Семену Слепакову
Который написал отзыв об этой книге, а моя мама сказала: «Это который с ушами поет смешные песни? Да не ври, он и не знает тебя».
Олесе Смелкиной, ассистенту по актерам
Которая красивее всех актрис.
Илье Слонову, водителю
Которого все называют Слоном, и вся его машина завалена разными слонами. Илья всегда спит. Когда машина стоит или едет. Однажды он уснул на смене, просыпается, а никого нет, потому что съемка закончилась. Про него забыли. В другой раз он возил иностранного режиссера, у которого были все возможные виды психических заболеваний. Например, режиссер боялся солнца зимой в пасмурный день, ходил в кепке и солнечных очках. Боялся, что упадает самолет сверху, поэтому запретил возить там, где разрешено летать самолетам. Илья повез его на съемку в Сочи. Режиссер сидел на самом безопасном месте в микроавтобусе. В середине салона на среднем кресле, пристегнувшись двумя ремнями. В кепке и очках, конечно, хоть и ехали ночью. Он приехал седым и выпал из машины рыдая. Оказалось, что Илья вез его по горным дорогам и спал.
Лесе Маглеванной
С которой мы однажды рыдали на пляже в Таиланде. На нас смотрел мужик с соседнего лежака и не мог понять, как так у женщин бывает: только что весело мыли всем кости, сплетничали, пили шампанское и вдруг обе начали вытирать друг другу слезы. Мы очень плакали, искренне. А потом побежали купаться, сняли лифчики и выскакивали из воды.
Тихомировым
Моим незабвенным Тихомировым, которых я люблю больше кровных родственников. Моей тете Наташе, которая приезжала из Москвы в город Барнаул и привозила редкие в те времена деликатесы. И всегда делилась с нами, как со своей родной семьей. Потом она уезжала, и я ждала ее, как люди ждут лето, рождение детей, окончания войны. Потому что тетя Наташа пахнет любовью.
Сергею Бузиновскому, писателю
Который дал мне самый ценный совет на всю жизнь: «Экономь слово». Я писала статью про частный зоопарк и спросила директора: «Кто первым появился в вашем зоопарке?» Он сказал: «Первым в нашем зоопарке появился я!» Этим заканчивалась статья. Бузиновский сказал: «Нет, в конце должно быть просто „Я!“. Так будет точнее, ярче, экономь слово». А мне казалось, что «первым в нашем зоопарке…» – так лучше, это оттягивает концовку, продлевает удовольствие перед эффектным финалом. Прошло двадцать лет уже, Бузиновский умер. А я до сих пор хожу и спорю с ним. И думаю, что он был прав.
ЛеоЗалесскому, режиссеру
Который однажды меня спас и даже этого не заметил.
Диме Добужинскому, продюсеру
Который смешил историями со съемок, и поэтому я поперлась работать в кино. Все оказалось не так смешно, как он рассказывал.
Роме Захарову
Про которого я напишу свой первый сценарий и стану знаменитой.
Ире Павловой
Которая один раз заняла мне много денег, хотя все побоялись, что не верну, и отказали. А когда и этих денег не хватило, она заняла еще и никогда не спрашивала, когда отдам. Ты меня спасла тогда.
Роне Суари
Очень красивой девочке с огромными глазами, которую я называю змея без яда. Если ей что-то нужно, то она вцепляется, и будет так висеть, смотреть своими невероятными глазами и ждать пока жертва не сдохнет.
Сереже Генералову
Который, когда мы снимали в лесу и безвылазно там сидели месяцами, привез мне суши из Пскова. Настоящие суши с палочками. Это как если бы на Марс завезли воду и растения.
Кате Ланеевой, художнику по реквизиту
Катюне моей любимой, с которой мы рожали по телефону. Которая всегда хохочет так, что вообще не понимаю, что о чем она говорит. Она звони и говорит: «Хочешь поржать?» И начинает сама ржать, а я жду.
Тане Кремень
Которая встретила нас в аэропорту и возила всю ночь по Киеву, чтобы показать. Она ехала так быстро, будто мы взлетаем.
Виталику Шепелеву, режиссеру
Который не зовет меня на свои проекты, ну и хрен с тобой тогда, Виталик, работай со своей Людочкой. Кстати, привет, Люда! Ты уж с ним там построже.
Тане Эшназаровой и Ире Пустовит
С которыми я дружила и до сих пор не знаю, почему это прекратилось, а они не говорят. Все равно люблю и вспоминаю. Ничего не имеет значения.
Эдику Миеровичу, оператору крана
С которым мы отработали новогодние огоньки для Первого канала, а теперь встречаемся на рекламе, и так друг другу рады, будто служили в одной части, спали в одной землянке и делили паек на двоих.
Оле Беловой
Которая всегда привозит подарки, а я никогда их не забираю, потому что такой уж я человек. Когда мы собирались снимать с ней кино, она была единственной с блокнотом и ручкой, все записывала и подчеркивала важные слова, фиксировала имена, телефоны и сколько в минутах от одного объекта до другого. У нее единственной была карта! Остальные ходили, как самонадеянные говны, которые и так все знают. А потом они все просрали, а Оля нет.
Максиму Сенатору, продюсеру
Который однажды позвонил мне по работе, а я как раз заходила в подъезд с тяжелыми сумками. Сказала, что поднимусь в квартиру и перезвоню. Пока зашла домой, пока переоделась, сумки разобрала, дети прибежали целоваться, начала готовить ужин… Смотрю, а на телефоне двести неотвеченных вызовов и триста сообщений от Максима. Оказалось, он честно ждал, потом подумал, что на меня кто-то напал, уже хотел вызывать полицию, звонить мужу и выезжать. Потому что он очень ответственный и тревожный человек. Если бы сам сказал «поднимусь в квартиру и перезвоню», то точно так бы и сделал. А не через десять минут, как я.
Лере Никулиной, художнику по гриму
Которая всегда улыбается, и неловко грустить рядом с ней.
Лере Бабуриной, продюсеру
Продюсеру от бога, сметчице от сатаны. Которая сочетает в себе невозможное: нормального человека и свою профессию. С которой мы съели ни один пуд МТС и это было прекрасное время в моей жизни.
Ксюше Левиной, художнику по реквизиту
Которая недавно написала, что ее тоже задолбали съемки, она тоже больше не может и готова идти, куда пойду я. Хоть делать букеты из сухих листьев, хоть прыгать без парашюта, лишь бы вместе. Но я сказала, что сама не знаю, куда идти. Но Ксюша все равно была готова даже просто стоять рядом и молча смотреть вперед. Потом мы вспомнили про деньги и вместе пошли обратно.
Леониду Спиваку, врачу
Нашему дорогому врачу, который очень помог нашей семье, но лучше мы его не увидим в деле больше никогда.
