И ей вдруг очень, очень захотелось пиццы. Рот наполнился слюной, когда она подумала о пепперони. Она больше не будет считать, что пепперони – нечто само собой разумеющееся.
Зои сняла пузырчатую пленку. Внутри оказалась маленькая деревянная, ручной раскраски кукла – маленькая девочка в косынке и переднике. Краснощекая, с недоуменно поднятыми бровями. Она, казалось, говорила Зои: «Привет!»
Зои покрутила ее в руках, перевернула.
– Это русская кукла, – сказала ее мать.
– Ах да. – Зои свинтила верхнюю часть: внутри оказалась еще одна кукла.
Зои протянула половинку матери и открыла следующую матрешку.
Через несколько секунд на полу между ними стоял ряд из пяти последовательно уменьшающихся фигурок.
– Постойте, это ведь последняя? – сказала Кармел. – Она пустая. Обычно последняя – самая маленькая куколка, и она не полая.
– И никаких сообщений? – спросила Фрэнсис. – Я думала, в последней будет код!
– И что значит вся эта фигня? – поинтересовался Бен.
– Не знаю, – ответила Зои, пытаясь скрыть зевоту.
Она вдруг почувствовала изнеможение. Она истосковалась по своей кровати, по своему телефону, по пицце, она хотела, чтобы все это поскорее закончилось.
– Ну все, теперь это уже по-настоящему начинает выводить меня из себя! – возмутился Ларс.
Глава 59
МАША
Маша увидела, как улыбка облегчения начинает сходить с лица следящего за экраном Яо.
– Постойте, а почему в матрешке нет кода? – Он посмотрел на Машу. – Мы ведь планировали положить записку в последнюю матрешку.
Маша подняла последнюю крохотную матрешку с клавиатуры, где та стояла.
– Да, ты прав. Таков был первоначальный план.
– Так почему ее там нет? – Брови Яо сошлись на переносице, как у матрешки.
– Мне было прозрение во время медитации, – ответила Маша. – Я вдруг поняла, что нужно сделать, чтобы после их психоделического опыта они достигли истинного преображения. Все, что происходит с девятью гостями в данный момент, – в буквальном смысле коан. Это коан в действии.
Он наверняка должен оценить такой блестящий план.
Яо смотрел на нее, не понимая.
– Коан – это парадокс, который ведет к просветлению! – воскликнула Маша. – Коан демонстрирует адекватность их логического мышления.
– Я знаю, что такое коан, – проговорил Яо.
– Когда они сдадутся и примут тот факт, что решения нет, вот тогда они и станут свободны. Вот центральный парадокс этого коана, – сказала Маша. – Решение не есть решение.
– Решение не есть решение, – повторил Яо.
– Именно. Ты помнишь этот коан? Учителя, который жил затворником на горе, один человек спросил: «Где путь?» – и учитель ответил: «Какая это прекрасная гора». Человек был разочарован. Он сказал: «Я не спрашиваю тебя про гору, я спрашиваю, где путь!» На что учитель ответил: «Пока ты не преодолеешь эту гору, сын мой, ты не обретешь пути».
– Значит, в данном случае гора – это… запертая дверь?
– Запиши это подробно, – нетерпеливо сказала Маша. Она показала на экран и на его блокнот. – Не забудь. Это очень важно для книги, которую мы напишем.
– Они провели там слишком много времени, – сказал Яо. – Они голодны и устали. Они голову потеряют.
– Именно! – подтвердила Маша. Она сама не ела уже бог знает сколько дней. И не спала с ночи перед началом терапии. Маша легонько прикоснулась к груди Яо кончиком пальца. Она знала силу своего прикосновения к нему. Она пока еще не до конца использовала эту силу, но, если потребуется, сделает это. – Именно. Они должны потерять голову. Ты это знаешь. «Я» есть заблуждение. «Я» не существует.
– Да, конечно, – согласился Яо. – Но, Маша…
– Они должны сдаться, – сказала Маша.
– Я думаю, они сообщат о нас в полицию, – заметил Яо.
Маша рассмеялась:
– Яо, помнишь слова Руми? «Между представлением о добре и зле простирается целое поле. Я встречу тебя там». Разве это не прекрасно?
– Не думаю, что систему правосудия интересуют поля, – сказал Яо.
– Мы не можем поставить на них крест, – показала на экран Маша. – Они прошли долгий путь.
– И сколько вы собираетесь держать их взаперти? – напряженным и тонким голосом спросил Яо, словно превратился вдруг в старика.
– Это неправильный вопрос, – нежно проговорила Маша, не отрывая глаз от монитора: несколько гостей снова собрались у двери в комнату медитаций. Они по очереди опробовали разные комбинации кодов. Ларс ударил в дверь кулаком, как избалованный ребенок.
– Думаю, я бы их выпустил, – сказал Яо.
– Они должны сами открыть дверь, – возразила она.
– Они не могут, – пробормотал Яо.
– Могут, – заявила Маша.
Она подумала о счастливых жизнях в Австралии, которые эти люди получили от рождения. Они никогда не видели пустых полок в магазинах – только изобилие супермаркетов. Им не требовались ни находчивость, ни предприимчивость. Когда часы показывали пять, они выключали свои компьютеры и спокойно отправлялись на побережье, потому что сотня выпускников университета не стояла в очереди, чтобы занять их место.
«О да, я тоже однажды стояла в очереди за билетами на „Ю-Ту“», – сказала одна австралийка, когда Маша рассказала ей о жутких очередях, на несколько дней, в посольство, о том, как они с мужем сменяли друг друга, и Маша ответила: «Да, очень похоже».
Она вспомнила, что ее муж получил повестку с требованием явиться в КГБ, когда они были в процессе оформления.
– Все будет хорошо, – сказал ей муж. – Нет проблем.
Он уже чувствовал себя почти австралийцем, и выражение «нет проблем» существовало в его душе еще до того, как он научился говорить, но в советскую эпоху люди получали такие повестки и больше никогда не возвращались домой.
Маша высадила его у высокого серого здания, он поцеловал ее и сказал: «Езжай домой». Но домой она не поехала, она просидела в этой машине пять часов. От страха, закипающего в ее сердце, запотевали окна, и она никогда не забудет того облегчения, которое испытала, когда увидела мужа, идущего к машине. Он улыбался, как мальчишка на австралийском пляже.
Всего через несколько месяцев они стояли в аэропорту с американскими долларами, спрятанными в носках, а ухмыляющийся таможенник переворачивал содержимое их аккуратно упакованных чемоданов. Они были предателями страны – покидали ее, и бусы ее бабушки рассыпались, бусинки покатились по полу, словно кусочки ее сердца.
Только те, кто боится потерять все, испытывают истинную благодарность за свою счастливую жизнь.
