Всё, в работе – перерыв. Я вот второй режиссер, то есть организовываю процесс и людей. И иногда за день так организуешь всех, что к вечеру не можешь остановиться. Вечером звоню Диме и говорю: «Так. Во-первых, открой расписание кинотеатра. Открыл? Во-вторых, посмотри, когда начинается кино? Может быть, ты бы сначала посмотрел время, а потом звал меня туда?» И Дима молчит на том конце провода. Я нервно стучу ступней на этом. Так как права, конечно, я права. А он молчит, потому что, наверное, облажался и думает сейчас: «Вот я дурак! Позвал Алесю в кино, а сам не уточнил время сеанса!» Дима говорит: «Слушай, ты выключай там второго режиссера и возвращайся в семью. Приедешь раньше – будем гулять. Да, вокруг кинотеатра, чувства можно выражать везде». И я думаю: да.
* * *
Установили маме интернет. Первый раз в жизни она узнала, что это такое. Восторг! Скачали пятнадцать альбомов Надежды Кадышевой. Жмет на все ссылки, эйфория, столько статей о политике и кулинарии! Правда, ничего не понимает, много кнопок, вчера снесла Виндоуз. Даже я этого делать не умею. Ожидаем взлом сайта Пентагона. Завтра проснемся, а Китая нет. И все это под Кадышеву.
* * *
Теперь мама настаивает на внуке или внучке. Мы пока предлагаем ей кота Митю, другого она брать не хочет. Но кот Митя – пассажир авиалиний. Его волнует один вопрос: курица или рыба?
* * *
Недавно на площадке прозвучал комментарий режиссера актрисе: «Вы не могли бы облизнуться, но без языка, улыбнуться, не показывая зубов, и прищуриться от удовольствия, не закрывая глаз?» Я представила, получается жаба.
21 сен. 2011 г
У меня раньше была такая комната. Такая комната, где сидели все мои обидчики. Родственники (близкие и не очень), бывшие бойфренды, так называемые друзья и другие официальные лица. В эту комнату я заходила каждый день перед сном, она существовала только в моей башке. Люди там сидели по стеночкам на узких неудобных лавочках, и всем им я рассказывала, что они потеряли и как им теперь до крови предстоит искусать собственные локти.
Они сидят такие, а я захожу. Очень красивая, очень. Тонкая, с хрупкими запястьями, летящие волосы, в глазах успех. Они все, глядя на меня, очень сожалеют, просто очень. Разговоры с ними точно не помню, но суть в том, что Алеся придет и всех накажет. Всех очень жестоко накажет. Отвечаю им всем хлестко, иронично, с хорошо поставленным юмором. Они теряются, что мне теперь сказать. А что скажешь, тут и так все понятно. Разговор котлет с небом. Все это немного напоминает прогулку на танке, я сижу в прицепе (чтобы было лучше видно) и грожу всем оттуда кулаком.
Или я пою песню на сцене, какую-нибудь очень красивую песню, танцую при этом невероятно, как Майкл Джексон в клипе Jam, очень красивая, запястья еще тоньше, в глазах отражения каждого лица, сидящего в этом чертовом зрительном зале, где собрались мои обидчики. Бенефис Алеси Петровны «Я же вам говорила!», дополнительный четвертый концерт в Кремле, торопитесь, билетов нет вообще.
В свой день рождения я как-то раз получила одну смс. В ней были поздравления от одного человека. Я читала эту смс и думала только об одном: как же, блин, жалко, что она не пришла пару-тройку лет назад. Как же жалко, потому что вот сейчас я ничего не чувствую уже, ничего. То, что было, – прошло вообще. Я и не заметила, когда закончилось чувство ужасной обиды, которое не должно было закончиться никогда. Нет никаких ощущений, нет радости, волнения, нигде не вспыхнуло и не зажглось. Будто бы я полено и этому полену пришло сообщение от дерева. Кстати, я тогда и вспомнила про ту комнату. Дерево там тоже было посажено. И обнаружила, что в комнате пусто вообще. Оказывается, уже не осталось никого. Ключ давно утерян, и я туда сто лет не заходила. То ли забыла, то ли дел было много. И вот эти огромные чемоданы обид – они тоже пустые. Я давно уехала из места, где тщательно упаковала ручную кладь, а мои попутчики уже вышли на своих станциях. А мне все кажется, что мы в одном вагоне на соседних полках. Человека можно обидеть только тогда, когда он хочет обижаться. Когда ему выгодно быть обиженным. А если у человека нет необходимости оставаться несчастным и обделенным, то он этого или просто не заметит, или пошлет в жопу, быстро позабыв.
Бывает такое, что встречаешь вдруг на улице своего бывшего. Как раз в такой день, что вчера ты упала с лестницы, когда вешала шторы и ударилась глазом. Утром проснулась еле-еле, голова трещит, завтракать дома нечем. Вышла в чем была на пять минут за хлебушком, коленки на штанах, на голове вавилон, под глазом синяк. Думаешь еще: надо бы бутылки выкинуть от вина, а то уже три месяца со дня рождения валяются. И елку. И вот ты такая идешь, бутылки в сеточке, а навстречу он. И ведь ничего не докажешь, ничего. Лучше бы в этот момент случился нереальный взрыв самой водородной бомбы и всю улицу разметало на мелкие атомы. Так вот. Что хочу сказать. Я сейчас не знаю ни одного человека на свете, которого бы побоялась встретить в таком виде. С елкой. А как Майкл Джексон в клипе Jam я частенько танцую перед зеркалом в трусах, и там не отражается никто, кроме меня.
Когда моя мама говорит что-то такое, что несовместимо с жизнью, то я думаю, что очень хотела бы, чтобы мои дети мне все прощали. Любое слово, особенно когда стану старая и буду говорить что-то такое, что несовместимо с жизнью.
И вообще. Пусть нам прощают так, как мы прощаем им. Потому что мы тут все ужасно слабые и падкие на мелочные поступки. И не надо носить с собой эти дурацкие чемоданы. Хотя бы потому, что если руки заняты чем-то плохим, то в них невозможно взять что-то хорошее.
2 нояб. 2011 г
Ловля метеоритов
Что надоело больше всего, так это ловля метеоритов. Каждый проект, каждая задача, каждое слово заказчика – это метеорит, который летит на землю, и сейчас он уничтожит весь мир. По крайней мере, все вокруг ходят с такими лицами и поглядывают на небо.
Как-то раз я приехала в один уставший ночной офис. Там сидела прекрасная девушка и ждала жесткий диск с материалом. Я говорю: «Зачем ждать, иди домой. Привезут, оставят охране, утром заберешь». Она отвечает: «Никому нельзя доверять. Однажды начальство наругало меня, что я все делаю сама и не делегирую полномочия. И тогда я провела эксперимент. Составила цепочку из сотрудников, она выглядела условно так: первый человек звонит второму и говорит, что диск с материалом готов. Второй человек забирает этот диск и везет третьему. Третий обрабатывает материал и заливает на сервер. В другом городе четвертый человек скачивает файлы и начинает делает свои правки. Сообщает пятому. Шестой забирает у пятого обработанный диск и везет седьмому. Седьмой доводит до финала материал и звонит восьмому. Восьмой контролирует доставку девятому. Девятый платит нам деньги. В общем, у каждого человека была четкая задача, каждый должен был просто выполнить свою работу. Я всем написала, всех предупредила, оповестила, отправила смс, письма, голубиную почту и уехала в отпуск. Звонит в ярости начальство и кричит, что все пропало и ничего не сделано! Начала проверять, где цепочка оборвалась, на ком? Оказалось, первый забыл позвонить».
