Если смотреть по ее прошлому, Линда не была высокорисковой жертвой. Хотя они с Ларри и разошлись, она не имела других отношений. Единственные нестандартные стресс-факторы в данном случае — это период Рождества и то время, когда брак распался.
На основе фотографий с места преступления и информации, полученной от полиции Картерсвилля, я предложил два возможных типа субъектов. Во-первых, это мог быть молодой, неопытный и терзаемый чувством неполноценности одиночка, живший неподалеку и совершивший преступление совершенно случайно, без предварительного плана. Услышав это, полиция отметила, что местные жители уже давно жалуются на некоего хулигана, который не дает покоя всей округе.
Однако преступление изобиловало всякого рода сценическим реквизитом, и потому я озвучил второе предположение: убийца хорошо знал жертву и пытался отвлечь от себя внимание. Единственная ситуация, в которой преступник испытывает необходимость спрятать труп неподалеку, — это так называемое «убийство по личным причинам». Удары по лицу и по шее тоже являются его признаками.
Я считал, что субъект достаточно умен, но имеет лишь школьное образование и работает там, где нужна физическая сила. Он очень быстро выходит из себя, проявлял агрессивное поведение и ранее. У него легко меняется настроение, он не умеет проигрывать, а на момент убийства над ним довлела какая-то проблема — возможно, связанная с деньгами.
В «постановке» наблюдались своя логика и свой порядок. Кто бы ни совершил над Линдой такие зверства, он не хотел оставлять ее тело на всеобщее обозрение, где ее увидят близкие, особенно сын. Вот почему преступник не поленился завернуть тело в плед и спрятать в подпол. Он хотел придать преступлению вид изнасилования, отсюда поднятый лифчик и обнаженные гениталии, хотя признаков изнасилования как такового на теле не обнаружено. Он считал необходимым раздеть жертву, но испытывал некую неловкость, что полиция увидит ее голой, а потому завернул тело в плед.
Я считал, что убийца поначалу будет проявлять активность и интерес к следствию, но, когда его алиби поставят под вопрос, тут же станет заносчивым и агрессивным. После преступления он будет налегать на алкоголь или наркотики или даже ударится в религию. Он мог сменить внешность, работу, место жительства. Я велел полиции искать человека, который обнаруживает резкие изменения в поведении и характере.
— Тот, в кого он превратился сегодня, и кем был до убийства, — это два разных человека, — предупредил я.
Но мне не сказали самого главного. Когда полиция Картерсвилля запросила у меня портрет, они уже предъявили Ларри Брюсу Доверу обвинения в убийстве жены и теперь лишь хотели убедиться, что находятся на верном пути. Я разозлился не на шутку, и тому было несколько причин. Во-первых, я и без того физически не справлялся с нескончаемым потоком дел. Во-вторых, что более важно, Бюро рисковало своей репутацией. К счастью, портрет в точности совпал с подозреваемым. Как я потом объяснял директору и САРу в Атланте, если бы профайл не был настолько точным, опытный адвокат получил бы возможность вызвать меня по повестке в суд в качестве свидетеля защиты и заставил показать, что мое «экспертное» заключение по ряду параметров указывает совсем не на его подзащитного. С тех пор я взял за правило всегда спрашивать у полиции, есть ли у них подозреваемый, хотя по-прежнему предпочитал заранее не знать, кто именно.
Как бы то ни было, на этот раз справедливость восторжествовала. 3 сентября 1981 года Ларри Брюса Довера признали виновным в убийстве Линды Хэйни Довер и приговорили к пожизненному заключению.
Еще одна вариация на тему домашнего убийства с постановкой — дело 1986 года об убийстве Элизабет Джейн Вольсиффер, более известной как Бетти.
Около семи утра субботы 30 августа полицию города Уилкс-Барре, штат Пенсильвания, вызвали к дому № 75 по Берч-стрит, где проживал известный стоматолог со своей семьей. Прибыв на место спустя пять минут, офицеры Дейл Минник и Энтони Джордж увидели, что доктор Эдвард Глен Вольсиффер лежит на полу, пытаясь оправиться от удара по голове и попытки удушения. Рядом стоял его брат Нил. Он жил через дорогу и сразу же после звонка Глена прибежал на выручку. Оглушенный и дезориентированный, хозяин дома сумел вспомнить только номер телефона брата. Последний и вызвал полицию.
Мужчины сказали, что тридцатидвухлетняя жена Глена Бетти и его пятилетняя дочь Даниэль, находятся наверху. Но когда Нил хотел их проведать, у Глена снова начинала кружиться голова, он стонал, и Нилу приходилось остаться с братом. Ни один из них пока не поднимался наверх. Глен боялся, что злоумышленник все еще в доме.
Офицеры Минник и Джордж обыскали здание. Злоумышленника они не нашли, зато нашли мертвую Бетти в главной спальне на втором этаже. Женщина лежала на полу, головой у изножья кровати. Судя по кровоподтекам на шее, высыхающей пене у рта и синюшному цвету лица, ее задушили голыми руками. На простынях виднелись следы крови, но лицо как будто вытерли начисто. На жертве была только ночнушка, да и та задрана до пояса.
Даниэль спала в соседней комнате в целости и невредимости. Проснувшись, она сказала, что ничего не слышала — ни вторжения, ни звуков борьбы, ни криков.
Не обмолвившись об увиденном, Минник и Джордж спустились и спросили доктора Вольсиффера, что же случилось. По словам хозяина дома, его разбудил ни свет ни заря какой-то шум, будто кто-то вломился в дом. Он достал из прикроватного столика пистолет и тихонько пошел посмотреть, решив не будить Бетти.
Выглянув из двери спальни, он увидел крупного мужчину на верхней ступеньке лестницы. Похоже, тот его не заметил. Глен проследовал за грабителем вниз, на первый этаж, но потерял его из виду и стал обыскивать дом в поисках злоумышленника.
Вдруг он почувствовал, как вокруг его шеи обвилась удавка — то ли веревка, то ли еще что, — и чудом успел бросить пистолет и схватиться за нее, прежде чем она затянулась слишком туго. Глен лягнул нападавшего ногой, угодив ему в пах, и хватка ослабла. В ту же секунду ему на голову опустилось что-то тяжелое, и он потерял сознание, не успев даже обернуться. Очнувшись, он тут же позвонил брату.
Судя по внешним признакам — легкой контузии из-за удара по затылку, розоватым отметинам на шее и небольшим царапинам слева на ребрах, — доктор Вольсиффер не получил серьезных травм. Но врачи скорой решили не рисковать и отвезли его в больницу. Там также не обнаружили у пострадавшего ничего страшного, но констатировали кратковременную потерю сознания, на которую и жаловался Глен.
С самого начала полиция с некоторым сомнением отнеслась к рассказу Вольсиффера. Какой же взломщик станет проникать в дом через окно на втором этаже, да еще и средь бела дня? Снаружи и правда стояла старенькая лестница, по которой злоумышленник предположительно забрался в спальню. Но она казалась такой хлипкой, что не выдержала бы и среднестатистического мужчину, к тому же была прислонена к стене ступеньками не в ту сторону. Земля у опор лестницы не просела, как в том случае, если бы кто-то карабкался по ступеням наверх; на алюминиевом стоке, на который опиралась лестница, следов тоже не наблюдалось. Кроме того, ни на ступеньках, ни на крыше дома под окном спальни не нашлось росы или травы. А ведь они неизбежно остались бы, если бы тем утром лестницей воспользовались.
