А моя знакомая Вика сегодня написала хорошую историю: «Снится мне школа. Сижу за партой. Заходит учительница. Открывает журнал. Говорит: „Кто родил в этом году? Поднимите руки“. Бо́льшая часть класса поднимает руки. „Молодцы, пятерки вам. А кто не рожал?“ Поднимает руки незначительная часть, я в том числе. А она говорит: „Идите мыть шкафы и окна!“ Ну, и я пошла…»
P. S.: Но чаще всего бывает так. Я иду по улице, а он идет тоже. Я его вижу и думаю: «До чего же…» Ну и дальше иду и думаю. Пока мы идем навстречу друг другу, пусть мы совсем не знакомы, я вижу, что у него рюкзак на плече. И прямо представляю, как он приходит домой и не вешает рюкзак на вешалку, хотя сколько же раз об этом просила!!! за пять лет совместной жизни ну это-то хотя бы мог научиться делать, а?! а он бросает все время рюкзак под вешалку и прямо на мои кеды. И меня это бесит страшно! Он идет мне навстречу и улыбается. И даже представить себе не может, какой скандал я ему только что закатила и прям так убила б, паразита!!!
22 мар. 2010 г
Температура комнатная
Подруга Маруся пишет очень тревожные письма.
Раньше она жила и училась в Сан-Франциско. А теперь переехала в Нью-Йорк. Сначала Маруся долго искала квартиру, а теперь долго ищет работу. Целых две недели, но для деятельной Маруси это вечность. Однако не об этом ее тревожные письма. Она пишет: «Алеся! Сегодня я зашла на кухню и увидела там ОГРОМНОГО таракана. У меня был шок, я смотрела на это животное и не могла поверить глазам. Я отсюда съезжаю!»
Маруся живет на Манхэттене. И я прямо представляю, как она сидит в своей комнатке, напротив окно, за окном Нью-Йорк, в Нью-Йорке весна, перед Марусей ноутбук. Все, как показывали в «Сексе в большом городе». Думаю, таракан Майкл, который тоже живет на Манхэттене (переехал в Нью-Йорк на грузовом судне из Питера), писал своему другу: «Серега! Сегодня я зашел на кухню и увидел там ОГРОМНУЮ Марусю. У меня был шок, я смотрел на это животное и не мог поверить глазам. Я отсюда съезжаю!»
А через недельку от Маруси пришло письмо с еще более леденящими подробностями: «У нас завелась мышь». И, наверное, мышь Сара писала своей золовке: «Дора! Ты можешь поверить в то, что я видела сегодня на кухне? Что у нас тут в Нью-Йорке происходит, так такого не бывает в Одессе на Привозе в плохой день».
Маруся пишет, что боится выйти в туалет и терпит. Я представляю, как они там все терпят.
Разговаривала сейчас с Марусей по скайпу, у нее за окном темно. Ну, думаю, ночь у человека, разница во времени. А оказывается, что окно Маруси выходит в глухой двор и солнечный свет к ней не поступает совсем. А снять другую комнату сейчас нет денег. Она сидит такая несчастная в этом тесном пенале, говорит, что мыши, тараканы и больше никого вокруг. Никакого общения, все очень плохо, безвыходно, бесперспективно, поговорить не с кем. Маруся ходит бесцельно по улицам, тратит свободное время, рассылает бесконечные резюме и сходит с ума.
И ей говорят: «Маруся! Потерпи! Все будет хорошо, потерпи!» И так все говорят. Все! И это страшно бесит! Я ее очень понимаю. Поэтому говорю правду: «Маруся! Лучше не будет, все будет еще хуже, очень плохо!» Потому что я-то знаю. Скоро Маруся найдет работу, будет работать с утра и до утра. Свободного времени не станет совсем. Она сможет снять квартиру с окнами на самую солнечную сторону. И когда Маруся придет уставшая с работы уже утром, то этот свет помешает спать. У нее будут деньги купить шторы, но не будет времени этого сделать. И как-нибудь она выйдет на связь по скайпу очень несчастная, залитая вся солнечным светом, и станет говорить, что времени нет, одна сплошная работа, некогда просто так пройтись по улице.
У меня тут тоже все не слава богу. Работы до потолка, ничего не успеваю. Встречи с утра и до ночи. Не помню, когда в последний раз видела себя в зеркале. Наверное, там кто-то есть, но я боюсь посмотреть. Белый кот Митя пишет моей маме: «Сегодня зашел на кухню и увидел там ОГРОМНУЮ Алесю. Не помню, когда в последний раз видел это животное. Дома ни мышей, ни тараканов – никакого общения. Я сижу такой несчастный в этой квартире, все очень плохо, безвыходно, бесперспективно, поговорить не с кем. Хожу бесцельно по комнатам, трачу свободное время, разбрасываю бесконечно все, валяюсь на черных вещах, оставляю везде клочки белой ватки и схожу с ума».
В девять утра получаю смс от подруги Тани. Таня пишет такое, что раздирает душу в клочья. Она пишет: «Алеся! Пойдем сегодня кататься на коньках!» И я не знаю, как ответить ей, что не слезаю с коньков вообще. И я даже и есть эти самые коньки. Я – просто конек. И никто не спросит «Что ты сегодня ела?» И никто не поинтересуется: «Ты когда придешь домой?»
За мной никто не следит, никому не интересно надела я теплую кофту или нет. А вдруг я заболею и умру навсегда?
Я тут на днях так заболела, что приезжала скорая помощь. Все, как назло, очень красивые. Команда баскетболистов в обтягивающих белых халатах. А у меня 39 и голова такая, будто мною мазали масляные блины. И я даже подумала, что это галлюцинация, таких не бывает. И ангелы – они выглядят так. Баскетболисты поставили капельницу, посидели, один даже сбегал за таблетками. Моя смерть опять плюнула, забрала косу и ушла.
И когда вот так все в жизни бывает, то я всегда думаю, что так будет не всегда.
Так, как есть, – будет не всегда.
Когда-то все станет иначе и по-другому.
Иногда я этим себя успокаиваю, а сейчас просто наверняка знаю.
И даже точно могу сказать время, когда это все закончится.
Моя новая жизнь начнется в субботу, 27 марта, 9 часов 20 минут по московскому времени.
Потому что в субботу, 27 марта, вероломно и без объявления войны, в город Москву приедет гитлеровская Германия.
Моя мама. Моя мама пошла на пенсию. Она едет сюда жить навсегда. Пакует чемоданы со скоростью, о которой Гитлер не мог мечтать.
Я нашла в интернете все речи, которые говорили в начале войны полководцы и генералы, – и они мне все подходят. Там вообще каждое слово про меня.
Моя мама всю свою жизнь руководила детским отделением родильного дома № 2 города Барнаула. И вот где они у нее все были!
Ко мне приезжает жить навсегда целая заведующая детским отделением. То есть это только слова такие, что пошла на пенсию. Но я-то понимаю, что такие люди на пенсию не уходят. Заведующая детским отделением бывшей не бывает.
Моя мама любит говорить: «Пусть тебе будет хоть сколько лет, ты навсегда останешься для меня маленькой».
И это было не так страшно, когда мама жила в Барнауле.
А теперь не сложно догадаться об этих кормлениях по часам. И бесконечных вопросах, на которые у меня никогда нет ответов: «Что ты сегодня ела?» и «Ты когда придешь домой?»
Белый кот Митя даже не представляет, что в нем будут найдены все болезни. А когда я приду домой ночью, то эти же болезни будут найдены и во мне.
Все речи, которые говорили во время начала Великой Отечественной войны, заканчиваются словами: «Победа будет за нами». Боже ты мой, ну какой чистый наив. Если бы моя мама хоть раз напала хотя бы на одну страну, то они бы там были все за одну минуту тепло одеты. Она бы их пытала горячими пельменями, а на допросах истязала вопросами: «Ты где была и почему так поздно?» Они бы там спеть «Интернационал» не успели, потому что сидели бы уже на кухне, рот забит борщом и «С хлебом ешь, с хлебом».
