– Я тебя знаю, – яростно повторил Голем.
Эмер отступила, с облегчением отстраняясь от настоящего силового поля Големова смрада.
– Ну… вы живете тут, под землей, я езжу подземкой, смотрю в окна, может, вы меня видели в поездах?
– Да, да, точно!
Хорошо, что все так просто.
Голем с машинальной почтительностью отшагнул назад, опустил взгляд и пал на одно колено.
– Ты – Мисс Подземка!
Эмер не понимала, принять ей это преклонение или отвергнуть.
– Нет-нет, это не я, не так. Голосование еще не завершилось.
Когда Голем поднял на нее взгляд, она увидела у него в глазах слезы, они прочерчивали темные дорожки по грязи у него на лице, по глиняным щекам. Он вынул из кармана моток ниток, и какой-то подвес блеснул на свету.
– Как же долго я тебя искал. Ты мелькала у меня в уме, думал я. Вечность поисков. Чтобы отдать тебе вот это. – Громадными грязными трепетными руками он распутал нитку и поднял кулон у нее над головой. Эмер теперь отчетливо разглядела: серебряный жетон, награда, которой удостаивали всех победительниц конкурса “Мисс Подземка”. – Да не падет на тебя никакая беда. – Он позвал всех в лагере: – Эй, идите все сюда. Мисс Подземка! – Повернулся к Эмер и прошептал: – Меня создали для таких, как ты. Много нас было создано для тебя. Мы – отпрыски бесправных и слабых. Мы – их ожившие страхи, почти во плоти, наделенные всей силой их надежд и жажды отмщения. Ты знаешь, кто такие големы.
– Слыхала, читала. Но это же восточноевропейский миф. В смысле, простите, если это оскорбительно. Называть вас мифом. Я просто очень запуталась.
Голем потянулся к рельсу у себя под ногами, прохрипел:
– Это миф? – И одной рукой выгнул третий рельс под прямым углом.
– Мощное доказательство, – сказала Эмер.
– А ты, – продолжил Голем, – ты – Мисс Подземка. Хватит отрицать свое могущество.
Один за другим бомжи приближались к ней, шаркая ногами и постанывая в судорожном движении, словно в кино, составленном из случайно смонтированных кадров.
– Пора побыть со своим обожающим тебя народом, – проговорил Голем. – Знакомься с девяносто девятью процентами.
Эмер понятия не имела, что с ней сейчас сделают. Несколько мужчин и женщин принялись повторять за Големом: склонили колени и забормотали – Мисс Подземка то, Мисс Подземка сё.
– Они тебя не обидят, – сказал Голем. – Ты – их талисман, королева, их дух места. Пока ты под землей, мы жизнью, уж какая есть, заплатим, тебя защищая.
– Ничья я не королева.
– Любой из нас – чья-то королева.
– Вы меня тут держать будете?
– Этот медальон – не фуфло, – отозвался он, прикасаясь к жетону у нее на шее, качнул его к свету. – Ты – Мисс Подземка, тебе везде бесплатный проезд.
Женщина с жетоном
– Смертянка!
Крик донесся отголосками из тьмы тоннеля.
– Смертянка! – прозвучало вновь.
Бомжи – безработные големы – повернулись на голос, обратили свечи и мобильные телефоны навстречу ему, создав пятно света для надвигавшегося злодея. Эмер распознала голос Мамы Водерз, но големы вдруг встревожились, зашептали имя – и почтительно, и испуганно: Ананси. Эмер знала это имя из снов и полузабытого чтения, но теперь что-то щелкнуло, как это бывает, когда однажды доучиваешь язык до свободного владения.
Големы слегка сдали назад. Их теплые тела отдалились от нее, и Эмер ощутила кожей холод. Голем осуждающе зыркнул на своих братьев и сестер и отважно встал рядом со своей Королевой Подземки. Придал ей устойчивости своей бескровной, холодной глиняной рукой. Эмер обратила взгляд на противницу – Маму, нет, Ананси. Ананси заговорила первой. Ее длинные дреды превратились в шипящих красных, желтых, зеленых и черных змей, от Маминой любезности не осталось и следа – ее заменило высокомерное величие богини.
– Вот ты где, смертянка. От меня не спрячешься, даже среди твоих крепких евреев.
– Я не прячусь.
– Вижу твой талисман. Ты прячешься под землей. Пытаешься увести у меня мужчину.
– Но я не знала.
– Мы тут не в суде. Вскоре убедишься.
– Нужен ли он тебе вообще?
– Не тебе задавать вопросы богам, смертянка. Ты уязвила мою гордость. В своем расовом и культурном невежестве ты, может, не наслышана обо мне, но греческие мифы ты знаешь, знаешь западные прихваты, вспомни-ка те поучительные истории, как боги наказывали людей, посягавших на их мужчин или женщин, – превращали их в деревья и оленей, топили в их же водянистых отражениях.
– Но я не знала.
– Именно это и есть человеческое преступление.
Эмер глянула на Голема – его рубленое глиняное лицо было невозмутимо. Он пожал плечами. Эмер это как-то помогло набраться отваги.
– А твое преступление как же? – крикнула Эмер. – Ты увела у меня Кона, пообещав ему талант и славу, но ничего не дала.
– Я его хорошо содержу.
– Ты его содержишь, да, – содержишь безмолвным, не состоявшимся, недоделанным.
– Тебе о нашей сделке или о том, как я эти сделки заключаю, ничего не известно. Условия моих сделок меняются с ветром.
Эмер показалась сама себе ребенком, спорящим со взрослым, у которого все карты в руках.
– Разве нельзя нам посудить вместе? Передоговориться?
– Ты предлагаешь богине поторговаться?
– Почему нет? Мы обе женщины. Разумные женщины.
– Я зажарю твои глаза на спицах и выпью твою кровь.
– Ладно, допустим, это… стартовое предложение.
– Заткнись, бля.
– Это несправедливо.
– Несправедливо? А кто тебе обещал справедливость, смертянка? Ты теперь в мире богов. Скоро почуешь, как справедливость выдирают из твоего жалкого, скулящего сердца.
Крики начали раздражать аллигаторов-альбиносов, они защелкали своими жуткими челюстями, от неразберихи принялись кусать друг дружку, пытаясь дать выход беспокойству. Но вроде бы угомонились, когда Эмер подошла поближе, и даже замахали хвостами, как псы-динозавры. Эмер заметила сомнение в глазах Ананси, и это ее взбодрило. Она положила руку на дверцу загона, таившего угрозу. Продолжила говорить:
– И каковы же твои остаточные силы в этом новом мире – и здесь, под землей?
– Мои силы?
– Ты из далекой Африки. Прошли сотни лет. Ты утратила свою паству. Может, ты и не при делах уже. Может, ты устарела.
– Давай-давай, смертянка. Скоро почуешь, что там осталось от моих сил.
Эмер ощутила, как поднимается в ней детская праведность – волна необоснованной уверенности в том, что выбора нет, остается только идти напролом. Она опиралась на свое знание, что надземные божества под землей теряют могущество, и взяла быка за рога:
