– Почему они тебя не прикончили, как Да5ида?
– Я пришла сюда добровольно.
– Как Инанна.
– Да.
– Зачем кому-то приходить сюда добровольно?
– Разве ты не понимаешь, Хиро? Это мозговой центр религии, одновременно новой и самой древней из всех. Быть здесь – все равно что ходить по пятам за Иисусом или Магометом: тебе дается шанс увидеть зарождение новой веры.
– Но это же ужасно. Райф – Антихрист.
– Разумеется, Антихрист. Но все равно интересно. И у Райфа есть еще кое-что ценное: Эриду.
– Город Энки.
– Он самый. Райф присвоил себе все таблицы, какие когда-либо составил Энки. Где еще быть человеку, который интересуется религией и хакерством? Будь эти таблицы в Аравии, я бы надела чалму, сожгла водительские права и поехала туда. Но таблицы здесь, поэтому я просто позволила им вживить мне антенну.
– Значит, все это время твоей целью было добраться до таблиц Энки?
– Заполучить ме, как Инанна. Зачем еще?
– И ты их исследовала?
– О да!
– И?..
Она указывает на поверженных антенноголовых.
– Я сама теперь такое могу. Я ба’ал шем. Я могу взломать спинной мозг.
– Ладно, послушай, Хуанита. Я очень рад за тебя. Но вокруг нас миллионы людей, которые желают нас убить. Ты можешь их всех парализовать?
– Да, – отвечает она, – но тогда они умрут.
– Ты ведь знаешь, что нам нужно сделать, Хуанита, правда?
– Выпустить на волю нам-шуб Энки, – отвечает она. – Повторить Вавилонское столпотворение.
– Тогда за дело, – говорит Хиро.
– Сначала главное, – напоминает она. – Диспетчерская вышка.
– Ладно, ты готовься захватить таблицу, а я возьму на себя вышку.
– И как ты собираешься это сделать? Порубить антенноголовых мечами?
– Ага. Это единственное, на что годны мечи.
– Давай сделаем по-другому, – предлагает Хуанита и, встав на ноги, уходит по ангарной палубе.
Нам-шуб Энки представляет собой таблицу внутри глиняного конверта, покрытого клинописным эквивалентом наклейки с предупредительной надписью. Весь артефакт разбился на десятки кусков. Большая их часть осталась в пластиковой упаковке, но несколько разлетелись по взлетной палубе. Собрав их с посадочной площадки вертолета, Хиро возвращается в центр.
К тому времени, когда он разрезает упаковку, Хуанита уже машет ему из окна на верхушке диспетчерской вышки.
Выбрав все куски, которые кажутся ему частями глиняного конверта, он откладывает их в отдельную кучку. Потом складывает осколки самой таблицы в сравнительно понятную последовательную группу. Пока еще не ясно, как сложить их воедино, и у него нет времени на пазлы. Поэтому, надев гоглы, он входит в свой офис и с помощью компьютера делает цифровую фотографию фрагментов, а потом вызывает Библиотекаря.
– Да, сэр?
– Эта гиперкарточка содержит изображение разбитой глиняной таблицы. Знаешь программку, которая могла бы сложить ее воедино?
– Минуту, сэр, – говорит Библиотекарь, потом у него в руках появляется гиперкарточка, которую он отдает Хиро. На ней изображение уже сложенной таблицы. – Вот как она выглядит, сэр.
– Ты способен читать по-шумерски?
– Да, сэр.
– Можешь прочесть эту таблицу вслух?
– Да, сэр.
– Приготовься. И подожди секундочку.
Хиро подходит к основанию диспетчерской вышки. Тут есть дверь, через которую он попадает на лестницу, а по ней взбирается в центр управления, странное сочетание железного века и высоких технологий. Хуанита уже ждет тут в окружении мирно посапывающих антенноголовых. Она стучит пальцем по выступающему из коммуникационного пульта микрофону, который покачивается на своей гибкой подставке, как змея. В этот самый микрофон прежде говорил эн.
– Прямой эфир на весь Плот, – говорит она. – Давай.
Переключив свой компьютер на голосовой режим, Хиро встает возле микрофона.
– Библиотекарь, читай, – приказывает он, и из динамиков льется вереница слогов.
Посреди этой вереницы Хиро поднимает глаза на Хуаниту. Заткнув пальцами уши, та стоит в дальнем углу помещения.
Внизу, у подножия вышки подает голос антенноголовый. Глубоко в недрах «Интерпрайза» тоже слышно бормотание. Смысла в нем нет никакого. Просто пустой лепет.
Снаружи вдоль стены диспетчерской вышки тянется узкий внешний мостик. Выйдя на свежий воздух, Хиро слушает Плот. Со всех сторон на него волнами накатывает смутный рев, но не волн или ветра, а множества вырвавшихся на волю человеческих языков. Истинное смешение языков.
Хуанита тоже выходит послушать. Хиро замечает, что за ухом у нее течет красная струйка.
– У тебя кровь идет, – говорит он.
– Знаю. Небольшая примитивная операция, – отвечает она. Голос у нее напряженный, словно ей больно. – Я специально для такого случая носила при себе скальпель.
– Что ты сделала?
– Поддела скальпелем основание антенны и перерезала проволоку, уходящую мне в мозг.
– Когда?
– Пока ты был на взлетной палубе.
– Зачем?
– А ты как думаешь? – говорит она. – Чтобы нам-шуб Энки на меня не подействовал. Я теперь нейролингвистический хакер, Хиро. Ради этого знания я прошла через подземелья ада. Оно теперь – часть меня. Даже не думай, что я соглашусь на лоботомию.
– Когда мы отсюда выберемся, пообедаем вместе?
– Разумеется, – отвечает она. – А теперь давай выбираться.
62
– Я просто сделала свою работу, старик, – говорит она. – Этот малый, Энки, хотел, чтобы я передала послание Хиро, вот я его и доставила.
– Заткнись, – только и бросает Райф.
Но он как будто и не зол вовсе. Просто хочет, чтобы она сидела тихо. Потому что, что бы она ни сделала, теперь это не имеет значения: на Хиро навалилось слишком много антенноголовых.
И.В. выглядывает из окна. Вертолет жужжит над Тихим океаном, держась так низко, что волны практически скользят под ними. Она не знает, насколько быстро они летят, но кажется, что очень быстро. Она всегда думала, что океану полагается быть синим, а оказывается, он самого скучного серого цвета, какой только можно придумать. Миля за милей сплошной серости.
Несколько минут спустя их нагоняет другой вертолет, летит вровень с ними и довольно близко. Это один из вертолетов «НИИ НТР», набит он медиками.
В окно кабины ей видно, что в одном из кресел сидит Ворон. Поначалу ей кажется, что он все еще без сознания, поскольку он странно сгорбился и совсем не шевелится.
