Там есть гетры с зимних каникул, которые я провела в тревоге из-за теста по истории искусств, где вроде как списывала (оказалось, что весь остальной класс тоже), и носки для Джо, моего бойфренда из старших классов школы, с которым никак не могла твердо распрощаться. Вся эти предметы одежды пропитаны следами энергии того времени, которое я провела, работая над ними. Их не нужно надевать. Они выполнили свою работу.
Готовясь к переезду на новую квартиру, я рукодельничала. Я закончила панический свитер (еще один желтый кардиган, который никогда так и не надевала), а потом сваляла из шерсти набор мисочек для хранения четвертаков для ближайшей прачечной. Я не смогла найти коврик в ванную который мне пришелся бы по душе, поэтому связала его сама из пяти разных нитей хлопковой пряжи, сложенных вместе, на самых больших спицах, которые у меня были. Я вышила высказывания, которые мне нравились, и оформила их в маленькие круглые рамочки, и связала крючком несколько кружевных чехольчиков для камешков, которые собрала на пляже рядом с домом родителей.
[55]
Держать все эти вещи в руках, наблюдать, как они обретают форму, представлять их в моем новом пространстве – все это придавало моей квартире ощущение меньшей абстрактности. Я могла отправить этих крошечных наемных солдатиков в будущее, и они вернулись бы с докладом, что все будет если уже не точно замечательно, то, по крайней мере, реально. А то, что реально, не могло быть таким большим или бесформенным, или пугающим, как я беспокоилась, что оно таким может быть. Даже когда я сделала фетровые мисочки слишком маленькими и пролила рыжую краску для волос на белый коврик для ванной, все это были проблемы, у которых было решение.
В большинстве случаев, оказывается, решение есть.
Момент, когда вы осознаете, что вы – настоящая вязальщица отныне и впредь, наступает тогда, когда вы исправляете свою первую ошибку. До этого вы немного беспомощны, ищете поддержки учителей и шныряете по интернету в поисках пути, который приведет обратно в то место, где вы сделали дырку, умножили на четыре количество петель, выронили спицу. В то первое плохое лето я научилась читать вязание, понимать, какую петлю нужно исправить, чтобы создать следующую; научилась осознавать, что случайное отвлечение внимания или одно резкое движение вовсе не означают конец всему.
Так и в моей невязальной жизни. Я пытаюсь научиться, как отследить первоначальный источник тревожности, чтобы лучше понимать, как ей противостоять, как доказать себе, что ей можно противостоять. Так часто бывает: единственное, что можно сделать, – это отказаться от мысли, что жизнь – идеальна, и просто продолжать нанизывать дни один за другим; так же, как и понять, что зияющую дырку на рукаве можно исправить, просто подтянув нить на несколько петелек назад. А иногда так и приходится сидеть с этой дырой, принимая, что она там есть и что это малоприятно, но нормально.
Когда я переехала в свой новый дом, одной из первых вещей, которые я распаковала, была моя пряжа. Я разложила ее по цветам радуги на книжной полке прямо напротив кровати, и когда просыпаюсь по утрам, это первое, что я вижу. Мне нравится хранить все эти цвета рядом, всю эту мягкую, теплую уютность. Мне нравится ее экстравагантность и абсурдность, и то, что я смогла создать такую выставку цвета в своем личном пространстве.
Но больше всего, однако, мне нравятся ее возможности.
«Кем ты станешь? – размышляю я над большой кипой меланжевой зеленой шерсти и над тремя клубками небеленого хлопка, и над крошечным мотком шелка, приобретенным на фестивале рядом с колледжем, который очень кстати оказался поблизости. Незнание – это не так уж плохо. На самом деле, возможно, это даже к лучшему.
То, в чем я преуспела благодаря рукоделию
1. Очень быстро считаю.
[56]
По какой-то причине я считаю все петельки по пять за раз, и теперь я так же поступаю и со всеми прочими маленькими вещами: игральные карты, четвертаки для прачечной, любой ассортимент еды, который нужно разделить на 10 человек. Этот навык был бы более впечатляющим, если бы всем вокруг было бы по восемнадцать месяцев, но нужно принимать жизнь такой, какова она есть.
2. Сильная хватка.
У меня очень сильная натренированная хватка благодаря многолетней практике сжимания вязальных спиц, словно я постоянно вынуждена фехтовать сама с собой. Мое рукопожатие вызывает страх, ну, по крайней мере, мне так часто говорят, и у меня практически нет никаких проблем с открыванием крышек.
3. Угадывать размеры других людей.
Изредка, когда речь идет о телах в целом, но абсолютно точно, когда речь идет о руках, головах и прочих отростках. Если мы с вами повстречались впервые, и я слишком долго на вас смотрю, это значит, что я высчитываю, сколько пряжи понадобится, чтобы закутать вас в вязаную одежду.
4. Нытье о том, как дорого стоит одежда в магазинах.
«Сколько-сколько стоит эта вещь в Urban Outfitters? Она же из акрила! Какая гадость! Я могу связать такую же из мериносовой шерсти, например, за пару часов и за одну треть стоимости, и она прослужит достаточно долго, чтобы передать ее по наследству треклятым внукам! Стой, Морайя, куда ты? Положи это на место!»
5. Распутывание узлов.
Столкнувшись хоть раз с запутанным мотком кружевной шелковой пряжи, которая стоит столько, что даже мысль о возможности обрезать нить вызывает ужас, вы с легкостью сможете распутать даже самые упрямые шнурки или провода от наушников.
Язык тела
Тела – это худшее, что у нас есть. Они издают вонь и шум, когда этого от них совсем не ожидаешь. Некоторые их части слишком большие, другие – слишком маленькие (иногда непостижимо, но это – одни и те же части тела!), в них целый букет болячек, мучений, ран и прочих несчастий. Они ломаются и они разваливаются…
Они предают. Они привлекают незваных людей, ненужные комментарии и нежданные суждения; они представляют вас тем, кто вы есть, таким образом, который кажется вам совершенно неприемлемым. «Почему я просто не могу быть тем мозгом в колбе?» – вопрошаете вы в те похмельные утра, когда пытаетесь втиснуться в пару брюк, помня, что еще на прошлой неделе они были как раз, а теперь из них вываливается круглый живот, а его и в помине не было еще вот в колледже, ну, или вы просто не обращали на него внимания…
Тела – это лучшее, что у нас есть. Они помогают добираться туда, куда нужно, а иногда, когда вы, наконец, туда добрались, можно воспользоваться ими, чтобы петь или танцевать, или заниматься сексом. А когда меньше всего ждешь, они приходят на смену глупому вопящему мозгу. «Ты можешь сделать это, – говорят они гораздо более глубоким и спокойным голосом, чем ваш собственный. – Вы – гораздо больше, чем этот момент здесь и сейчас». Некоторые из них могут в буквальном смысле создавать новых людей! Они работают тысячами разных способов, которые невозможно постичь; они несут вас, они заботятся о вас, даже когда они приводят вас в отчаяние. Иногда они слишком рано вас подводят; иногда они медленно, но верно делают свою работу, пока не придет срок.
