Здесь, благодаря тени, было и прохладно, и комфортно. Шерон видела следы старых кострищ – стоянкой пользовались раньше, и не раз. Оказавшись на земле, девушка размяла ноги. Контрабандисты уже обустраивали лагерь, погонщики стреноживали животных, насыпали им из мешков бозаганаг, крупные красные дикие бобы, вперемешку с отборным зерном и вяленым говяжьим мясом. Мальчишки вытирали влажную, свалявшуюся за ночь шерсть, и Шерон знала, что как только караван пополнит запасы воды, а туаре поедят, то животных начнут поить и будут продолжать это весь световой день.
Она прошла мимо ставящих шатры работников, спросив у одного из охранников, кивнув в глубину каньона:
– Там безопасно?
Тот, снимая пропотевший стеганый халат, задумался на мгновение:
– Кругом опасно, госпожа. Людей нет, если вы об этом. Чудовищ тоже. Но скорпионы и змеи встречаются везде. А иногда сверху падают камни. Лучше оставайтесь в лагере.
Она не послушала и направилась прочь по высохшему каменистому жерлу ручья, мимо мелких ярко-голубых цветов и старых птичьих гнезд, свалившихся с алых стен.
Ушла недалеко, найдя сразу за поворотом низкое, корявое, многоствольное дерево дикой алыэ, без желтых плодов, со слабой листвой и растрескавшейся грубой корой, на которой слюдяными потоками застыла прозрачная смола. Помня о змеях, она внимательно осмотрела землю, затем осторожно села, желая побыть в тишине, подальше от шума и гомона лагеря и как можно дальше от вещи, что они украли из дворца герцога.
Здесь ее и нашла Лавиани.
Сойка, загорелая больше обычного, с повязанным вокруг головы карифским платком, точно разбойница, о которых девушка читала в детских сказках. Лук висел у нее за спиной, в деревянном футляре, на шее сверкала плоская золотая цепочка, которую она выиграла в кости несколько дней назад, а под мышкой женщина держала довольно объемный предмет, завернутый в темную ткань. Серебряный браслет, который Лавиани теперь носила вместо Шерон, отсутствовал. Видно, оставила в шатре, с Бланкой, «охранявшей» их вещи.
– Может, перестанешь дуться и мы наконец-то серьезно поговорим?
– Я не дулась. Я злилась. Это немного разные вещи, Лавиани. В последнее время, когда я злюсь, могут происходить события, не всегда зависящие от моей воли, особенно если рядом браслет настоящей тзамас.
– Рыба полосатая, – проворчала Лавиани, присаживаясь напротив Шерон на широкий камень и кладя сверток рядом. – Да нечего здесь злиться, девочка. Серьезно? Из-за нарушенного тобой слова? Так ты совсем ни при чем и, если честно, ничего не нарушала. Я все сделала са…
– Вот! – вскинулась Шерон. – Я злюсь исключительно потому, что ты решила все за меня. Будем честны, напала на меня, и кто-нибудь может даже сказать, что похитила. Я не безвольная кукла, Лавиани. И если каждый раз, когда я буду с тобой не согласна, ты станешь такое проделывать, то, клянусь Шестерыми, я действительно перестану контролировать свои эмоции. Ты не моя мать, а я не твоя маленькая дочь, чтобы решать за меня. Либо мы друзья, доверяющие друг другу, либо нет.
Сойка вздохнула:
– Ладно. Признаю. Я несколько поспешила с решениями. Прости меня.
Указывающая испытующе посмотрела на собеседницу и покачала головой:
– Герцог, в отличие от меня, такое не простит.
– Да и плевать на него. Мы навсегда уберемся из его страны.
– Ты вправду считаешь, что такие люди, как он, упускают таких, как я? Он может искать нас и в других герцогствах. И вернуть назад. Я нужна ему.
– Ты и мне нужна, – резонно заметила Лавиани. – Так что пусть этот надутый ишак попробует тебя забрать. Очень хочу посмотреть, как он такое проделает и найдет нас, особенно если ты не будешь каждый день поднимать мертвецов. Мир велик, а руки владетелей не бесконечны. Сейчас другие времена, девочка, далекие от Единого королевства, когда на помощь королю приходили великие волшебники. Да и им, полагаю, не всегда удавалось отыскать нужного человека – континент-то в то время всяко был поболее нынешнего.
Шерон сухо ответила:
– Даже если он нас не найдет, то его люди могут навредить тем, кто остался в Эльвате. Любому, с кем мы общались все те месяцы, пока жили там.
– Они ничего не знают, и им ничего не грозит.
Указывающая вспомнила стражников, что приходили за ней, Ярела, пыточную, Бати.
– Ты сама-то веришь в эту ложь?
– А то! – произнесла сойка и сдалась, видя глаза собеседницы. – Рыба полосатая! Моей жалости не хватит на весь мир и на всех, кому не повезло в нем оказаться, девочка. Я должна защитить тебя, а также Бланку, раз уж приходится ее за собой таскать. У всех у нас рано или поздно будут тяжелые дни и слезы. А я, представь себе, не могу не делать вещи, которые считаю правильными, только потому, что кто-то эти слезы должен будет пролить. Хочу быть честной с тобой сегодня, раз у нас такой разговор. Мы – два чудовища в обличье людей. Или два человека в обличье чудовищ. Это уж с какой стороны посмотреть. И все, что мы делаем, приведет и приводит к чьим-то слезам, страданиям, лишениям и боли. Подобного никак не избежать, если только ты не выкопаешь нору, не заберешься в нее и не завалишь выход камнем. Неприятные последствия будут всегда, до конца нашей жизни, вне зависимости от того, на чьей мы стороне. Поверь старухе. Раньше я убивала за Ночной Клан. Потом убивала за себя. Потом за моих новых друзей. Во всех трех случаях всегда появлялись пострадавшие. И виновные и безвинные, таков мерзкий закон, который не изменили ни асторэ, ни Шестеро, ни волшебники, ни даже шаутты. Так что я не буду жалеть о тех, кто остался в Эльвате, уж извини. Надеяться, что их не тронут, стану, но бросаться грудью на копья, защищая чужих людей – нет. Фламинго попросил помогать тебе, что я и делаю.
– Покидая город, на что ты рассчитывала?
– Что мы выберемся из него с целыми шкурами, разумеется. И, как видишь, у меня получилось устроить это и оставить всех в дураках, – не без гордости ответила сойка. – Никто пока не схватил нас на цепочке Колодцев Бидумне Эль-Ман. Тут сроду никого нет, кроме нескольких отчаянных ребят, проходящих пару раз в год. Теперь, если они и нападут на след, будет слишком поздно, мы затеряемся на побережье или уже вообще уплывем в другую страну. Слушай, мы выполнили главную задачу, ради которой Мильвио привел тебя в Эльват. Забрали у герцога вещь, хотя, если честно, не проси он нас подождать, я бы все провернула в первую неделю приезда в этот вонючий город, и мы уже давно оттуда свалили. Но, как говорится, не стоит жалеть о том, что уже не случится.
Шерон запустила руку в волосы, стараясь оставаться спокойной:
– Так давай пожалеем о том, что точно случится. Мильвио и Тэо, придя в Эльват, не найдут нас. Что нам с этим делать?
Лавиани почесала подбородок, изучая кроваво-алые стены каньона, словно больше всего в жизни ее интересовали ломаные узоры, в которые складывались камни. Теперь она выглядела действительно опечаленной.
