– Правда?
– Мы заняли второе место в национальном первенстве по ски-боллу. Ездили в Тампу на турнир, все дела.
Наверное, я невольно морщу нос, потому что он спрашивает меня, что не так с Тампой.
– Там живет мой отец, – отвечаю я, опуская стакан на стол и перебирая пальцами его край. – Со своей девушкой. Я там проводила каждое лето, когда была маленькой.
– То есть ты там не росла?
– Нет, я из Джерси. Мои родители расстались много лет назад.
Похоже, он чувствует, что это не самая любимая моя тема, и ему хватает благородства вернуться в более безопасные воды.
– Знаешь, я всего однажды был в Джерси с тех пор, как перебрался на север. Кстати, ради турнира по ски-боллу. Среднеатлантическая конференция. Кучка лузеров, спортсменов из бара, набились в старый развлекательный центр, кидали мячи и пили пиво. В конце дня мы ушли с очень ценными пластмассовыми трофеями.
– Впечатляет, – говорю я, поддерживая шутку. – А почему ты перестал играть?
Он пожимает плечами.
– Я был самым старшим в команде. Решил дать двадцатилетним детишкам шанс проявить себя.
Двадцатилетним детишкам. Я делаю большой глоток из стакана.
– Ты же знаешь, сколько мне лет, правда?
Он щурится, словно пытаясь вспомнить. Лоб проререзает заметная морщина, у парней моего возраста таких просто нет.
– По-моему, в Тиндере было написано двадцать семь?
– Двадцать два.
Я зачесываю волосы пальцами и пытаюсь избежать возможной неловкости. Не могу понять, какое у него выражение лица. Ему весело? Или он думает, что я еще ребенок?
– И отлично, – он пожимает плечами. – По-моему, ты мне нравишься. Я ведь смахнул тебя вправо, правда? Тебя, не Минди.
Взгляд у него какой-то беззащитный, словно он хочет, чтобы я с ним согласилась. О Господи, эти глаза. Я делаю глоток, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. Не понимаю, как это могло случиться. Пять минут назад я покрывалась потом из-за мыслей о Джонатане, которые не могла отогнать. У меня не должно быть места в мозгу, чтобы мне нравился Адам, но он мне нравится.
– Что ж, ты мне тоже симпатичен, – слышу я свой голос. Поверить в это не могу. Слова сами срываются с губ. – Ты мне понравился с первой секунды, как я тебя увидела. Я, наверное, даже немножко ревновала, что Минди пошла с тобой на свидание, а не я. Смешно, как все получилось, правда?
В голове это все звучало попроще. Не так ясно и громко. Глаза Адама – точь-в-точь расплавленный шоколад в мерцании барных огней. В другое время я бы чувствовала себя голой, если бы вот так вываливала все, что думаю. Но после событий прошлой недели признаться в том, что тебе вроде как кто-то интересен, до смешного просто.
– А Минди все тебе рассказала про наше свидание, да? Ты не против? – спрашивает он.
Я так понимаю, он про обжимания возле такси или о том, как много они выпили.
– Конечно. Я ведь не дружить вас сводила.
Теперь кажется, что все идет гладко. Я беру стакан и выскальзываю из кабинки.
– Пойдем, научишь меня играть в ски-болл.
Он ведет меня в глубь бара. Автомат ски-болла стоит в дальнем левом углу, он представляет собой низкую наклонную планку, ведущую к нескольким концентрическим деревянным кругами. У каждого круга внизу отверстие, а рядом написан номер: 10, 20, 30, 40, 50. Адам открывает бумажник, вынимает доллар, потом присаживается и скармливает монету автомату. Поверх его джинсов показывается резинка голубых клетчатых боксеров. Машина, зарычав, оживает и зажигается светло-зеленым, потом в трубку сбоку выкатывается несколько шаров размером с ладонь. Адам оборачивается и объясняет правила. Мне нравится, что приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, – это отпад.
– В общем, закатываешь шар в центр, вот сюда, и пытаешься загнать его в дырку. Восемь шаров, восемь попыток.
– Выглядит не так уж и сложно.
– А, вот как ты считаешь? Хочешь сыграть?
– Конечно, но я же проиграю чемпиону мира.
– Вообще-то всего лишь национальному чемпиону, – он усмехается, опускает доллар в ближайший автомат и берет первый шар. – Готова?
Я беру первый шар и встаю прямо.
– Готова.
Я бросаю шар вдоль средней линии, но он отклоняется, соскальзывает вниз и падает в нулевое отверстие. Шар Адама идет красивой дугой и укладывается точно в отверстие за 50 очков. Я наблюдаю за движением его запястья и делаю еще одну попытку. На этот раз выбиваю сорок. Вскидываю кулак вверх.
– Новичкам везет? – говорит он, глядя на доску с моим счетом.
Я выбиваю тридцать, потом еще раз. Дальше идут нули и десятки. Когда мы оба заканчиваем, я набираю меньше половины его очков.
– Что скажешь? – спрашиваю я, поднимая холодный стакан с пола и кокетливо захватывая губами соломинку.
– Совсем неплохо.
Я приседаю в насмешливом реверансе. Он тянется и в шутку тычет меня кулаком в плечо. От его прикосновения меня переполняет электричество.
– Пойду наменяю мелочи в баре, поиграем еще. Тебе принести еще выпить? – спрашивает он.
– Конечно. Спасибо.
Я почти допила.
Он подходит к стойке. Там теперь очередь, так что, очевидно, это займет время. Я вынимаю телефон и тут же жалею об этом. Пенелопа прислала уйму имейлов. Я просматриваю заголовки: 8.30. Новый клиент! Гретхен Фелпс; 8.07. Новый клиент! Крисси Кодовски; 8.15. Новый клиент! Лили Чанг. Пусть все это исчезнет. Я не хочу сейчас заниматься «Блаженством».
– Все в порядке? – спрашивает Адам, возвращаясь с напитками.
– А, да. Просто рабочие дела, – я сую мобильник обратно в сумку и забираю свою водку с содовой. – Спасибо большое.
Мы играем еще один раунд, и теперь у меня получается набрать почти половину его очков. На другой стороне бара я замечаю мишени для дартс.
– В дартс когда-нибудь играл? – спрашиваю я, ткнув большим пальцем в их сторону.
– Тыщу лет не пробовал. Ты играешь?
– У моего отца такая мишень в подвале. Я целое лето упражнялась, когда была маленькой.
Сидеть внизу всегда было лучше, чем подняться и застукать его с очередной девушкой месяца.
– Тогда пошли, конечно.
Я стираю пометки мелом на доске для счета, беру два набора дротиков и протягиваю Адаму один. Мы входим в простой ритм: моя очередь, его очередь, вынуть дротики, записать счет, поболтать, повторить.
Адам мне нравится, и не только потому, что он под запретом. Он ведет себя по-джентльменски, он привлекателен, внимателен и хорошо слушает. Разговор идет легко – мы не ищем, что сказать, просто ведем незатейливую беседу. Химия чувствуется в воздухе, она висит между нами, такая же реальная, как автомат для ски-болла или дартс.
