– У нее усы, Тай. Клянусь. На этой фотке больше фильтров, чем у меня в чайнике.
Я увидела, как Тайлер откидывает голову и безмолвно хохочет в квадратике чата, прилепленном к углу экрана. Уилл захихикал в ответ – точно так же, как в детстве, когда по субботам мы вместе смотрели «Спанч Боба» и играли в приставку, а не занимались тем… чем он теперь занимается. Тайлер сказал что‐то еще, и Уилл предпочел уступить.
– Ладно, – сказал он. – Поставлю семерку, но в первую тройку она точно не войдет.
Уилл развернул окно комментария и напечатал цифру 7, а затем #юныефлибы и #гин. Стоило ему потянуться к «энтеру», как я резко выпрямилась и схватила его за запястье.
– Нет!
Уилл с воплем вскочил на ноги. Я бы сказала, что он закричал, но на самом деле это больше походило на визг поросенка, которого режут. Пуговки наушников выпали у него из ушей – но не сразу. Натянувшийся провод протащил ноутбук по столу, и тот, ударив Уилла по ноге, свалился сперва на кресло, а затем на пол.
– Какого черта ты творишь?! – Брат задыхался, будто только что пробежал стометровку.
– Хочу спросить тебя о том же, – спокойно ответила я. – Ты же не проставлял оценки фотографиям этой девочки?
Взгляд Уилла метнулся к ноутбуку на полу. Едва он за ним нагнулся, как я поставила на крышку босую ступню и одним движением подтянула ноутбук к себе. Ноги у него теперь были подлиннее моих, но он еще не управлялся с ними как следует. Никакого сравнения с двенадцатью годами футбольных тренировок.
– Полегче! – заорал он. – Ты мне комп разобьешь!
– Я разобью тебе лицо, если ты не бросишь это дерьмо.
– Тебе‐то какое дело? – пропыхтел он. – Мы просто играем.
Я скрестила руки на груди.
– Просто играете? Проставляя оценки на странице этой девочки, где их может увидеть любой желающий? Ты издеваешься?
– Это шутка, вот и все. – Тон Уилла сменился на умоляющий. Теперь он не отрывал взгляд от ковра.
– Нет, не шутка. Это чьи‐то чувства.
Я откинула крышку ноутбука, и экран снова замерцал. Окно видеочата опустело. Тайлер растворился в небытии. Остался бы, если бы не был таким трусом. Я вернула ноутбук на стол.
– Посмотри на нее, – велела я.
Уилл закатил глаза и с поджатыми губами плюхнулся в кресло.
– А что, если я оценю тебя? Или Тайлера? Если проставлю оценки под вашими фотками и расскажу всему миру, что вы далеко не красавцы? Тебе бы это понравилось?
Когда он молча пожал плечами, мне захотелось влепить ему подзатыльник.
– Боже, Уилл. Это живой человек, а не хештег. Реальная личность!
Стоило мне произнести «хештег», как мое внимание привлек курсор, по‐прежнему мигающий в окне нового комментария. Я указала на #гин.
– Что это значит?
Уилл нагнулся к экрану за моим пальцем.
– Не знаю.
– Тогда зачем ты ставишь этот тег под фотографией? Если даже не понимаешь его смысла?
Он снова пожал плечами. Господи, да это эпидемия среди парней – когда нечего сказать, один и тот же жест. Никто ничего не знает. И не хочет знать. А может, знает, но отводит глаза?
– Просто увидел его на паре твитов про… – Он осекся.
– Вечеринку у Дуни?
– Угу.
– И ты не в курсе, что это значит?
Уилл покачал головой.
– Не-а. Но его ставят флибы.
– Кто именно?
Он широко зевнул и потер лицо ладонями.
– А тебе какое дело?
– А что за дело тебе?
Уилл опустил голову и пожевал щеку.
– Ну, Дуни. Дикон, Грег, Рэнди…
– То есть все, кого арестовали на той неделе.
Брат уныло кивнул.
– Но не только. Еще Лерон и Реджи. И Кайл.
Я потянулась к клавиатуре и стерла все, что он напечатал.
– Ты понимаешь, что не единственный увидишь этот комментарий? Хочешь, чтобы полиция опять отобрала у нас мобильники?
Он застонал:
– Боже. Окей. Ладно, мамочка.
– Если хочешь, мы можем поговорить об этом с мамой. – Уилл моментально навострил уши. – Как зовут эту девочку? Эмили? Она публиковала эти фотографии не для тебя. Они – не твоя собственность. Ты не можешь делать с ними, что взбредет в голову. Сколько еще снимков ты оценил?
Уилл с ворчанием воткнул наушники обратно в компьютер.
– Да что ты истеришь‐то?
Что‐то во мне надломилось – как прошлым вечером. Я схватила Уилла за ворот футболки и дернула на себя, едва не уронив с кресла.
– Я не истерю, – ответила я тихим глухим голосом. – Просто мне противно смотреть, как мой брат превращается в мудака.
Я втолкнула его обратно в кресло.
– Удали все оценки, которые проставил.
– А то что? – ощетинился он. – Пожалуешься маме?
– Нет. – Я перешагнула пару боксеров на полу и направилась в коридор. – По этому поводу мы будем говорить сразу с папой.
Когда я уже закрывала дверь в свою комнату, до меня донесся приглушенный стук – будто в стену запустили кроссовкой. Я взяла мобильный и нашла в адресатах Рэйчел.
Нужно было начать двигать ногами, пока я не пустила в ход кулаки.
Глава 25
КОГДА ЛИНДСИ ДОБРАЛАСЬ до футбольного поля, я была уже на середине первой пробежки. Рэйчел и Кристи делали разминку у ближайших ворот, за которыми начиналась школьная парковка. Я нажала две кнопки, чтобы сбросить и заново выставить секундомер на запястье, и обхватила руками голову, которая так и норовила взорваться.
Глубоко подышала. Походила кругами. Послушала нытье Кристи.
– Пробежки? В субботу? Как, черт возьми, она уговорила тебя на такое живодерство? – пилила она Рэйчел.
– В понедельник еще благодарить будешь. – Рэйчел попрыгала, взялась за лодыжку и оттянула ногу назад, разогревая квадрицепс.
– К тому же, если тебя вывернет с непривычки, пусть это лучше случится не на глазах у тренера, – ехидно добавила Линдси.
Кристи не удостоила ее ответом – лишь согнула ногу под прямым углом и глухо застонала, уткнувшись лбом в коленную чашечку.
– Сорок пять секунд, дамы, и начинаем. – Мое дыхание стало глубже, но сердце все еще колотилось как бешеное. Из головы не шел Уилл со своими хештегами.
На разминочных пробежках мы пересекаем поле из одного конца в другой, постепенно увеличивая дистанцию: от линии ворот до штрафной площадки и обратно, затем до середины поля и обратно, и так далее. При этом каждой линии нужно коснуться рукой. Впервые дотронувшись до линии ворот в дальнем конце поля, Кристи повалилась на колени и разразилась жалобами на жестокое мироздание. Мы с Рэйчел и Линдси в ту же секунду стукнули ладонями по земле, и Рэйчел закричала: «Нет-нет-нет!» Если тренер Льюис замечает, что кто‐то остановился, то назначает ему лишнюю пробежку.
