Ники потряс руку Роберта:
– Не знаю, как вас благодарить, сэр.
– Вы прекрасно поработали, Ник. Вам спасибо.
Ники собрался уходить.
– Мистер О’Бёрн?
– Зовите меня Роберт.
– Я не понимаю, что со мной произошло. Когда я сюда пришел. Я давно не вспоминал моего двоюродного брата.
– Может, он был вам необходим и появился в вашем сознании в нужный момент.
Ники покинул кабинет, спустился по ступенькам и вышел в ночь. Карманы его стали легче, после того как он оставил все документы на столе секретарши, или сам он стал легче, потому что его паруса наполнял попутный ветер.
Стоял холодный апрельский вечер, разразившийся дождем, пока Ники был в театральной школе. И все, что осталось от дождя, – это прозрачные краски на песке обочин и пронизывающий ветер, который приходит после весенней грозы. Ники надел кепку, поднял воротник и направился в метро. Надежды переполняли душу. Он не знал, что привело его в театральную школу «Абби», но за всю прежнюю жизнь он никогда не ощущал такой теплоты и связи с каким-то определенным местом – ну, положим, после Борелли. Ники был уверен, что он сделает все возможное, пока будет с ними. Он не промотает этот великолепный подарок судьбы.
Вода в кастрюле на плите кипела, испуская пузырьки белой пены. Ники опустил в воду спагетти, осторожно их помешал, чтобы макароны не слиплись. На другую конфорку он поставил сковородку и подливал оливковое масло, пока оно не заплясало в жару. Туда же отправился чеснок, и Ники хорошенько потряс сковородку, чтобы масло обволокло каждый зубчик, затем слил воду, сбросил спагетти в миску и добавил туда кусочек сливочного масла. Разбил яйцо в оливковое масло с чесноком, поджарил его, не тревожа желтка, и опрокинул яичницу на спагетти, тщательно перемешивая, пока макароны не стали золотисто-желтыми. Потом посыпал спагетти тертым сыром, налил себе бокал домашнего вина из подвальных запасов дяди Дома и сел за стол с газетой в руках.
Закончив есть, сытый и довольный, Ники лег на кровать и взял с тумбочки записную книжку в кожаном переплете. Ему было необходимо разделить с кем-нибудь новость о театральной школе, с тем, кто поймет всю ее важность. Не каждый день жизнь человека изменяется к лучшему. Он открыл страничку на букве «Б» и нашел телефон Каллы Борелли.
Он набирал ее номер, представляя старый дом на Эллсворт-стрит, обшитый серой вагонкой, и думал, починила ли она покоробленные планки на веранде и обновила ли бетон на дорожке к дому. Наверное, нет – Калла вовсе не домоседка. Ники набрал номер и пригубил еще вина дяди Дома.
Ответила телефонистка:
– Извините, номер больше не работает.
– Что это значит?
– Отключен.
– Давно?
– Телефонная компания не разглашает личную информацию.
– Но хоть намекните.
– Нет, сэр. Я не могу.
– Благодарю вас.
Теперь и сам Ники чувствовал себя отключенным. Он перелистал записную книжку и позвонил в кассу театра.
– Театр Борелли. – Ники узнал Розу Де Неро по короткому приветствию без тени энтузиазма.
– Роза, это Ники. Ники Кастоне.
– Кто?
– Ники Кастоне. Я работал в театре.
– А, ну да.
– Пару лет назад.
– Ага. Я вас помню. Актер, уехавший в Нью-Йорк искать удачи. Вы меня вечно доставали.
– Это я. Калла Борелли там?
– Наверняка. Она в костюмерной.
– Не могли бы вы попросить ее подойти к телефону?
– Мне надо будет уйти из кассы.
– Это важно.
Роза вздохнула, и следующие три минуты Ники терзал себя за то, что оказался плохим другом. Он даже не был уверен, что Калла согласится поговорить с ним.
– Привет, Ники, – сказала Калла в трубку, словно запыхавшись.
Ники не мог определить по тону ее голоса, рада ли она его слышать.
– Как ты там? – Он сел прямо и прижал трубку к уху.
– Неплохо. А ты?
– Все еще в Нью-Йорке.
– Твоя тетя Джо держит меня в курсе, когда я ее вижу. Но давно не видела.
– Что ж, пришло время тебе передать ей новости.
– Хорошо.
– Меня приняли в театральную школу «Абби». Я буду учиться и читать с актерами на просмотрах.
– Это замечательно.
– Спасибо. Я знал, что ты одобришь. Эй, я звонил к тебе домой. Твой телефон не работает.
– Мы продали дом.
– Ты же его любила.
– Слишком дорого стало содержать.
– Я понимаю. Ты говоришь с парнем, живущим в одной комнате. Да и ты – деловая девушка. Нужен ли тебе большой дом?
– Даже если бы и был нужен, это уже ничего не значит. Его нет.
– А как дела в театре?
– Трудимся в поте лица. Ставим сейчас «Сон в летнюю ночь».
– Отличная пьеса.
– Ты же знаешь, мой отец всегда говорил: ставь то, что ощущаешь, а я сейчас ощущаю, что живу в странном мире.
– Это почему?
– Фрэнк Арриго женился.
Ники сел.
– На тебе?
– Не-а.
– Он много потерял.
– Но ты никогда не догадаешься на ком.
– Не знаю. Ну, на Фэй Эмерсон из телевизионной передачи.
– Она уже замужем.
– Прости. У меня еще нет телевизора. И я не знаю, кто там замужем, а кто нет.
– Ты знаком только с милыми дамами, которых не видишь в телевизоре.
– Вот именно.
– Фрэнк женился на Пичи Де Пино.
– На моей Пичи? – Ники остолбенел.
– Она больше не твоя.
– Да уж!
– Грандиозная свадьба в «Палумбо». Кто-то говорил, что Марио Ланца спел «Будь моею любовью».
– Полная лабуда. Ужасная песня.
– Я тоже так думаю, – хихикнула Калла.
– Она заполучила Марио Ланцу? – Ники был поражен.
– Фрэнк его заполучил. Он мыслит большими масштабами. И построил ей огромный особняк в Эмблере.
– Ну теперь-то всё? – Ник разозлился. Фрэнк украл у него даже место личного просветления и поселился там с его же бывшей невестой.
– Будет еще. Значительно больше, – заверила его Калла.
– И все это могло быть твоим, – поддразнил ее Ники.
– Планка слишком высока.
– Для тебя это нормально. Ты бы привыкла к высоте.
– Сомневаюсь. Эй. Может, тебе стоит иногда приезжать домой и самому посмотреть на этот цирк.
