По пути из кухни Линда достала из шкафа в прихожей подушки, но тут же споткнулась о какую-то обувь и, вытянув вперед руку, чтобы не упасть, задела вешалку и смахнула с нее всю одежду. Услышав шум в прихожей, Дебби оставила бесплодные попытки вставить одеяло в пододеяльник и, пошатываясь, направилась к двери. Она прислонилась к косяку и захихикала, глядя, как Линда неуклюже пытается развесить все пальто обратно на вешалку.
– Оставь, завтра все приберем, – сказала Дебби громким шепотом.
Когда кровать Линды была наконец кое-как застелена, я последовала в спальню за пошатывающейся Дебби. Она с трудом сняла с себя одежду, кинула ее через всю комнату в сторону корзины для белья и ничком повалилась на кровать. Когда я вспрыгнула к ней и улеглась рядом, она пробормотала что-то неразборчивое, пальцы ее пробежались по моей шерстке, но вскоре рука ее бессильно упала, и Дебби погрузилась в сон.
Сквозь неплотно задернутые шторы на одеяло падала полоска лунного света. Я лежала и смотрела на нее, обдумывая все открытия этого вечера. Теперь, когда я знала, что Дебби предлагала переселить Линду, а вовсе не меня, я почувствовала себя немного глупо. Задним числом я понимала, как нелепо было предположить, что Дебби решит отдать меня кому-то, – ведь нас так многое связывало. Я теснее прижалась к Дебби, уткнулась подбородком ей в руку и умиротворенно замурлыкала.
Когда на следующее утро зазвонил будильник, Дебби проснулась и некоторое время сидела, дико озираясь, прежде чем сообразила нажать кнопку, чтобы будильник наконец замолчал. Я ободряюще мяукнула, но она опустилась обратно на подушки, заслонившись руками от яркого утреннего света. Однако едва она опять задремала, как неумолимый сигнал будильника прозвучал снова, и Дебби, сердито ворча, выбралась из-под одеяла.
– Да знаю я! – воскликнула она, точно возражая какому-то невидимому противнику. – Я и в первый раз тебя слышала. – Она схватила будильник и выключила его, прежде чем встать с кровати.
Котята в ожидании завтрака бродили по прихожей, подняв хвостики от нетерпения.
– О, все в порядке, кошки, – сказала Дебби, осторожно пробираясь между ними и стараясь не наступить на кучу пальто и курток, так и валявшихся на ковре со вчерашнего вечера. Борясь с легким приступом тошноты, она высыпала в миску упаковку кошачьей еды. Тут открылась дверь гостиной.
– Доброе утро, – хрипло поздоровалась Линда, выглянув в прихожую. Чистенький нежно-розовый кашемировый свитер немного не соответствовал ее желтовато-землистому лицу со смазанным макияжем и растрепанным волосам.
– Привет, Линда. Обновка из переноски Боу? – иронично поинтересовалась Дебби, указывая на складки, оставшиеся на свитере оттого, что он пролежал сложенным последние несколько недель.
Линда взяла чайник и прошла мимо Дебби к раковине.
– Наверное, – ответила она небрежно, и щеки ее порозовели в тон свитеру.
Несколько чашек крепкого кофе и пара таблеток парацетамола, похоже, помогли справиться с последствиями прошлой ночи, и Линда, быстро съездив к приятелю за своими вещами, снова приступила к работе. Кафе постепенно наполнялось, и Линда обходила зал, как радушная хозяйка, расспрашивая посетителей, словно старых друзей, об их планах на Рождество. Она возродила свою затею относительно печений с предсказаниями от Мин, и вскоре на столиках появились груды красных целлофановых оберток и бумажек с предсказаниями.
– Знаешь, Дебби, – гордо сказала Линда, подготавливая за стойкой новую партию записок, – Я собираюсь скоро напечатать новую порцию предсказаний. У нас уже почти все закончились.
Желая доказать, что она перестала отдавать какое бы то ни было предпочтение Мин, Линда внесла в табличку с меню, которая стояла на каминной полке, новый напиток – «Чай с шампанским Молли и Шандон» – и убедила нескольких клиентов заказать его, заявив, что «когда же и побаловать себя, как не на Рождество».
К концу рабочего дня и Линда, и Дебби, обе выглядели довольно измученными. У Линды, из последних сил протиравшей столы, залегли под глазами темные круги, а в кухне то и дело зевала Дебби, мне было слышно это даже в зале кафе. Закончив всю работу, Линда придвинула стул к стойке и устало опустилась на него, рассеянно глядя на Мин, которая неспешно умывалась на своей платформе и, казалось, не замечала ничего вокруг.
– Ты никогда не задавалась вопросом, о чем думает Мин? – спросила Линда, когда Дебби вышла из кухни.
– Не сказать, чтобы у меня было время особо задумываться об этом, – откликнулась Дебби, разыскивая что-то на полке под кассой. – А что?
– Да так, – беззаботно ответила Линда, пытаясь подавить зевок. – Просто по сравнению с другими кошками Мин, кажется, всегда живет… в каком-то своем мире. Но поскольку я не особенно разбираюсь в кошках, может, в этом и нет ничего такого, – добавила Линда.
Дебби, выпрямившись за стойкой, посмотрела на Мин.
– Да, она не особенно прижилась среди наших кошек, – сказала Дебби, и в голосе ее послышалась озабоченность.
Мин умывалась, глаза ее были закрыты. Она аккуратно облизывала свою тонкую лапку, а потом тщательно умывала ею мордочку. Казалось, этой сиамской красотке и дела не было до того, что за ней наблюдают. Подумав немного, Дебби сняла резиновые перчатки и вышла из-за стойки.
– Мин? – негромко позвала она.
Кошка продолжала невозмутимо умываться. Убедившись, что Мин ее не видит, Дебби приблизилась к кошачьему дереву и, вытянув руку, щелкнула пальцами в нескольких дюймах за головой Мин. Никакой реакции: Мин и ухом не повела.
– О, боже, – сказала потрясенная Дебби, оборачиваясь к сестре. – Ты права, Линда. Похоже, Мин ничего не слышит!
Желудок мой сжался от ужаса и нарастающего чувства вины. Я лихорадочно рылась в своей памяти, отчаянно пытаясь вспомнить какой-нибудь случай, когда Мин хоть как-то отреагировала бы на то, что слышала. Но тщетно. Как наяву увидела я снова нашу первую встречу, когда она так пренебрежительно отнеслась к моей попытке представить ей меня и Эдди. Она посмотрела на нас с кресла – с высокомерным презрением, как мне показалось, – и я приняла ее молчание за грубость. Мне никогда и в голову не приходило, что этому может быть другое объяснение: она не ответила мне, потому что просто ничегошеньки не слышала.
На следующее утро Дебби первым делом позвонила ветеринару. Сразу же после завтрака она сняла фартук и принесла сверху переноску. Мин восприняла все это со своей обычной невозмутимостью, и взгляд ее голубых глаз оставался так же спокоен, когда Дебби посадила ее в переноску.
Я наблюдала за их уходом с непонятной тревогой. При виде Мин в переноске я словно вновь перенеслась в тот день, когда навещала Марджери, а вернувшись, обнаружила Мин на подушке у окна. Похоже, тогда, в мое отсутствие, она почувствовала себя здесь как дома. Я внутренне сжалась, вспомнив, как разозлилась от ревности при виде Мин и других кошек, которые выглядели такими спокойными и расслабленными. Я была убеждена на все сто, что, пока меня не было, Мин разговаривала с Джаспером и котятами. Насколько же нелепыми и постыдными окажутся теперь мои подозрения, если выяснится, что она глуха.
