… – робко вмешалась Ева. – Еще есть шанс. Вы закончили ваше соперничество с Нарышкиной. И теперь ничто не мешает…
– Если только Софи этого захочет, – заметил князь. – Что до Натальи, ты права. И, я думаю, теперь она только благословит надежды моего сына.
– Ваша светлость, – вернул разговор к прежней теме дознаватель, – так в конечном итоге вы выбрали Николая своим наследником в фонде. Так?
– Он был идеальной кандидатурой, – грустно заметил князь.
– Разве? – вновь вмешалась Ева. – Ник? Книжный червь? Молчаливый. Оживающий только в компании близких друзей. Почему не Алекс? Как вы решили теперь? Почему, в конце концов, не Мари?
– Мари! – Гавр тоже посмотрел на отца вопросительно. – Вообще, я согласен. Ей это подошло бы больше. И по стараниям, и по степени родства, наконец.
– Мари… – князь вновь тяжело вздохнул. – Тут причин много. Начну, пожалуй, с самой очевидной для меня. Ева? – он посмотрел на мага-артефактора со знакомым ей чуть надменным выражением. – Знаешь ли? Как-то я взял на стажировку одну наглую и дерзкую девчонку. Говорили, она ученица Кира Куракина, она названая дочь Магнуса Скифа… Думаешь, молодая леди, я сделал это лишь из любопытства?
Ева смотрела на князя как зачарованная. Она напряженно выпрямилась, обхватила себя руками, как бы защищаясь, но при этом она держала взгляд, гордо подняла голову. Даниил, помня со слов напарницы, как несладко приходилось ей ранее, аккуратно придвинулся ближе к ней, давая понять остальным, что сейчас девушка под его защитой. Сама же Ева этого не заметила.
