– Эти молодые люди согласились сотрудничать со следствием? – спросил Джереми.
– Получение дальнейшей информации крайне затруднено, – сказала Слоан. – Этот город – действительно сплоченная команда, как и сказал их тренер, и они крайне недружелюбно относятся к чужакам, рыскающим вокруг с вопросами.
– Это нечестно, – пробормотала мама. – Выставляют нас какими‐то безмозглыми дикарями.
Тем временем Джереми Гордон на экране жаждал подробностей.
– Слоан, поступали какие‐то заявления от предполагаемой жертвы?
– Ни слова, – ответила Слоан. – Как вы знаете, в подобных случаях политика нашей компании и СМИ в целом не одобряет разглашение имени жертвы или обстоятельств произошедшего. Но должна признаться, Джереми, если это видео действительно отражает настроения Корал-Сэндза, бедной девушке сейчас должно быть нелегко. Не удивлюсь, если она запугана и находится в эмоциональной изоляции.
Слоан произнесла эти слова с тихой решимостью, в которой читался простой посыл: я докопаюсь до правды. После этого на экране снова появилась зернистая запись, на которую, кажется, попала вся наша школа, в порыве солидарности орущая с тренером Сандерсом. Баскетбольная команда и все ученики до единого выкрикивали простую речовку:
ФЛИБЫ – ЗВЕРИ! ФЛИБЫ – ЗВЕРИ! ФЛИБЫ – ЗВЕРИ!
– Душераздирающая картина. – Голос Джереми Гордона вновь разделил экран на две половины, и Слоан пообещала, что останется на месте событий, пока не найдет ответы.
Джереми напомнил, что зрители могут следить за ходом расследования на странице Слоан Китинг на сайте «Тринадцатого канала». Затем, прежде чем уйти на рекламу, нам еще раз прокрутили несколько секунд съемки из спортзала. Теперь скандирующие ученики казались совсем обезумевшими. Это была та же самая запись, но Слоан Китинг и Джереми Гордон только что вынесли приговор – «душераздирающая картина».
Из-за их вердикта это видео теперь показывает больше, чем при первом просмотре. Двое людей с безупречной кожей и ровными белыми зубами только что объяснили вам, что это не просто собрание болельщиков. Казалось, их глаза смотрят с экрана прямо на меня. Осуждая. Обвиняя. Порицая – меня и всех остальных ребят в зале. Согласно их мнению, мы не самостоятельные личности. Не отдельные ученики со своими мыслями и суждениями. Нет, мы – безликая толпа, которая договорилась о круговой поруке, чтобы выгородить провинившихся членов стаи.
Папа нажал на паузу за секунду до того, как видеозапись сменилась рекламой, и без единого слова пошел на кухню за новым пивом. Мама покачала головой и отправилась за ним. Я услышала, как она достает еду из холодильника и бряцает сковородой о плиту. Я продолжала молча пялиться в экран – и осознала, что именно вижу, одновременно с Уиллом.
– Обалдеть! – завопил он. – Я в телике!
Мама с папой тут же вернулись в гостиную. Лицо тренера на переднем плане казалось размытым, зато за плечом у него было хорошо видно Уилла. Тот протягивал пятерню Бену и тоже кричал – улыбка до ушей и черные носки до колен. Уилл пулей вылетел из комнаты.
– Надо написать Тайлеру! Пап, не переключай. Я думала, папа что‐нибудь ответит, но он лишь невнятно поворчал и нажал «пуск». Гостиная наполнилась звуками рекламной паузы. Мама вздохнула и вернулась на кухню. Я подождала, не выскажется ли кто‐нибудь еще, но все молчали. В эту секунду я поняла, чем займусь после ужина. Потому что видео не показывает вам всю историю. Даже не пытается.
На этой записи происходит куда большее, чем могут обсудить двое журналистов в полутораминутном прямом эфире. Чего вам не видно – так это того, что некоторые ученики до сих пор пытаются разобраться, что же случилось в субботу вечером. Видеозапись не объяснит вам, что когда‐то они называли Стейси Сталлард подругой. Не убедит, что далеко не все в зале решили для себя, кто виноват, приняли конкретную сторону или хотя бы поняли, где пролегают границы битвы. По этой записи не видно, что в группе поддержки не хватает одной девушки – и что мне правда интересна ее версия событий.
В этом смысле видео не показывает ровным счетом ничего.
Глава 19
ПОСЛЕ УЖИНА Я СКАЗАЛА маме, что для завтрашнего Весеннего бала мне нужна новая помада – что технически было правдой. Еще к платью не хватало браслета. Конечно, «Флибустьеры – патриоты!» и все такое, но в полдевятого вечера в этом городе все уже закрыто, а завтра после школы у меня не будет времени. К тому же меня ограничивал бюджет. Поэтому я остановила свой выбор на гипермаркете «Уолмарт», где недавно сделали масштабный ремонт. Временами там попадалась неплохая бижутерия – если знать, где искать.
Мама предложила составить мне компанию, но я отказалась. После шопинга у меня планировалась еще одна остановка. Поворот к мобильной деревне Корал-Крик располагался в четырехстах метрах за гипермаркетом. Я была здесь всего несколько раз. В седьмом классе мы с мамой подвозили Стейси до дому, если Лиэнн поздно возвращалась с двойных смен. С тех пор здесь многое изменилось. Раньше трейлеры отгораживал от дороги ряд деревьев, но при строительстве торгового центра рощицу выкорчевали до самого ручья, а вместо нее возвели стену, чтобы местным жителям не мешал свет и шум. Теперь вместо дубов и кленов задний ряд передвижных домиков упирался в шлакобетон, под которым – со стороны «Уолмарта» – все так же бежал ручей.
Темноту рассеивали редкие фонари. Коты шныряли под машинами, сверкая глазами, будто стражи. Мне несколько раз пришлось экстренно жать на тормоз, когда мимо пролетали двое мальчишек и девчонка на велосипедах. Они носились по главной дороге туда-сюда, то и дело сворачивая в тесные грязные дворики. Девочке в камуфляжной майке было от силы шесть лет; пацаны казались немного старше, но один из них был в шлепанцах, и меня невольно передернуло от мысли разгуливать босиком в такую погоду. Складывалось впечатление, будто все трое собрались на пляж – хотя небо было плотно затянуто тучами, а последние несколько дней столбик термометра не поднимался выше 15 градусов. Я задумалась, где их родители. Меня до средней школы не выпускали на улицу в такое время. Этим детям не пора спать?
Я притормозила, доехав до ряда с домом Стейси. Он был одним из угловых и стоял впритык к стене, которая теперь обрамляла трейлерный парк. Парк. Обычно это слово ассоциировалось у меня с открытым пространством, наполненным зеленью – травой, деревьями, жизнью в целом. Но здесь оно означало скопление машин, навсегда прекративших свой ход. Передо мной тянулись ряды трейлеров, которые заливало странное сияние парковки «Уолмарта». Ее огни проникали через высокую стену и бросали причудливый лавандовый отсвет на небо над ручьем.
Я свернула с дороги на обочину, заглушила двигатель и погасила фары. Трейлер Стейси выглядел точно так же, как в моих воспоминаниях – разве что, возможно, обновил цвет фасада. Само место казалось крохотным и с обеих сторон было зажато соседскими дворами. У трейлера слева хлопала на ветру дверца-сетка для защиты от насекомых. До меня каждые несколько секунд доносились ее монотонные удары о стену. Перед правым трейлером возвышалась груда заросших вьюнком покрышек, в тени которых терялась лестница.
