Митя толстый. Как сказала его заводчица: «Он любит играть из положения лежа». А у меня по всем низам на мебели развешаны декоративные висюльки. То есть мой дом просто создан, чтобы с ним играли из положения лежа.
А еще Митя видит себя в зеркале. Он себя видит и изумляется до невозможности. Я его понимаю, потому что тоже бы с ума сошла, если бы увидела у себя в доме Гитлера.
15 окт. 2009 г
Я выхожу из лифта очень счастливая, потому что купила красивых декоративных птиц из белых перьев. Выхожу, а около дверей стоят сантехники, и вместо рабочего инструмента у них в руках сразу боевые пистолеты. «Ну, – говорят, – открывайте. На нижнем этаже воды по колено». И показывают мокрые штаны.
Открываю квартиру и первое, что вижу, – это кот, который сидит на самом высоком шкафу и смотрит, как плавают по комнате его игрушки.
Я такое видела только в кино. Это когда открываешь дверь, а на тебя идет волна.
Потому что в моей квартире сорвало кран. Не которым воду открывают, а какой-то технический, он находится где-то в трубах.
По большой комнате плавает коврик. Сам приплыл из ванной. Через толщу воды я вижу, как красиво выглядит мой самый лучший пол на свете: паркетная доска, копченый дуб, белое масло. Бывшая паркетная доска, когда-то копченый дуб, в прошлом белое масло.
Сантехники говорят: «Да, со второго этажа позвонили, вызвали нас». А я живу на семнадцатом. И чувствую себя в этот момент мировым средоточием зла, а моя квартира – обитель ада. И понимаю, что должна теперь всем. Потому что этот кран устанавливала я, это не какую-нибудь общую трубу прорвало. Не я лично, конечно, устанавливала. Но эффект тот же.
Заходят соседи. Никого из них не знаю, но сразу понимаю, что это – они. Потому что у всех подвернуты штаны. У нас в доме сегодня было так модно, последний тренд: до колена, не ниже. Соседи, у которых квартиры расположены по диагонали от моей, могли себе позволить носить штаны по щиколотку. Уже не так модно, но тоже стильно.
Пришел мужчина. Мой сосед снизу. Очень модный, просто очень. Говорит: «Да я только живот разрезал, у меня операция была. Звонит сосед снизу, орет, что заливаю его. Вот я приехал».
Пришел мужчина. Тоже дико модный с куском обоев. «Ну что, – говорит, – будем делать?» А я как раз бегу по квартире и переношу на шкаф кошачий туалет и миски с едой, оборудую коту Мите временное жилье, как пострадавшему в районе наводнения. Бегу очень крутая и серьезная, как МЧС. А сосед с куском обоев бежит за мной и говорит: «Я два дня назад ремонт закончил!!! У меня обои дорогие!!! три месяца из Италии ждал!!! они в темноте светятся!!!» А я как раз ставлю кошачий туалет на шкаф и говорю: «Да? А как же вы тогда спите?» А потом думаю, что ну вот. Записываю: покраска потолков у всего дома, светящиеся обои, вздутые полы. И еще кому-то живот сбегать зашить.
Представляете ощущение человека, который пришел домой, а у него не светятся обои? Да я бы убила.
И он еще свет не может включить. Потому что свет никто не может включить, его отрубили у всего дома. Опасно же электричество, когда вода бежит по стенам. Света нет, обои, конечно, помогли бы в этой ситуации, но и они не работают.
Я вышла из дома всего на два часа. Забрала ноутбук из ремонта, зашла в магазин и купила очень красивых декоративных птиц из белых перьев. Всего два часа. А все соседи, которые ко мне забегали в модном виде, говорили одну и ту же фразу: «Хорошо, что мы дома были!» То есть шестнадцать этажей людей, совершенно не сговариваясь между собой, сидели дома в рабочее время будничного дня. И именно я вышла, и именно на эти два часа, и именно у меня сорвало кран. Будто кто-то дал невидимую отмашку: «Ну, давай, Алеська! Жми!»
Единственный человек, который спасал ситуацию, – это Пирожок. Потому что пирожковое место всегда на полу, когда рвануло, то он сидел и принимал удар на себя. Пока 16 этажей людей бились головой об мокрые стены, а я покупала декоративных птиц, отдельно взятый Пирожок молча сидел и впитывал. Благодаря ему я не затопила хотя бы подвал. Сейчас он выжат, как лимон, и отдыхает, держась одной лапой за веревку.
Когда сантехники закончили осмотр места трагедии, то начали собираться, упаковывать боевые пистолеты в ящики: «Ну ладно. Завтра придем, поставим новый кран». А я им говорю: «Посидите со мной, пожалуйста. Не бросайте вот прямо сейчас. Хотите чаю? Правда, воды нет». Они переглянулись, удивились, сели. Мы покурили. Видят, что я готова выброситься в окно и забить себя железными палками до смерти. Вообще не представляю, что теперь делать. Куда звонить, с кем разговаривать, как это решать? Я не специально, но люди тоже не виноваты. Нет никакой страховки, ничего. Я попала. На всякий случай, прощайте. Уже приходил сосед. Орал через дверь, что я сука и лучше из квартиры мне не выходить, он лично примет и встретит. Приезжала милиция с пистолетами. Слишком много пистолетов в один день дня одной девчонки.
Пока сидела с сантехниками, то они рассказали пару-тройку историй, начинающихся со слов: «Вот у нас случай был…» Я люблю такие истории. Они рассказываются под сигаретку с интонацией «помню, как-то стояли мы под Курском в сорок третьем – а мороз был – жуть! – а наш старшой, молодой еще пацан, почти сразу после училища попал…» Потом один сантехник куда-то ушел, а другой сидел и рассказывал. Психологическая помощь людям, у которых сорвало кран. Потом сантехник вернулся с газетным свертком, разворачивает его, а там свечи. «А то как, – говорит, – вы тут в темноте будете вечером сидеть? Электричества-то нет. И знаете, что самое страшное?» Думаю, ну все. Сейчас они расскажут, как после таких потопов у домов рушатся стены, проседают в землю целые кварталы и расселяются районы. А сантехник говорит: «Самое страшное, что как вы будете спать в сырой квартире. Ну ничего, все просохнет за два дня. Ну, три-четыре. С соседями решите заботы, паркет свой поменяете, вот в соседнем доме рвануло, так там мужик…» И вот я сижу, слушаю их. Слушаю, слушаю. А потом кот Митя пришел. Он живет у меня не так давно. Представляю, что подумал кот. Попал в квартиру со спецэффектами, как в Диснейленде.
Мой друг Леша, с которым мы снимаем рекламные ролики, говорит: «Алеся. Отнесись к этому, как к рекламе сока „Добрый“. То есть к тебе приходят соседи. Кто с куском сырых обоев, кто с мокрой доской от пола, а ты им говори: „Может, соку?“ И в конце я прямо вижу, как вы сидите в кругу, у тебя в руках баян, и вы поете мелодичную дружную песню».
