Часть четвертая
Глава 1
Ксюша едва продрала глаза. Чтобы проснуться в восемь, поставила будильник, но, когда он зазвонил, ей подумалось, что он сработал раньше времени. Она же только легла! Неужели прошло семь часов?
Оказалось, что так. И это значит, нужно выдергивать себя из постели, топать в ванную, принимать контрастный душ, потому что привычный тепленький не поможет, затем пить кофе и выходить из дома. Сегодня ей нужно попасть в две больницы, навестить маму и Вовчика, потом съездить к себе и взять необходимые вещи. Пока она поживет тут. Удобнее добираться до медицинских учреждений, в которые попали ее родные, и нет духа Коли. Вчера, когда она думала, что Вовчик может не выкарабкаться, Ксюша ненавидела мужа. Сейчас всего лишь презирала. Жалкий человечек. Доказал свою мужественность кулаками. Избил того, кто ему поддавался из-за чувства вины. Ударил бы разок. Хорошо, два. Но он же ногами его, уже упавшего…
А в детстве мальчишки во дворе кричали: «Лежачего не бьют!»
Ксюша приняла душ, сделала кофе. Кстати, его тоже надо привезти из квартиры. У мамы бурда растворимая, причем не самого лучшего качества, а у них отличный «Лювак» в закромах. Кто-то подарил…
У них!
Ксюша мысленно все еще употребляла множественное число — мы, наше, у нас.
Она передернулась. Все! Кончилось их с Колей «мы». И вообще… Долой эти мысли. О другом думать надо. А именно — о преступлении и наказании. Ее мама чуть не погибла. И тот, кто в этом виноват, должен понести ответственность. Вовчик своего обидчика простил. И это его право. Но Ксюша брата накажет. Да, он может нанять дорогих адвокатов и уйти от юридической ответственности, но Сюся достанет Анюсю. Аркадий подсказал ей, каким образом. Она разрушит его карьеру!
Ксюша собралась и покинула квартиру. Сначала к маме ненадолго. Аркадий своими деньгами обеспечил ей такой уход, что даже лишний стон вызовет переполох у персонала. Она просто проведает ее. А потом к Вовчику.
Выйдя из подъезда, первое, что увидела, — лимонный самокат. Он стоял у забора. Митюша околачивался рядом, пока его мама колдовала над самокатом. Это средство передвижения, сделанное в Китае для подростков, не было рассчитано на дядю весом в сто кило.
— Все, сынок, готово! — радостно воскликнула Татьяна. — Можешь кататься.
Митюша довольно закивал. Говорить он умел. Некоторые слова произносил отчетливо. Например, «сиськи». Он восклицал его, когда видел женщину с роскошной грудью. Но ему давались и слова посложнее, например, «кавардак». Митюше нравилось звучание. Но применял он «кавардак» не к месту, используя это слово тогда, когда кто-то падал, в том числе он сам со своего самоката. Об этом Ксюше рассказывала мама.
Тут открылось окно на первом этаже, и из него выглянула баба Галя, гроза двора. Она обличила несколько поколений проституток и наркоманов. И нисколько не изменилась за два с половиной десятилетия, что Ксюша ее знала. А еще говорят, что злые люди быстро стареют.
— Оксанка, правду, что ли, говорят о матери твоей? — крикнула она. Тихо эта женщина не разговаривала. Возможно, из-за проблем со слухом, но скорее по привычке, выработанной годами.
— А что говорят? — Ксюша давно перестала поправлять бабу Галю, которая назвала ее Оксаной, а не Ксенией.
— При смерти? — Услышав это, Татьяна ахнула и прикрыла рот рукой.
— Типун вам на язык!
— А я при чем? За что купила, за то и продаю.
— Мама в больнице, но ее жизни ничто не угрожает.
— И слава богу! — воскликнула баба Галя и перекрестилась. Именно такие злобные бабки били поклоны перед иконами, а потом всех расталкивали, забираясь в автобус. — А в какой?
— В двадцатой. А вам зачем? Навестить хотите?
— Уж и спросить нельзя. А что с ней?
— Ногу сломала.
— Всего-то, — разочарованно протянула соседка.
Ксюша не желала больше с бабой Галей разговаривать. И позволять Митюше пялиться на ее грудь. Пышная, она проступала через материал куртки. Ксюша, пожелав всего хорошего соседям, направилась в сторону метро.
— Сиськи, — услышала она за спиной.
Этот обещающий стать очень утомительным день прекрасно начинается, сумрачно подумала Ксюша.
Когда она приехала в больницу, ей сообщили, что маму перевели из реанимации в обычное отделение. Проводили до ее ВИП-палаты. Зайдя в нее, Ксюша увидела не только Валентину, но и мужчину, стоящего у ее кровати. Не доктора, поскольку на нем не было халата. Только накидка, что выдают посетителям.
— Доброе утро, — поздоровалась она. Подошла к маме, поцеловала в щеку, затем обратилась к мужчине: — Могу я узнать, кто вы?
— Оперуполномоченный Суворов, — отрекомендовался тот. — Вы вчера были у нас в отделении…
— Аллигатора арестовали?
— Сначала мы хотели поговорить с вашей матушкой.
— Но он может сбежать, пока вы тут беседуете! — возмутилась Ксюша. — Я приехала на ночь глядя именно потому, что этого опасалась. Об этом я сообщила тому, кто принял мое заявление. Кажется, его звали Дмитрием. Фамилию не помню. Он майор.
— Бодров. И именно он отправил меня к Валентине Григорьевне.
— А сам поехал арестовывать моего брата?
— Задерживать, — поправил ее Суворов. — Но нет, не поехал. Я отправлюсь к нему для беседы после того, как закончу с вашей матушкой.
— Извините, я что-то не поняла… Для беседы?
— Именно.
— Вы издеваетесь? Я вашему коллеге четко дала понять, что именно Аллигатор преступник… А вы с ним только побеседовать собираетесь? Может, еще автограф возьмете? Он же звезда!
— Ксюша, успокойся, — попросила мама. — Ты почти кричишь, а у меня и так голова трещит.
— Прости. Но я возмущена. Что у нас за правосудие такое? Обычного человека давно бы в обезьянник упекли, а с известной персоной носятся…
— Это не он, Ксюша.
— Кто не он? Что не он? Не понимаю.
— Не Аллигатор столкнул меня в люк, — терпеливо разъяснила Валентина. Она в отличие от дочери была очень спокойна. — Той собачьей чуши, что ты наговорила, слава богу, полицейские не поверили. И прислали капитана Суворова побеседовать со мной. Кстати, как вас зовут, молодой человек?
— Александром. Мои родители считали, что фамилии соответствует именно это имя.
— Я с ними солидарна. Так вот, тезка знаменитого полководца, еще раз повторяю, спортсмен по прозвищу Аллигатор не имеет никакого отношения к тому несчастью, что со мной произошло. А вот к спасению — самое прямое. Если бы не он, я бы с вами сейчас не разговаривала…
— Он действительно ваш сын?
— Конечно, нет. Мой Андрюша погиб. Но какому-то частному детективу захотелось срубить бабки, и он нашел подходящую кандидатуру на роль потенциальной матери своего клиента.
