– Вот как. Я не большой дока в костюмах. А вам не кажется, что мой мундир смотрится как форма духового оркестра Университета Пенсильвании?
– Чуть-чуть, – засмеялась Мэйми. – Где вы ее раздобыли?
– В костюмерной театра. Но на штанах есть бирка с надписью «Вудвинд».
– Но дело тут даже не в одежде. У вас нет ничего общего с настоящим послом.
– Как вы узнали?
– Я переводила его письма для городского совета.
– И каков же настоящий посол?
– Он пишет в очень строгом стиле. Человек он по-настоящему жесткий.
– Вы все это узнали из его писем?
– Из писем можно узнать все. По словам, которые люди предпочитают, можно определить, в каких красках они видят мир.
– Как поэтично. Если бы вы научили меня, как сказать это по-итальянски, я бы включил это в свою завтрашнюю речь.
– У меня нет времени обучать вас итальянскому.
– Не похоже, чтобы они возражали против моего английского.
– Это потому что мы в восторге от любого, кого считаем важной персоной. И обожаем всякого, кого считаем знаменитостью. А вы сейчас как раз и одно, и другое.
– Вчера вечером я перетанцевал с пятьюдесятью двумя женщинами. Я искупил свой обман.
– Вы собираетесь продолжить?
– Завтра к полудню все закончится.
– Зачем вы это делаете?
– Поначалу я это делал из жалости.
– С чего бы вам жалеть этот город? Все друг друга знают, у нас есть работа. И нет преступности.
– Я так чувствую.
– Нам здесь замечательно живется.
– Потому-то вы и не любите чужаков. Не хотите ничем делиться.
– Не то чтобы мы их не любили, просто мы им не доверяем.
– А вы сами?
– Я осмотрительна.
– Вы собираетесь меня выдать?
– Я же не доносчица.
– А я так и не думал.
– Как ваше имя?
– Ники Кастоне.
– Итальянец.
– Вы удивлены?
– Я не была уверена.
– Мамина родня из Абруццо, а отцовская – из Эрколано.
– Чем вы зарабатываете на жизнь?
– Вожу такси и доставляю телеграммы для «Вестерн Юнион». Я привез сюда телеграмму из Филадельфии. Она там, в бардачке.
Мэйми открыла бардачок и при свете приборной доски прочла телеграмму, аккуратно сложила ее и спрятала обратно в конверт.
– Отчего же вы ее не доставили?
– Я в бегах. Посол в нью-йоркской больнице, я похож на него, а за мной гонится папаша моей бывшей невесты, чтобы убить голыми руками плюс еще двумя-тремя видами оружия. Так что я вскочил в машину и приехал сюда, чтобы спрятаться от него. Вам нужен был посол, а мне нужно было стать кем-то другим на ближайшие выходные. И вот мы здесь.
– А та цветная леди?
– Миссис Муни – очень хороший человек.
– Как вам удалось уговорить ее сыграть роль в вашей пьесе?
– Хорошо, что вы воспринимаете это как театральное действо. Я и сам так смотрю на все это, чтобы себя не возненавидеть.
– Миссис Муни – актриса?
– Она диспетчер в таксопарке, где я работаю. Она что угодно для меня сделает.
– Здесь направо. Приехали.
Ники подъехал к «Стейкам Перелли» – небольшому зданию из шлакоблоков с простеньким окошком для выдачи и вывеской над ним. На крыше висели итальянский и американский флаги.
– Вы привезли сюда филадельфийского парня, чтобы угостить сэндвичами со стейком?
– Это вы меня привезли. И это лучшие в мире сэндвичи со стейком.
– Это мы сейчас проверим.
– Так проверяйте. Вы же посол.
– С чем вы любите сэндвичи?
– Стейк, моцарелла, перцы.
– Сделайте два, – сказал Ники мужчине в окошке. – Выберите хороший столик, – попросил он Мэйми.
Все столики были свободны.
Ники принес к столику два сэндвича и две бутылки газировки на травах.
– Вы не спросили, женат ли я.
– Вы не женаты.
– Откуда вы знаете?
– Ни один женатый мужчина не станет танцевать с пятьюдесятью партнершами подряд в шерстяном мундире в душной палатке.
– Вы так это определяете?
– Да и не выглядите вы женатым человеком.
– У меня холостяцкий вид?
– Вы не похожи на женатого мужчину в поисках приключений.
– Вы мужчин видите насквозь.
– Что вы имеете в виду?
– Знаете, о чем они думают, что ими движет, заранее знаете, как они поступят.
– Только как поступите вы.
– Меня так легко прочесть?
– Абсолютно.
– А вы очень придирчивы, правда?
– Вы что-то слышали обо мне прошлым вечером?
– Музыка играла очень громко. Женщины были бодры. Когда они не дышали мне в ухо, то наступали на ноги.
– Бедняга.
– Хотите знать все, что они мне рассказали?
– Все.
– Я знаю, что вы вдова. Как давно?
– Пять лет.
– И что у вас есть сын по имени Ауги. Милый малыш.
– Очень. Вы видели его сегодня у прилавка.
– Видел. Резвый парнишка.
– Очень.
– Я знаю, что вы живете одна с сыном в доме 45 на Гарибальди-авеню. Дом вы купили вместе с мужем, перед тем как он ушел на войну. Одна дама считает, что вы заплатили за него пять тысяч долларов и страшно переплатили, а другая сказала – три тысячи пятьсот и оторвали за бесценок. Знаю, что вы произносили выпускную речь и что как-то раз вы сказали миссионерскому священнику, собиравшему пожертвования, что он не должен просить денег для помощи бедным Европы, потому что сначала следует помочь бедным Истона в самой Пенсильвании. Что вы однажды после мессы оттаскали за ухо мальчишку, который наврал своим корешам из бейсбольной команды, что вы его поцеловали. На фабрике вы – уважаемый мастер, строгая, но справедливая. Еще одна дама сказала, что не удивится, если в один прекрасный день вы обзаведетесь собственной фабрикой. Насчет вашего сердца царит всеобщее согласие. Некоторые считают, что вы еще не оправились от потери мужа, а есть и такие, которые думают, что никогда не оправитесь.
– Сведений больше чем достаточно.
– Информация о недвижимости поступила от Чачи Тутололы.
– Она как газета «Стелла ди Розето», только получаешь новости, не испачкав руки в типографской краске.
