– Я в том смысле… Сколько ему лет?
Я медлю с ответом. Если совру, она не узнает. Но я так не могу.
– Тридцать три.
– А. То есть иногда разница в два года – это ничего. Но тут она сказывается. В общем, я не любительница резать правду-матку…
Знаю, она хочет, чтобы я из нее это вытянула. Ощущение точь-в-точь, как когда Кэролайн пересказывает свои свидания, только Минди старше на десять лет и голос у нее как-то маниакально побулькивает.
– Но?
– Мы пообнимались. То есть мы на самом деле немножко пообжимались. Но без секса! Никакого секса, – она хихикает. – Но он такой джентльмен. Помог мне поймать такси и, пока я не села, поцеловал. Таксист сигналил, чтобы я садилась, но он не обратил внимания, просто обнял меня и поцеловал.
– Минди, это так мило. Я просто таю.
На самом деле я корчусь. Почему такое ощущение, как будто я слушаю, как тискались мои родители? Кошмар.
– Знаю. Спасибо, что познакомила нас.
– Так в чем проблема? Он ничего не понимает в мебели?
Чувствую, мне еще многое предстоит узнать о взрослой жизни.
– Нет, дело не в этом. Просто у меня такое ощущение, что ему еще предстоит вырасти, а у меня нет ни времени, ни сил ждать, пока он повзрослеет. Пробовала, знаю. Он говорит, что хочет семью и детей, но, по-моему, он просто чувствует себя выключенным из жизни, потому что все его друзья давно переженились.
– Так что, второго свидания не будет?
Она вздыхает:
– Нет. Я просто хочу сосредоточиться на тех, кто со мной останется всерьез и надолго.
Я приуныла из-за того, что ничего не получилось. Внезапно я понимаю, насколько случайно все в работе матчмейкера. Я могу провести огромную работу и подобрать идеальную пару – Адам и Минди действительно были такой парой, сама Пенелопа подтвердила, – но единственный способ понять, сработает у них или нет, это устроить живую встречу. Непростая работа. Химию не проконтролируешь.
– Ну ладно тогда. Переходим к следующему. Я работаю над поисками второй пары. Недавно встретилась с худшим мужиком из возможных, банкир-ушлепок, зовут Марк, и вернулась пока на исходную позицию.
– Уф. Ну, я тебе доверяю. Но это все конфиденциально, так? Я не хочу обижать Адама.
– Конечно.
Что сказать Адаму, я пока не знала, но решила подумать об этом позже.
– Хорошо. Спасибо. Зайка, мне надо бежать, но я так замечательно провела вчера время. Ты чудо. Я знаю, ты скоро найдешь мне того самого парня. Целую, куколка.
Она чмокает губами в трубку и отключается. Я пытаюсь представить, что можно сказать Адаму, не выдавая Минди и не обидев его. Что она уезжает из города на месяц? Что встречается с кем-то еще? Что пережила болезненный разрыв и не готова к серьезным отношениям? Все это звучит не очень правдоподобно.
Доедая бейгл, я пролистываю несколько приложений и рассылаю несколько сообщений от имени Минди, потом захожу в переполненный ящик в «Блаженстве». В нашей сфере нет фиксированного трудового дня. Работать из дома, судя по всему, означает «работать все время»: то клиентам нужна пара или подготовительная беседа, то они звонят после свидания. В почте у меня сейчас большей частью автоматические сообщения из нашей базы, которые рассылаются, когда кто-то из матчмейкеров добавляет информацию в профиль клиента. Я пытаюсь читать все, чтобы быть в курсе. Из сегодняшнего урожая: Джорджи возлагает надежды на Тайлера Б. для своей клиентки Амары после его свидания с Катриной; Элизабет СРОЧНО нужна пара для клиентки Конни, той, что готова встречаться только с республиканцем, прихожанином евангелической церкви (это на Манхэттене-то!); Элисон хочет знать, не в курсе ли кто, Фрэнк по-прежнему встречается с Иви, той симпатичной преподавательницей йоги из Бушвика? Я пока плохо разбираюсь, кто есть кто. Все имена и лица сливаются воедино. У меня твердое ощущение, что Фрэнк все еще в отношениях с Иви. Разве об этом не говорили на собрании? Но нет. Спустя пять минут Пенелопа присылает письмо: Фрэнк никогда не был с Иви, он встречался с Эвой, нутрициологом, которая работает в Верхнем Вест-Сайде. Я все еще учусь.
После завтрака я за десять минут дохожу до «Стрэнда», знаменитого книжного магазина возле Юнион-сквер. Это величественное кремовое здание на углу, его легко принять за мэрию. Красно-белый баннер, огибающий по периметру второй этаж, сообщает, что внутри восемнадцать миль книг. Как-то я спросила об этом одного из сотрудников, и он ответил, что, если сосчитать длину всех полок в магазине, получится восемнадцать миль. Я до сих пор не могу уложить это в голове.
Сперва я подхожу к столам с беллетристикой. Все обложки гладкие и яркие, я провожу по ним рукой. Читаю аннотации на самых красивых. Я не могу себе позволить потратить двадцать пять долларов на книгу – в «Киндле» они за треть цены, хотя, поддерживая огромный веб-сайт в ущерб очаровательному местному магазину, я чувствую себя виноватой. Но потом увлекаюсь, рассматривая книги на одном столе, на другом, потом ухожу в дальние проходы с экземплярами постарше и наверх, к столам с книгами для кофейных столиков. И, как всегда, думаю: каково это, написать книгу и увидеть свое имя на полке? Я раньше пробовала начать роман, но перспектива взять на себя ответственность за настоящее произведение так меня пугала, что я написала всего пару страниц любительщины.
В середине дня туристов немного. Целый час я не проверяю сообщения и не дергаюсь по поводу чьего-то свидания – просто брожу между полок. Когда я в конце концов проверяю телефон, там непрочитанное сообщение от Джонатана.
«Какие планы на вечер?»
«Ничего конкретного, а что?»
Я не жду, что он сразу ответит, но он пишет: «Давай поужинаем. В особенном месте. Скорее всего, смогу освободиться пораньше. Надень что-нибудь красивое. Заеду за тобой».
Я невольно улыбаюсь, прислоняясь к стеллажу и набирая «хорошо». Когда он только начал работать в банке, мне было обидно, что я его так мало вижу. Я дошла до того, что забила в Гугл запрос «как встречаться с инвестиционным банкиром» и вышла на уморительный форум от 2007 года, где жены локомотивов экономики делились переживаниями по поводу того, что редко видят супругов, которые вечно работают. Как ни странно, я посочувствовала этим женщинам – тем, кто просто хотел, чтобы мужья по вторникам приходили с работы до полуночи, тем, кто хотел точно знать, что можно строить планы на выходные и не придется ничего отменять в последнюю минуту, тем, кто чувствовал себя невидимками, когда мужья погружались в блэкберри, то есть постоянно.
Я понимаю, работа Джонатана себя оправдывает: за первый год он получил самый большой бонус из возможных (тридцать пять тысяч – немного больше, чем я рассчитываю заработать за первый год в «Блаженстве»). И я поддерживаю его карьерные устремления, тем более если мы вместе надолго. Но хочется, чтобы он больше бывал собой или по крайней мере чаще бывал таким, как во время нашего знакомства. Он проводил выходные за огромными книгами по истории – о Реформации, или об англиканской церкви, или о военной стратегии во Вьетнаме – и выглядывал из-за больших обложек, чтобы прочитать вслух то, что ему понравилось. Сейчас он читает вслух только куски рабочих писем, которые меня бесят. И должна признать, иногда я чувствую себя одинокой из-за того, что он так подолгу работает. Только ради таких дней, как сегодня, когда он устраивает сногсшибательные сюрпризы и стоит играть в его карьере вторую скрипку.
