Коренев осознал, насколько близко был к смерти.
– Куда едете? – поинтересовался Знаменский, когда они подъезжали к зданию вокзала.
– По личному вопросу.
Как рассказать о цели поездки человеку, далекому от литературы? Следователь, наверняка, сочтет психом.
– Что-то вроде литературного форума о трудностях начинающих писателей.
– Надолго?
– На пару дней. Какие-то проблемы?
– Идет следствие, и хотелось бы иметь вас под рукой на случай, если понадобится дополнительная информация, – пояснил следователь. – Оставайтесь на связи и сообщайте о долговременных перемещениях по телефончику, который я вам оставил. Кроме вас, у нас других свидетелей нет.
Пришлось пообещать. Знаменский тем временем припарковался у здания вокзала.
– Кстати, – вспомнил он. – По нашей базе данных мы нашли подобный случай. Жертву также закололи ножом и вырезали язык. Почерк тот же, но произошло это двенадцать лет назад.
Вот он, подходящий момент сообщить о Логаевой. Потом дошло: если Машенька связана с тем случаем, полиция и так прекрасно осведомлена.
– В тот раз никого не нашли, следствие зашло в тупик, несмотря на наличие непосредственного свидетеля, – добавил Знаменский и объявил: – Приехали!
Часы показывали десять минут до отправления! Коренев схватил рюкзак и побежал к вокзалу, надеясь на чудо. Чуда не случилось – у касс его ждала бесконечной длины очередь. Взрослые переругивались и выясняли, кто где стоял. Дети с криками бегали под ногами и получали нагоняи за чрезмерную активность.
Почесал затылок и встал в конце очереди с рюкзаком, прикидывая, что лучше – подождать вечернего рейса или бежать на автовокзал.
– Вам помочь? – спросил подошедший Знаменский. Он прокручивал на пальце ключи от машины. – Вижу, у вас проблемы.
Он извлек из кармана «корочку» и, держа ее вытянутой рукой на уровне груди, словно чеснок против вампиров, протиснулся сквозь очередь к самому окошку.
– Служебная необходимость! Пропустите! – зычно объявлял недовольным гражданам, которые неохотно расступались перед ним.
Через минуту Коренев держал в руках два билета – прямой и обратный – и слушал, как неразборчивый женский голос по громкоговорителю объявляет о прибытии поезда на третий путь.
– Спасибо, – сказал Знаменскому.
– Не за что, в следующий раз приобретайте билеты заранее, – ответил тот, пожал руку и удалился.
#8.
В поездах Коренев путешествовал на верхних полках. Достал из рюкзака рукопись, заученную наизусть за последние два года, заснул на двадцатой странице и провел во сне путь до самого прибытия на конечную станцию.
Выйдя из дверей вокзала в город, отправился к таксистам. При виде дедулиного адреса они покачивали головой, дескать, сам в эти дебри добирайся, мы понятия не имеем, где это. В отчаянии пообещал два счетчика. За двойную оплату соглашались, но требовали показать путь.
– У меня навигатор не находит твой адрес! Сам посмотри! – говорили они и тыкали пальцем в панель. Коренев смотрел и тоже не находил.
Дорогу он не знал и никому ничего показать не мог. Заподозрил Ваню с Виталиком в розыгрыше – подсунули несуществующий адрес, а потом будут хохотать над его доверчивостью.
В отчаянии подошел к дремлющему в сторонке таксисту кавказской наружности. Тот отозвался с характерным акцентом:
– Садись, канешна! Отвезу, дарагой. У меня там недалеко прадед живет.
Ваня с Виталиком были реабилитированы, а Коренев забрался на заднее сиденье и поставил рюкзак с рукописью на колени.
Ехали долго. Сначала ползли по городу, застревая на каждом перекрестке в столичных пробках. Коренев крутил головой и отмечал изменения, прошедшие с момента его последнего визита – тут вывеска сменилась, там магазин открылся, здесь пристройку соорудили, театр наконец-то отреставрировали.
Добрались до районов на окраине, где никогда не бывал. Дома становились ниже, уменьшалась этажность, начался частный сектор, перешедший в чистое поле с пасущимися коровами и козами. Коренев поглядывал на часы – пятнадцать минут, двадцать, полчаса…
У редкой посадки съехали с шоссе и потрусили по кочкам бездорожья. Плотность деревьев увеличивалась, и Коренев обеспокоился, не собираются ли его ограбить.
Водитель ехал с каменным лицом и поглядывал на пассажира в зеркало заднего вида. Коренев знал, что молчаливых таксистов в природе не существует. Они норовят поговорить о погоде, политической ситуации в мире, о вероятности жизни на Марсе, об удорожании бензина, да о чем угодно, лишь бы рот не закрывался.
– Далеко ехать? – он попытался завести беседу.
– Далековато, – подтвердил водитель и на дальнейшие попытки разговорить отвечал все так же односложно.
Завезет в лес и оставит в одних трусах на босу ногу! Коренев вспомнил, что денег с собой взял мало и успокоился. Но потом подумал, что могут не только ограбить, но и убить, и опять разволновался.
Открыл рюкзак и перебрал содержимое. К сожалению, самым крупным и угрожающим оказалась рукопись – теоретически ею можно было врезать по затылку, но взглянул на водителя и вернул книгу в рюкзак. Этого кавказского горца вшивой пачкой бумаги не возьмешь.
Пальцы нащупали на дне кусок лески, оставшийся с рыбалки – помимо шашлыков и парилки Виталик любил еще и порыбачить. Этим можно задушить, если подкрасться к водителю и накинуть петлю, пока тот увлечен дорогой. Переполз к водительскому сиденью и приготовился действовать радикально при первых подозрительных телодвижениях.
– Приехали! – объявил таксист. Такси хрюкнуло и остановилось.
Огляделся. По левую сторону расположился поворот, за которым начиналась сельская улица из маленьких покосившихся домиков. Половина строений выглядели нежилыми.
– Ждать? – водитель пересчитывал деньги.
Коренев поинтересовался стоимостью простоя, удивился и решил отпустить таксиста, взяв номер телефона. Он не представлял, насколько может затянуться общение с Дедулей – десять минут или несколько часов.
Такси подняло облако пыли и уехало. Коренев до слез закашлялся и побрел вдоль казавшейся совершенно вымершей улицы, выглядывая седьмой номер на воротах и переступая коровьи лепешки.
Неужели Виталик бродил по этим дебрям и перся в неизвестность, ради шанса пообщаться с полоумным стариком? Еще меньше верилось в то, что здесь бывал Ваня – тот даже на шашлыки выбирался после длительных уговоров. Ему казалось, что его ужалит пчела или укусит змея. Ну, или медведь нападет, на худой конец, хотя в радиусе нескольких сотен километров их отродясь не водилось.
– А если из зоопарка или цирка сбежит? – возражал Ваня на эти логические доводы.
Из-под забора выскочил мальчик лет шести-семи и прошел мимо, размахивая хворостинкой, со свистом срезающей траву. С ленивой наглостью окинул Коренева взглядом, дескать, мы и не таких видали, и отравился по своим мальчишечьим делам. Коренев хотел спросить про Дедулю, но мальчик исчез в кустах, и кричать ему вслед казалось неудобным.
