— Значит, конец, — мрачно сказал Ламбэр.
Уайтей ничего не ответил.
— Эта экспедиция стоила три тысячи фунтов и не знаю уж сколько лет моей жизни, — продолжал Ламбэр, — и ко всему, мы находимся в тысяче миль от берега.
— В четырехстах, — перебил его нетерпеливо Уайтей, — но могли бы быть и в четырех тысячах…
Наступило молчание.
— Куда течет эта река? — не унимался Ламбэр, — ведь должна же она куда-нибудь течь!
— Через гостеприимную деревню каннибалов, — мрачно ответил Уайтей, — и если ты думаешь сократить путь, то оставь эту речку в покое!
— И не существует никакого алмазного потока… Никаких алмазов… Чертовски гениальный исследователь ваш отец, Сеттон!
Юноша задумчиво смотрел на реку и молчал.
— Чертовски гениальный, — повторил Ламбэр.
Сеттон повернул к нему голову.
— Не затевайте со мной ссоры, — негромко произнес он, — если вы это сделаете, я вас…
— Ну! Если я это сделаю?!. — Ламбэр был в таком состоянии, что готов был ссориться с каждым.
— Если вы это сделаете, я вас застрелю, — ответил Сеттон и снова уставился на реку.
Ламбэра это предупреждение не успокоило.
— К чему это, к чему это, Сеттон? Ну что за манера разговаривать так с…
— Заткни свою глотку! — заорал на него Уайтей, — очень нам нужна твоя болтовня! Нам нужен выход!
Это был результат четырехмесячных скитаний, причем каждый день они все дальше углублялись в джунгли. Португальской границы они не достигли, так как выяснилось, что план неправилен. В нем были указаны маленькие деревушки, мимо которых они ни разу не проходили, затем, когда они, наконец, наткнулись на одну деревню, помеченную в плане выяснилось, что в окружности одной только мили существует двадцать деревень под тем же названием!
Все дальше они углублялись в джунгли, теряя одного за другим своих носильщиков. Они вели переговоры с мирным населением Алеби, сражались с немирными жителями джунглей, выдержали трехдневную осаду татуированного племени К'Хасси, получив сомнительную помощь малодушного населения внутренней полосы. Концом экспедиции было то, что они вынуждены были позорно возвращаться обратно той же дорогой.
— Другого пути нет, — настаивал Ламбэр.
Различные мысли проносились в голове Сеттона, мрачно смотревшего на тихое течение реки. В книгах подобные экспедиции кончались иначе! Цинтия будет смеяться! Ему теперь уже жутко становилось при этой мысли. А другой, этот вор, этот Сноу… Он тоже будет смеяться… Никаких алмазов, никакого золота, никакого потока! Мечта умерла. Перед ним была река. Лениво ползла она сотни миль и вытекала в море, где стояли пароходы, отправлявшиеся в Англию… в Лондон.
Он вскочил на ноги.
— Когда мы уезжаем? — спросил он.
— Уезжаем? — Ламбэр взглянул на него.
— Мы должны возвратиться тем же путем, каким пришли, — сказал юноша. — Лучше всего нам сейчас же отправиться в путь — носильщики бегут от нас, еще прошлой ночью двое ушли… У нас нет больше консервов, у нас осталось приблизительно по сто патронов на человека… Я предлагаю завтра на рассвете выступать! — закончил он с ноткой истерики в голосе.
Еще до восхода солнца маленькая экспедиция тронулась в обратный путь по направлению к морю.
Три дня их никто не беспокоил. На четвертый они натолкнулись на группу охотников племени К'Хасси, что было нежелательно, так как они надеялись пробраться через землю К'Хасси без серьезных конфликтов. Группа эта бросила охоту на слонов и начала более прибыльную охоту на людей. К счастью экспедиция успела достичь открытого места, где могла защищаться. На пятый день их проводник, который шел за носильщиками, разразился диким воплем. Сеттон и Уайтей отправились узнать в чем дело, и он им рассказал, что видел несколько чертей. Следующей ночью он схватил полено, подкрался к одному из носильщиков, с которым был в дружеских отношениях, и размозжил ему череп.
Сошедшего с ума проводника привязали к дереву.
— Что нам делать?! — злился Ламбэр. — Не можем же мы его оставить — он умрет с голоду или освободиться, что еще хуже!
Они оставили вопрос открытым до утра, и приставили к проводнику стражу.
Утром носильщиков собрали под предводительством нового проводника и караван тронулся в путь. Уайтей шел последним. Вдруг Ламбэр, идущий в середине колонны, услышал револьверный выстрел, через некоторое время второй. Он ужаснулся и стер пот со лба.
Вскоре Уайтей нагнал их. Он был бледен.
Ламбэр испуганно взглянул на него.
— Что ты сделал? — прошептал он.
— Вперед! Пошел вперед! — бросил тот. — Ты слишком много спрашиваешь! Я слишком хорошо знаю, что я сделал! Разве я мог допустить, чтобы он умер голодной смертью, а?
Они добрались до Алеби-ленд и раскинули здесь свой лагерь.
Тут-то и пришла Ламбэру в голову мысль, которую он пока никому не излагал, но тщательно взвешивал, молча шевеля распухшими губами.
Они находились в туземной деревне, население которой было по отношению к ним настроено дружелюбно, и потому они решили здесь отдохнуть три дня. Под вечер второго дня, когда они сидели у костра, Ламбэр изложил свой план.
— Вы представляете, дорогие спутники, навстречу чему мы идем? — спросил он.
Никто ему не ответил.
— Я иду навстречу банкротству так же как и ты, Уайтей! Сеттон готовится стать всеобщим посмешищем в Лондоне и, — добавил он, наблюдая реакцию на свои слова, — отдает на позор имя своего отца!
Он посмотрел на юношу и продолжал:
— Я и Уайтей учредили общество — выманили у публики деньги… Алмазные россыпи… Красочные проспекты и тому подобное… все хорошо обдумано!
Он заметил, как Уайтей задумчиво кивнул, а Сеттон смутился.
— Мы возвращаемся…
— Если мы возвратимся… — промычал Уайтей.
— Не болтай глупостей! — прикрикнул на него Ламбэр. — Конечно, мы возвратимся… самое трудное позади, нам не нужно больше защищаться. Мы приближаемся к цивилизации…
— Ну а дальше, дальше, — перебил его Уайтей, — что будет, когда мы возвратимся?
— Да, — сказал Ламбэр, — когда мы возвратимся, мы вынуждены будем сказать: «Леди и джентльмены, дело в том что…»
— Откровенно говоря… — подсказал Уайтей.
— Откровенно говоря… россыпи не существует…
— Увы, — развел руками Уайтей.
— Но, — оживился Ламбэр, — послушайте! Что нам мешает сказать, что мы открыли алмазную россыпь?! Мы можем изобрести поток… сделать из него высохшее русло… мы видели сотни мест, где в мокрое время года протекают ручейки! Что если мы, возвратившись назад, набьем карманы гранатами и нешлифованными алмазами… Я могу в Лондоне достать такие…
