– Что-о? Ты играл в нападении? Это я нападающий! Ты же защитник!
Ричи горделиво выпячивает грудь:
– Только не сегодня. Сегодня мне пришлось показать все свои способности, раз уж тебя не было. Не уверен, но, по-моёму, я произвёл впечатление на тренера.
Я почти физически ощущаю, как Эндрю закипает от злости. И готов выплеснуть её наружу. Не ожидала, что сегодня он пропустит тренировку, и уж точно не просила его это делать. Выходит, он пропустил что-то важное из-за меня. Я кладу ему руку на плечо и пытаюсь улыбнуться:
– Мне очень жаль, что тебя там не было. Это я виновата.
– Да при чём тут ты, Флорида, – говорит он и сплёвывает. – Я сам виноват. Просто захотел вам помочь. Я никогда не пропускал тренировки, поэтому подумал, что это не станет проблемой.
– Может, сходим к твоему тренеру? – вмешивается Нина. – Я бы могла ему что-нибудь сказать. Ну, что у меня убежала собака, или…
Ричи перебивает её раньше, чем успевает ответить Эндрю:
– Во-первых, у нас нет собаки. А во-вторых, тренеру на это наплевать. Некоторые парни из числа наших сегодняшних соперников годами не могут поехать отдохнуть с родителями из-за своей команды. – Его глаза сверкают в лучах заката. – Зато Эндрю нашёл для себя что-то не менее важное, чем футбол. Не уверен, что он сильно переживает.
Услышав его комментарий, Эндрю смотрит на меня. У него блестят глаза. Они такие голубые. Я отворачиваюсь. Конечно же, он переживает. Ему ведь нравится футбол. Во всяком случае, его глаза не обманывают. Совершенно очевидно, что хотел сказать Ричи. Что сейчас для Эндрю поиск привидений интереснее, чем футбол. Он не имел в виду меня. Это было бы уж слишком!
– Вот спасибо, – шепчу я, не зная, что сказать. На самом деле не так стоит благодарить его за то, чего он сегодня лишился. – Только мне не хотелось, чтобы ты пропускал тренировки и игры. Из-за этого не надо, ладно?
– Не беспокойся, – говорит Эндрю, потом вытаскивает бейсболку и надевает на голову. – За эту команду я рвал задницу три года. Несколько пропущенных тренировок ничего не изменят.
Я качаю головой. Мне ужасно досадно, что он пропустил важную игру, однако к чувству вины примешивается и ещё кое-что. Хотя поначалу я не соглашалась с родителями, сейчас я начинаю думать, что в чём-то они правы, когда говорят, что члены семьи должны поддерживать друг друга. И друзья тоже. Но при этом никто не должен отказываться от того, что любит, только потому, что думает, будто обязан это сделать. В том числе и Эндрю.
– Нет, – говорю я. – Больше ты не будешь пропускать. Обещаешь?
Эндрю некоторое время молчит. На его лице застыло странное выражение, нечто среднее между замешательством и удовольствием. Наконец он говорит:
– Как скажешь, Флорида. Но не забывай, нам ещё предстоит выяснить кучу всякой информации. Про Инес и Амоса, про удар молнии, про пустой ящик…
Пустой стеклянный ящик! Я про него совсем забыла. Инес находилась в нём всего одну минуту, а потом – пуф! – исчезла.
– Что ещё за пустой ящик? – недоумевает Ричи.
Я нетерпеливо отмахиваюсь от него, но что-то в выражении лица Эндрю меня настораживает. Неужели он хочет, чтобы я рассказала Ричи о призраках? Ричи – его лучший друг, а Эндрю, похоже, совсем не беспокоится, что может сильно напугать его.
– Э-э-э… Уверена, всему этому найдётся рациональное объяснение, не волнуйся, – говорю я, стараясь, чтобы мои слова звучали не слишком пугающе.
– Ты имеешь в виду ящик, в котором была статуя и который потом опустел? – напоминает Эндрю и с сомнением качает головой. – Это невозможно.
Я беззвучно шепчу ему: «Заткнись!», – однако он лишь улыбается в ответ. Его губы едва заметно, но вполне достаточно шевельнулись, чтобы дать мне понять, что он точно знает, что делает. Ричи погружается в размышления. Откинув подножку на своём велосипеде, он усаживается на раму.
– Как это случилось? – спрашивает он. – Очень быстро или всё-таки прошло какое-то время?
Порывшись пару секунд в сумке, Нина достаёт журнал. Тот самый, который брала с собой на кладбище.
– Я записала время, когда мы вошли туда. Правда, не записала время выхода оттуда, потому что… ну, в общем, из-за урагана, из-за паники, из-за спешки. Сами понимаете. Зато я знаю время, когда посмотрела на свой телефон в паре кварталов оттуда.
– Ты записала время, когда вы туда вошли? – переспрашивает Ричи, приподняв одну бровь.
Она кивает:
– Да. Я не знала, понадобится это нам или нет, но теперь рада, что всё-таки сделала это. Хороший исследователь всегда ведёт детальные записи. Чтобы не упустить никаких мелочей.
Она проводит пальцем по строчкам в своих бумагах:
– Ага! Вот! Мы вошли за ограду в три минуты девятого. А проверила свой телефон я в пять минут десятого.
– Мы немного поговорили с женщиной на входе, а потом пошли к могилам, – добавляет Эндрю. – Нина минут пятнадцать-двадцать записывала, пока мы осматривали могилу и разговаривали.
Ричи кивает:
– Думаю, я понял. А погода всё время была плохая или нет?
– Нет, – говорю я, всё ещё озадаченная тем, почему это Ричи внезапно решил поиграть в Шерлока Холмса. – Было облачно, но, когда мы туда пришли, дождь ещё не начался. Потом сильно похолодало и разыгралась настоящая буря.
– Стало холодно, да? – переспрашивает Ричи.
– Очень, – киваю я. Мне не хочется его пугать, но, раз уж он интересуется фактами, я бы хотела, чтобы они были по крайней мере достоверными. – Женщина из администрации кладбища рассказала нам, что, по легенде, Инес исчезает из своего стеклянного склепа во время грозы, потому что боится молнии. Неделю назад я бы сказала, что это ерунда, но теперь…
Взгляд Ричи опускается на тетрадь в руке Нины, потом снова переключается на меня. Нина закрывает журнал, суёт его в сумку, а потом хватает Ричи за рукав.
– Слушай, давай-ка лучше пойдём домой. Я ещё поразмышляю над всем этим, а если узнаю что-то новое, то обязательно вам позвоню.
– Звони Эндрю, – напоминаю я.
– Верно. Ладно, ребята, увидимся в понедельник. В воскресенье у нас дома будет что-то вроде вечеринки, так что родителям не понравится, если мы будем строить планы на этот день. – С этими словами Нина снимает с головы камеру.
Я киваю и улыбаюсь. Завтра у нас дома тоже намечено семейное торжество. Только удастся ли насладиться праздником, если Инес где-то рядом? Мне ненавистна сама мысль о том, что снова раздастся тот жуткий треск. Оглянувшись на Эндрю, я вижу, что тот пристально смотрит на меня.
– Эй, ты, главное, не волнуйся, ладно? – говорит он. – Это всего лишь один только день, Флорида. Что она сможет сотворить за двадцать четыре часа?
Он смахивает с глаз свои светлые волосы. Пожав плечами, я достаю из-под рубашки ключи от дома. Не знаю, что она сможет сделать за сутки, но, честно говоря, мне и знать-то об этом не хочется. Повернувшись, чтобы уйти, я внезапно замираю на месте и окликаю Эндрю:
