Сегодня, 5 августа, в списке значится вечеринка по поводу выхода книги моей новой клиентки, Лили Чанг, писательницы, которая живет в Краун-Хайтс, в Бруклине, и встречается как с мужчинами, так и с девушками. Она ведет колонку об отношениях, что, возможно, делает ее единственной в городе женщиной, чья работа отпугивает потенциальные пары сильнее, чем моя. Когда мы на прошлой неделе встречались выпить, она объяснила, что ее вообще-то не заботит ни качество, ни совпадение с предполагаемыми парами – ей просто нужна забавная история для колонки. Задание устрашающее, так что я его все время откладывала. Неделю спустя у меня так и нет никаких наработок для Лили. Но если я приду на вечеринку по поводу выхода книги, то выражу поддержку клиентке, а еще это будет свидание, которое наверняка произведет впечатление на Адама.
«Сегодня вечеринка по поводу выхода книги Лили Чанг – пойдешь?» – пишу я ему.
«Ты с ней знакома?»
Как мне нравится, что он сразу отвечает. Он дает понять, что я желанна.
«Клиентка».
«Ого. Я слышал, она офигенная. Давай сходим».
Вот так мы и оказываемся в подвале ультрамодного книжного магазина «СЛОВО» в Бруклине. Адам ведет меня вниз по лестнице, направляется прямиком к столу с вином и устраивается среди моря складных стульев с такой легкостью, что я начинаю думать, будто он здесь не первый раз. Публика очень бруклинская: мужчины в замшевых ботинках и кожаных пиджаках, несмотря на то что на дворе август, а у девушек парижские челки, и все они с полотняными сумками с логотипом The New Yorker или каким-нибудь слоганом в поддержку веганства (ЕСТЬ, А НЕ УБИВАТЬ). Я замечаю в дальнем конце зала Лили, у нее невыносимо крутой вид в драных джинсах и винтажной мешковатой футболке Rolling Stones. Я хочу поздороваться, но не успеваю – на наш ряд протискивается женщина за тридцать в темной помаде и присаживается на стул рядом с Адамом.
– Я так и думала, что это ты! – восклицает она, распахивая объятия.
– Привет! Как жизнь?
– Да как всегда. Работаю сейчас над большой вещью. Я не знала, что ты знаком с Лили.
Я не знаю, мерещится мне напевная нота близости в ее голосе или нет.
– Лично нет, – говорит Адам и указывает на меня. – Вообще-то с ней работает Саша.
Женщина первый раз удостаивает меня взгляда.
– А вы что пишете?
– Я не пишу. То есть писала. Но сейчас у меня, понимаете, другая работа.
– А.
Если у нее и была ко мне хоть крошка интереса, теперь ее нет.
– Простите, не представил вас друг другу. Саша, это Кейти, Кейти, это Саша, – говорит Адам. Потом объясняет мне: – Кейти фрилансит для Esquire.
– А вы двое?… – она настаивает. – Вместе?
– У нас свидание, – он берет меня за руку.
– Ой! Я не поняла. Вы такая… – Кейти оглядывает мои джинсовые шорты и потертые босоножки с истончившимися ремешками. – Милая. Ну, желаю приятного вечера.
Она, извинившись, отходит и перемещается к столу с вином.
Мы оба не знаем, что сказать.
– Было неловко, – замечаю я.
– Я не знал, как тебя представить, – признается Адам. – Для «моя девушка» пока рановато.
– Определенно, для «девушки» рано, – соглашаюсь я.
Но, с другой стороны, в уме я уже начала воспринимать его как своего следующего парня. У меня в ноябре день рождения, через три месяца; и я надеялась, что он будет рядом. Может, и нездорово так сразу бросаться в отношения с Адамом. Но с ним так легко и правильно. Я счастлива рядом с ним, а этим летом я не так часто была счастлива. Не хочу в конце концов кончить как Минди и Гретхен: одной в сорок, без детей, со списком на пять листов.
Сотрудница магазина стучит по микрофону в передней части зала.
– Эй, народ. Народ? По-моему, мы готовы начать.
Она представляет Лили, примерно полторы минуты нанизывая комплименты, а потом просит ее прочесть главу из книги. У Лили завораживающий голос, ровный и уверенный, особенно когда она произносит грязные шутки, которыми полны все страницы. Она перебрасывает блестящую гриву волос, когда читает. Не знаю, хочу я писать, как она, или просто желаю быть ею. Лили заканчивает и склоняет голову, а публика аплодирует.
Лили и ведущая говорят о книге, потом призывают публику задавать вопросы.
– Представишь меня Лили? – спрашивает Адам, когда все заканчивается.
Она сидит, как на троне, возле горы книг в глубине зала, подписывая каждый экземпляр красной ручкой. Я неуверенно приближаюсь к ней, и когда оказываюсь на расстоянии нескольких футов, она замечает меня в толпе поклонников. Закончив подписывать очередную книгу, она машет, чтобы я подошла поближе.
Внезапно мне приходит в голову: Лили должна встречаться с кем-то вроде Адама. Я так легко могу представить их вместе – они больше подходят друг другу по возрасту, трудятся в одной сфере и знают одних и тех же людей. Я чувствую себя маленькой и юной, чувствую, как глупо думать, будто у меня с Адамом может что-то получиться. Моя работа – выверять совместимость, пока это не превратится из искусства в науку; я должна понимать, когда пара складывается, а когда нет. Но пока я не преуспела ни с клиентами, ни сама по себе.
– Привет, куколка! – Лили оглядывает Адама с ног до головы. – Так это мой нареченный?
– Ха. Я все еще в поиске, – отвечаю я.
– Я просто поклонник, – говорит Адам, протягивая руку. – Большой поклонник. Адам Рубин. Из Esquire.
– Мне так понравилось, как вы читали, – говорю я. – Хотела бы писать, как вы.
– Зай, ты пишешь? Я не знала.
– Ну, раньше да.
– Ты бы могла рассказывать о работе матчмейкера. Публика это проглотит не жуя.
В ее словах есть смысл. Я вижу, что Адам умирает от желания поговорить с Лили, поэтому позволяю перевести разговор на ее книгу. Его большой палец гладит мою ладонь, пока он говорит, – и она это замечает. За нами выстраивается очередь, так что он берет экземпляр и просит подписать. Что она и делает.
Когда мы с Адамом выходим из книжного магазина, он приподнимает мой подбородок и крепко целует.
– Спасибо, что привела меня сюда, – говорит он. – Ты круче всех.
Странное ощущение – понимать, что видишь себя не так, как другие. Я просто девчонка, притворяющаяся, что справляется с первой в жизни работой и что может выплатить студенческие ссуды. Но для Адама я – девушка с умопомрачительной карьерой, связями с одной из самых скандальных писательниц Нью-Йорка и так безгранично уверенная в себе, что смогла выследить его в баре жарким вечером понедельника.
Если он видит меня так, возможно, я и правда такая.
Я не могу не думать о том, что сказала Лили. Я должна писать о работе матчмейкера. Я лежу без сна, мозг гудит, Адам уже час как спит. Я прокручиваю в уме, что именно я могла бы написать, куда отдать тексты и как, возможно – возможно, не больше, – это вернуло бы меня на писательскую дорогу. Мне не понравилось, как у этой Кейти погасли глаза, когда она поняла, что я зарабатываю на жизнь не писательством.
