У меня уже не было сил после двух полных циклов, но я все же развернулась и последовала за Рэйчел и Линдси туда, где Кристи стояла на коленях, дыша как паровоз. Мы с Линдси подхватили ее под локти, вздернули на ноги и почти на буксире поволокли к линии ворот. Рэйчел уже стояла там, подгоняя нас уморительными угрозами и похвалами:
– Цель уже близка! Я вижу землю!
– Если не подберешь сопли к понедельнику, тренер заставит пробегать все это снова!
– Оле-оле, Кристи – чемпион!
Кристи повалилась на спину, и я обнулила показания секундомера.
– Еще четыре раза. Пока сорок пять секунд.
– Я… не могу… – простонала Кристи.
– Можешь, – ответила я, протягивая ей руку. – Давай, поднимайся. Походи. Подыши. Ты лучший вратарь в нашей ассоциации, когда разгонишься.
Она с неохотой уцепилась за мою ладонь и встала.
– Мы пробегали и за двадцать.
– Ненавижу тебя, – выдавила Кристи.
– В понедельник спасибо скажешь, – мрачно ответила Рэйчел. – Мы все скажем.
Я досчитала до десяти, и мы пошли на очередной заход. Мы каким‐то чудом сделали еще четыре пробежки, так и не увидев, что Кристи ела на завтрак, – после чего дружно рухнули на землю у ворот, пытаясь восстановить дыхание. Кристи набрала пригоршню травы и бросила мне ее в волосы.
– Чего ты вообще сегодня подорвалась, Уэстон? Я сделала глубокий вдох, надула щеки и медленно выдохнула в небо у нас над головами.
– Да брат довел до белого каления.
Рэйчел рассмеялась.
– Пусть переезжает к нам. Они с моими сестрами быстро споются, а я с радостью займу его комнату.
– Заметано. Господи, он иногда такой придурок.
– Тогда он точно впишется в нашу семейку.
– Что он натворил на этот раз? – В Линдси проснулось обычное любопытство. – Я думала, вы ладите.
Над полем гулял зябкий ветер, но то, как он обдувал пот со лба, было даже приятно. Я чувствовала запах грязи в тех местах, где не успела вырасти трава. Впрочем, мы все равно начнем вытаптывать ее с понедельника – и никакие удобрения тут не помогут.
Я перекатилась на бок, облокотилась о холодную землю и пропустила через пальцы несколько стебельков.
– Постил всякое дерьмо в фейсбуке.
– Например? – спросила Линдси.
– Вместе с приятелем из юниорской команды проставлял оценки под фотками одноклассниц.
Кристи быстро выпрямилась – вылитая ищейка, учуявшая новую сплетню.
– И кто получил высший балл?
– Точно не та девочка, которой он присваивал семерку, когда я его застукала.
Кристи рассмеялась, и я метнула в нее взгляд.
– Что? – спросила она. – Парни – это парни.
– Чушь собачья.
Мы трое дружно обернулись к Линдси.
– Эй, полегче, – нахмурилась Кристи.
Но Линдси не собиралась успокаиваться.
– Ну конечно, «парни – это парни». Люди всегда так говорят, когда эти парни делают какое‐нибудь дерьмо.
– Да что ты взъелась? – спросила Кристи. – Они же не тебя оценивали.
Линдси встала на колени и посмотрела на Кристи в упор.
– Хочешь сказать, тебе было бы приятно, если бы кто‐то начал выставлять оценки под твоими фотками?
Кристи отвела взгляд и сорвала пучок травы.
– Зависит от оценки.
– Пусть ставит, – сказала Рэйчел. – Я получу десятку.
Она эффектно взмахнула своим «конским хвостом», пытаясь обратить все в шутку, но рассмеялась только Кристи.
– Да ладно. Вы разве не помните, как Дуни делал то же самое? Они с Диконом заявились на обед с блокнотом и оценивали каждую девчонку, которая вставала за подносом.
В голове забрезжило смутное воспоминание. Первая учебная неделя. В то время все мои мысли были заняты Беном, а потому я не придала особого значения цифрам, которые Дуни с Диконом крупно писали в блокноте на спирали и поднимали в воздух. Я даже не поняла, что они оценивают девушек. Какую оценку поставили мне? Неудивительно, что мисс Спек подлетела к ним на своих высоченных каблуках и велела немедленно это прекратить. Господи, я совершенно все забыла.
– Все парни так делают, – уверенно сказала Кристи.
– Все? – тихо спросила Рэйчел. – Или эти конкретные?
– Да уж, – кивнула Линдси. – Не представляю, чтобы мой папа занимался чем‐то подобным со своими приятелями.
– Бен тоже не стал бы. – Однако стоило мне произнести эти слова, как неудобный голосок в голове прибавил еще на пару децибел.
Кристи застонала:
– Да-да, твой рыцарь в сияющих доспехах идеален во всех отношениях. – Она снова улеглась на спину, обхватила руками правую икру и начала подтягивать ее к груди. – К тому же мы говорим не про наших пап, а про компанию придурков из старшей школы.
– Дуни и его банда не придурки, – сказала Линдси. – А отморозки.
Я нахмурилась:
– Бен не отморозок.
Прозвучало как‐то оправдательно.
– Прости, – искренне ответила Линдси. – Постарайся донести до брата мысль, что ему стоит быть осторожнее. Он явно считает Бена и Дуни первыми шишками на елке.
Кристи и Рэйчел дружно захохотали, и я тоже не удержалась от улыбки.
– Кем-кем? Шишками на елке?..
– Боже мой, – выдавила Кристи, хихикая. – Иногда ты напоминаешь мне моего дедушку.
Рэйчел поднялась на ноги.
– Спасибо за воспоминания, дамы, но мне пора. Увидимся в понедельник.
Ей нужно было подбросить Кристи домой, прежде чем забрать сестер с чьего‐то дня рождения. Мы с Линдси смотрели, как они пересекают парковку и выруливают на улицу мимо неизменных журналистских фургонов.
– Когда я не дала Уиллу оценить ту девчонку, он взбесился, будто я ему испортила праздник, – наконец сказала я. – Будто я распоследняя…
Я замялась, подыскивая верное слово.
– Сука? – подсказала Линдси.
Это слово ужалило меня даже из ее уст.
– Да, – ответила я. – А я просто не хочу, чтобы он превращался в морального урода, понимаешь?
Линдси кивнула, но промолчала. Наверное, в этом и заключается дружба – интуитивно чувствовать, когда лучше придержать рот на замке. Здесь Линдси не было равных. Она улеглась на спину и принялась растягивать сухожилия, ожидая продолжения.
– Самое поганое, что Уилл искренне не понимает, в чем проблема. Не понимает, почему нельзя выставлять людям оценки на основании их внешности. Будто кто‐то наделил его законным правом указывать другим, как им выглядеть. С какой стати? Лишь потому, что он парень?
