Мильвио громко крикнул, и лев резко распахнул крылья, «вставая» на дыбы, пытаясь затормозить, так что Дэйт, за спиной которого разверзлась пасть пустоты, мертвой хваткой сжал пальцы.
Сердце провалилось куда-то вниз, желудок рванулся вверх, когда мир крутанулся перед глазами. Впереди полыхнуло, раздался рассерженный рев зверя, и он, накренившись, устремился вниз, успев изменить траекторию полета.
Совсем рядом, под ногами, промелькнули острые ветки, ажурные башенки, колоннады, разбитая статуя альбатроса, лестницы, крыши и, наконец, узкая площадка, на которую спланировал лев.
Мильвио спрыгнул первым, и Дэйт скатился следом, совершенно не изящно. Южанин что-то крикнул д’эр вин’ему, тот пружинисто подскочил, раскинул крылья и улетел на восток, ничего не ответив.
– Какого шаутта происходит?! – Воин до сих пор не мог поверить, что удержался во время этого невероятного кульбита.
– Старая магия, сиор. Не думал, что она до сих пор действует. Белые львы поддержали Тиона в последней стадии Войны Гнева, и Скованный закрыл для них доступ на Талорис, чтобы его враг не смог добраться сюда быстро. Город больше не защищен, а вот вокруг старого дворца, видимо, что-то осталось. Нашего друга едва не испепелило.
– Он вернется?
– Когда я позову. – Мильвио коснулся рога. – Сейчас ждать нас на земле опасно, мы взбудоражили мэлгов.
Дэйт молча сжал пальцы на рукояти широкого кинжала, единственного своего оружия, и южанин сказал:
– Вы поразительный человек, сиор. Про таких у нас в герцогстве говорят «ацайо фузо». Вылит из стали. Вы не удивились проходу под Улыбкой Шаутта, не удивились д’эр вин’ему, нашей странной дороге, Талорису и мэлгам. Вас ничто не может поколебать.
– Я удивляюсь. – Дэйт даже не улыбнулся. – Но мое удивление обычно не сопровождается криками и взмахами руками. Никогда не видел мэлгов и считал их далекой сказкой, но после встречи с шауттами… возможно, я просто привык к необычным вещам нашего мира. Впрочем, «необычные» они лишь для нашей эпохи. Сперва лучше скажи, зачем мы здесь и что будем делать.
– Мне нужно попасть туда. – Мильвио указал в сторону, где находился дворец, скрытый за пеленой снегопада. – Чтобы понять, что происходит. И добираться нам придется пешком, как можно быстрее, пока мэлги не вычислили, где мы спустились.
– Подозреваю, что они видели приземление льва и его взлет. Кто-то придет сюда проверить, а кто-то последует за ним, хотя у них и нет шансов его нагнать. Затем, как подозреваю, нам придется вернуться обратно, чтобы он нас подобрал, и твой рог услышит весь Талорис. Сложная задача.
– Верно. – Мильвио поспешил по белоснежной улице с накренившимися домами, смотревшими на чужаков пустыми провалами окон. Слушая, как где-то далеко рокочут сигнальные барабаны: с запада, востока и юга. – Но плохая погода нам на руку.
Рум-рум-рум. Рум-рум-рум.
– Там, наверху. Опасно?
– Не могу сказать, – помолчав, ответил южанин.
– Довольно глупо лезть в лапы к Скованному.
– Скованный мертв, сиор. Но в заброшенных местах могут жить иные сущности, следует быть настороже и не привлекать к себе их внимания.
– Так кто ты, Мильвио де Ровери? Волшебник? Асторэ? Таувин? Ты знаешь то, что забыли другие. И пусть я сразу не догадался, что ты уже был у моста волшебников – теперь понимаю, нельзя просто по описанию найти такую дорогу в подземелье, там следовало побывать. Иначе секретный проход не отыскать никогда… Белый лев пришел на твой зов и помогает. Ты смело лезешь в самое сердце тьмы. Люди так не поступают.
– Люди поступают по-разному, сиор.
Он посмотрел Дэйту в глаза, на мгновение остановившись, словно пытаясь понять, какой ответ удовлетворит его спутника. Затем снова пошел по улице, свернул в проулок, как будто прекрасно знал город и безошибочно находил правильное направление.
– Что бы я вам ни сказал, сиор, все это не важно. Вы можете считать меня кем угодно, хоть одним из Шестерых. Но я просто человек, пускай и обремененный знаниями, которые позволяют мне делать неподвластное другим. Эти знания переходили в моей семье из поколения в поколение, и теперь пришло время ими воспользоваться. Самое важное сейчас – я пытаюсь остановить идущих к нам с той стороны, и для этого я здесь.
– Ты о шауттах?
– И о них. В мире что-то изменилось. Демоны стали появляться гораздо чаще, чем прежде. Мои друзья приходили на Талорис, приходили не по своей воле, и говорили… с кем-то. Я хочу понять, кто это был.
Дэйт нахмурился:
– А если этот кто-то не будет с нами разговаривать?
Южанин выглянул из-за угла, убедился, что улица пуста:
– У меня нет ответа.
– Ты рискуешь.
– Мы рискуем, сиор. И если вы решите остаться, я дам вам рог, уйду и… вдруг случится так, что не вернусь – позовите д’эр вин’ема. Он окажет мне эту услугу и отвезет вас обратно в Горное герцогство. Победа в войне – это знания о противнике, поэтому я не могу иначе, приходиться рисковать, чтобы их получить.
– В мир вернулись шаутты, сиор. – Дэйт впервые его так назвал. – Я видел этих тварей, видел, как они убивают моих людей и моих друзей. Если ты узнаешь то, что требуется, это поможет их остановить?
– Впоследствии, – уклончиво ответил Мильвио. – Но когда мы вернемся в вашу страну, я буду просить вас о новой услуге.
– Какой?
– Мне нужно увидеть асторэ герцога. Рукавичку. Она – та сила, что может изменить наш мир. Не знаю уж к добру или худу.
– Когда вернемся, сиор, то я познакомлю тебя с ней.
Они с некоторой церемонностью, но улыбаясь, крепко пожали друг другу руки.
Мильвио внезапно остановился, и Дэйт, копируя его движение, прижался к стене. Из белой круговерти снежинок послышалась странная гортанная речь, шаги. Те, кто их искал, пробежали мимо, и воин успел заметить лишь высокие тени, сожалея, что у него только кинжал. Стоит мэлгам их обнаружить, придется несладко.
Рокот барабанов медленно приближался.
Рум-рум-рум.
Они шли по городу больше часа, блуждая в головоломке улиц, обходя отвесный утес в поисках подъема наверх, к дворцу. Несмотря на холод, кое-где на земле росли странные, похожие на лилии цветки с розовыми лепестками. Здесь, на севере Летоса, была глубокая осень, но растения суровая погода, похоже, нисколько не смущала.
Вдруг сквозь медленно падавший снег на соседней улице что-то блеснуло. Дэйт, ничего не говоря, привлек знаком внимание Мильвио, и южанин кивнул, показывая, что понял.
Рум-рум-рум – рокотали барабаны за их спиной. Гораздо громче, чем прежде.
Они вышли к золотому надгробию, по которому то и дело пробегали бирюзовые всполохи, а упавшие снежинки сразу таяли и каплями воды стекали по острым граням, словно слезы. Дэйт подошел поближе, стряхивая с плеч белую крошку и силясь понять витиеватое слово на старом языке.
