Распускание, или Как все начать сначала
Самое трудное в рукоделии – вовсе не вставить нитку в невероятно крошечное ушко иглы. Это и не сложная техника кружевного вязания, и не работа на ткацком станке, который выше, чем вы когда-либо будете. Это и не боль в запястье, и не сгорбленная спина, и не прищуривание в попытках разглядеть свою работу, хотя вы должны были пойти спать еще два часа назад. Не запах краски, не обрезки бумаги и даже не километровые очереди на кассу, которые существуют в каждом магазине Michaels
[38] в Северной Америке. Нет, самое трудное в рукоделии – это знать, когда нужно все начать сначала.
Вот как это происходит в вязании. Вы находите модель, которая приковывает все ваше внимание, или особенно заманчивый клубок пряжи. (Некоторые предпочитают, чтобы материалы играли в этом деле ведущую роль, а прочие начинают с идеи. Я всегда была довольно непоследовательна в подходе к делу, вот поэтому у меня лежит с десяток несвязанных схем и тысячи метров несвязанной пряжи без каких-либо конкретных планов поженить этих двоих вместе.)
И вот вы садитесь перед телевизором или с аудиокнигой, чтобы побыстрей разделаться с самой неприятной и скучной частью в начале любого вязанья: набором петель. Набор первого ряда петель на спицы требует определенных математических вычислений и концентрации, того, чего мы, собственно, и пытаемся избежать с помощью вязания, но пока вы не в состоянии завербовать себе персонального стажера по набору петель, вам придется этот процесс осуществлять самостоятельно.
Первый ряд после наборного – всегда самый сложный. Может, вы начали вязать слишком плотно, и теперь приходится силой пропихивать спицы через упрямые петли, или, может, слишком рыхло, и теперь приходится подтягивать нить пряжи в каждой петле, чтобы не получались дырки. Начало – это настоящая пытка.
Но потом, через десять минут или через двадцать, или даже через неделю вы смотрите и понимаете, что то, что вы держите в руках, – это вещь. Нечто, еще не похожее на шапку или шарф, но уже не просто невнятное начало. Эту вещь можно покомкать и погладить, растянуть или, лучше всего, можно начать представлять, какой она будет, когда, наконец, действительно претворится в жизнь. Этого мысленного образа достаточно, чтобы гнать вас вперед уже после того, как в шоу, которое вы умостились смотреть, давно прошли все титры.
Вот поэтому, когда вы находите ошибку, – это всегда крошечный апокалипсис. Вы набираете 84 петли, хотя нужно было только 48; вы путаете правую сторону и левую, хотя кто вообще может додуматься перепутать лево с право, скажем, после шести лет? Вы отчаянно пытаетесь высчитать в уме, как все исправить, а потом, когда это оказывается слишком сложно, вы перестраиваете свое видение целиком и полностью – разве у бойфренда вашей сестры голова такая большая?
Они встречаются только три недели, но всем ведь нужна зимняя шапка, так? Так???
Потом приходит злость. Противная инструкция, думаешь ты, могли бы использовать шрифт покрупнее, сразу нельзя было ясно сказать, чего делать не надо?
«Эй, [твое имя]! – должно было быть написано сверху страницы. – Мы знаем, что где-то к десятому ряду ваше внимание уже рассеялось, поэтому мы просто напоминаем, что к этому моменту вы уже должны были начать вязать резинку, тогда все это не будет выглядеть кривобоко. Ты супер, и мы тебя любим!!!»
Потому что примерно тогда гнев преобразуется в созидательную энергию, а ваше сердце исполняется укоризны. И вы думаете: «О, ты, неуклюжая торопыга, ты даже не удосужилась правильно посчитать петли! Ты как-то не заметила, что жизненно важная петля была пропущена пять сантиметров назад. С чего ты вообще решила, что сможешь это сделать? Почему бы тебе не заниматься тем, что ты хорошо умеешь, например, грызть ногти или стоять перед открытым холодильником, пока лампочка не перегорит? С чего ты вообще решила попробовать связать что-то новое?»
А тем временем ваше вязанье продолжает таращиться на вас, как щеночек в приюте, где усыпляют собак. Можно запихнуть его глубоко в сумку или спрятать под кровать, но все равно вы будете чувствовать, как оно покорно ожидает своей участи. Может, вы даже вытащите его разок или два и свяжете еще несколько рядов, а потом запихаете его подальше с глаз долой. Пусть это прозвучит мелодраматично, но есть моменты, когда возникает чувство неопровержимого доказательства неудачи: ты слишком нетерпелива, ты слишком стараешься, твое мастерство никак не оправдывает ожиданий. На самом деле относительная незначительность связанного полотна – это уже доказательство само по себе, и невозможно контролировать нечто, столь же невразумительное…
И как тогда нести ответственность за свою собственную жизнь?
Этот этап может длиться минуты или месяцы. Между тем вы начинаете другое вязанье или переключаетесь полностью на что-нибудь еще, например, на софтбол
[39] или курение. И забываете, как это – пялиться на данные конкретные петли, представлять, как же будет выглядеть в конечном итоге готовая вещь.
А потом в один прекрасный день все меняется. Как после расставания, в то первое утро, когда вы просыпаетесь и понимаете, что забыли поскучать по человеку. Может, вам нужна пряжа для новой необыкновенной вещи. Может, вы решили, что пусть лучше ничего, чем что-то, что не получается.
И поэтому вы делаете то единственное, чего вязальщиц учат никогда не делать: спускаете петли со спицы. Ощущение такое, словно екнуло сердце или перехватило дыхание. Может, и будет проблеск сожаления: «Что ты делаешь, это еще можно спасти!» – но это такое мимолетное чувство, и пути назад нет. На какое-то мгновение петли выглядят беззащитно-обнаженными, даже глупыми, эти маленькие колечки, у которых нет ничего, что помогло бы им сохранить форму. А потом вы берете конец нити и тянете. Вязальщицы называют это «распусканием» – из-за звука, который якобы издают петли, соскальзывая со спицы или с крючка: «Рас, рас, рас… Рас-пусти!» – звучит для меня, как команда, как живое свидетельство того, как же это здорово: принять, наконец, решение взять и… распустить неудавшуюся вещь.
И вы тянете нить, сматываете ее в клубок, наблюдаете, как ваша работа сама по себе разматывается за одну тысячную того времени, которое потребовалось, чтобы ее создать. А потом вы доходите до конца. Там, где когда-то была вещь, теперь остался только материал и… воспоминания.
Пряжа не будет идеальной – перекрученная и потрепанная, с отметинами от той формы, которую она раньше принимала. Обычно впоследствии она приходит в норму, если ей дать достаточно времени и, может, немного пара. Она станет чем-то другим: парой рукавичек следующей зимой, корзинкой для других вещей, которые ты начнешь вязать весной. Множеством квадратиков, одиночной полоской в коврике, подарком тому, кого тебе еще только предстоит встретить.
Или, может, эта пряжа станет именно тем, что вы и надеялись связать, именно той вещью, какую вы и задумывали с самого начала. Может, однажды – сразу же или через год – вы снова возьметесь за спицы и преодолеете наборный ряд. Вы считаете, пересчитываете, вы держите нить так, чтобы она не застряла и не запуталась, ловите каждую петлю, спуская ее со спицы, и возвращаете ее на то место, где она и должна быть. Вы делаете несколько ошибок, но они не стоят того, чтобы распускать все вязание.
