– Я слышала об этом.
Герцог позвонил в колокольчик, шепнул слуге, и тот пригласил Карию. Блондинка сняла с руки тяжелый браслет, украшенный крупными сапфирами, протянула Шерон.
– С искренним почтением от семьи Эш-Тали, – с улыбкой произнесла она, садясь затем у ног мужа.
Шерон застегнула браслет на левой руке, понимая, что его тяжесть нельзя не замечать.
– Те солдаты, что были убиты тварью. Ты подняла их, хозяйка мертвых, и они помогали тебе. Недолго, но достаточно, чтобы имеющие глаза увидели это. Ты первая из этого племени за века. И уж точно первая, кто допущен так близко к правителю.
– И мы приходим к тому, зачем я здесь? И зачем вы меня показали другим?
– О, – сказала Кария. – Совет не знает о той твоей стороне дара. Они найдут его слишком… возбуждающим. А увидели они тебя для того, чтобы разнести по герцогствам весть, что у моего мужа есть друзья. Сейчас наступают времена, когда у владетелей появляются очень… странные помощники. У кого-то асторэ, у кого-то указывающая, скрывающая в себе тзамас. Фишки пока расставляются на досках, но в любой момент могут начаться «верблюжьи прыжки».
– И вы надеетесь, что вам повезет с игральными костями, – вспомнила Шерон фразу, которой ее научила Кария.
Та беззвучно хлопнула в ладоши, одобряя сказанное.
– Мы должны быть готовы и приобретать союзников в разных областях. Даже если они на «ты» со смертью и повелевают ею.
– Я объявил тебя своим другом, Шерон из Нимада. Но друг ли ты мне? – спросил герцог.
Шерон помолчала, подбирая правильные слова.
– Дружба возникает не сразу, ваша светлость. Это долгая работа двух людей. Я не могу считать вас другом. Пока не могу. Но хочу заметить, что и врагом назвать вас у меня не получится. И я точно этого не хочу.
– Лучший ответ на твой вопрос, мой господин, как мне кажется. Остальные бросаются уверять тебя в дружбе, теряя на бегу бархатные туфли, – оценила Кария.
– Что же, – принял решение Азим Эш-Тали. – У нас есть время, чтобы научиться доверять. Ты моя гостья, и дворец в твоем полном распоряжении. Женский Угол, библиотека. Только попроси и ни в чем не будешь нуждаться.
– Но я по-прежнему не могу отсюда уходить.
– Через какое-то время ты получишь подобное разрешение. Разумеется, покидать дворец лучше всего в сопровождении гвардейцев, так безопаснее.
– Разумеется, ваша светлость, – так же небрежно ответила Шерон.
– Если ты хочешь, чтобы твоя сестра жила здесь, мы пригласим ее, – предложила Яс.
– Я обдумаю это. Благодарю, миледи.
– Что тебя сдерживает? – Яс приподнялась с колен мужа, опираясь на локоть. – Почему ты не воспользуешься силой и не уйдешь?
– Как далеко я уйду?
– Это ты скажи мне. Как далеко?
Шерон посмотрела ей в глаза, сказав жестко:
– Возможно, слишком далеко, чтобы вернуться обратно, моя госпожа. Я не хочу этого. И не стану делать то, о чем потом пожалею.
– Они спорят вечерами, – объяснил герцог. – Яс и Кария. Мои луна и звезда. Кто ты? Насколько можешь быть ценна для нас? Умеешь ли ты это делать всегда или только в секунду опасности?
Карифка мягко встала, взяла лук и вытащила стрелу из колчана. Ее движения были столь плавны, мягки и изящны, что выстрел больше походил на начало красивого танца. Стрела злой пчелой сорвалась с тетивы и пробила одного из ничего не подозревавших кроликов.
Его смерть ручейком лизнула губы Шерон, растворившись в вечности.
– Покажи мне! – Яс повернулась к ней. – Нам! Все, что ты можешь!
Шерон легко, слишком легко, могла бы заставить зверька ожить. Напасть на следующего. А потом, чем шаутт не шутит, отправить их на стражника, и тогда…
«Стоп! – Она одернула себя, и наваждение отступило, возвращая ясность мыслей. – Спасибо, Мильвио».
Она все еще оставалась указывающей, а не хозяйкой мертвых.
– Простите, миледи, – произнесла Шерон. – Но я вряд ли способна вернуть жизнь несчастной зверушке.
Яс с усмешкой положила лук, сказав Карии:
– Ты проиграла спор, сестра. И должна мне.
Кария развела руками.
– Не знаю, чего ты ждала, сестра. Лично я получила подтверждение, что она достаточно умна, чтобы не показывать свою силу всякому, кто желает ее увидеть. Наверное, мы утомили тебя, Шерон. Отдохни, и скоро мы поговорим о шауттах и о том, как ты можешь быть нам полезна.
Уроженка Летоса поняла, что встреча закончена, а потому поднялась из кресла и поклонилась каждому из присутствующих.
– Дай мне слово, Шерон из Нимада, – сказал герцог. – Что не покинешь дворец, пока не получишь от меня разрешения.
– Разве мое слово что-то значит для вас, ваша светлость?
– Нет. Не значит. Но, возможно, оно что-то значит для тебя? Говорят, слово указывающих нерушимо. Во всяком случае на Летосе.
Шерон посмотрела на лужайку, на белую тушку мертвого зверька, пронзенного стрелой. Даже отсюда она чувствовала, как пахнет его кровь, и в ней начинал просыпаться голод. Не ее голод. Чужой. Того, кто спит в ней.
– Даю слово. Слово указывающей.
Глава четырнадцатая
Стражи традиций
В Севуре казнили Ри Яркое Знамя. Она была правой рукой Рыжего Оглена, великого таувина, основателя ордена. И даже он, ее лучший друг, честный и праведный, не попросил у короля о снисхождении. Ибо Ри нарушила традиции таувинов, выступив против закона. А в Едином королевстве нет ничего важнее правил, установленных Шестерыми, ибо, если их нарушить, воцарится хаос и придут шаутты.
«История законов Единого королевства». Том восьмой
Мильвио прижался лбом ко лбу огромного льва, затем сделал несколько шагов назад, сказав что-то. Зверь повернулся к Дэйту, и тот поклонился, точно перед ним был герцог.
Несколько мгновений д’эр вин’ем изучал человека, а потом благосклонно кивнул, отвечая вежливостью на вежливость. Он подпрыгнул, поднимая ветер, сухую листву и пригибая к земле ветки колючего падуба. На секунду закрыл собой солнце, улетая на запад.
Спутники смотрели, как лев скрывается в ущелье, и Дэйт подумал о том, что сохранит память об этом создании до самой смерти. Несколько дней ему повезло находиться рядом с самой настоящей сказкой.
– Жалеете, сиор? – спросил Мильвио.
– Что он улетел? Если честно, то радуюсь. – Видя, как южанин приподнял бровь, пояснил: – Мой род беден, и мне повезло, что когда-то давным-давно, когда я еще был мальчиком, я попал на обучение к мастеру оружия, который учил и других знатных детей. В том числе и Кивела да Монтага, сына герцога. Мы дружили, пока оставались юными, а после я стал служить ему. Благодаря этому дела моей семьи упрочились, а я сделался достаточно значимым человеком в Шаруде, вхожим в совет и в кабинеты владетеля. Получил право охранять его и семью. Я человек герцога, Мильвио, и обязан просчитывать наперед, решать, что удобно для Кивела да Монтага, что выгодно, как ему спасти государство от врагов. И в голову конечно же лезут мысли об использовании д’эр вин’ема. Что было бы, если бы он согласился помочь нам? А его племя? Сколько их? Можно ли посадить на спины львов лучников? И обстреливать армию с высоты? Можно ли напасть на лагерь врагов? Залететь в крепость и открыть ворота? Спасти герцога, если во дворец придут шаутты и единственным способом будет возможность улететь? Я обязан предполагать подобное. Мой долг выполнять то, чего от меня ждет владетель. И я очень рад, что теперь мне не надо размышлять о возможностях, которые могли бы предоставить нам эти существа, если бы мы заключили союз.
