Я остановилась, чтобы передохнуть, а Джаспер хранил молчание, ожидая, пока я закончу.
– И знаешь что? – продолжила я, чувствуя, как во мне все больше закипает злость, – она здесь уже неделю и за это время не сказала ни слова. Ни единого слова. – Для пущего эффекта я сделала паузу, надеясь, что услышу подтверждение такого неопровержимого доказательства высокомерия Мин, но Джаспер промолчал и оставался спокоен и невозмутим. – Во всяком случае меня она ни словечком не удостоила, – добавила я, и у меня внезапно возникло ужасное подозрение. Я вдруг подумала а что, если это только мне Мин не соизволила сказать ни слова? Может, пока меня не было дома, она мило болтала с Джаспером и котятами? Может, так оно и было, тогда, субботним утром, когда мы с Дебби навещали Марджери? Холод пробежал у меня по спине, точно кто-то положил мне кусок льда на загривок.
Но Джаспер оставался возмутительно спокоен.
– Я думаю, ей просто трудно привыкнуть к новой жизни, – сказал он ровным голосом, ловко уходя от невысказанного вопроса, который словно повис между нами.
Я с раздражением отвернулась. Его ответ, казалось, подтверждал мои худшие опасения. Свои заносчивые манеры Мин приберегала для одной меня. Откуда мне знать, может, они с Джаспером стали уже хорошими друзьями… или даже не только друзьями. Пожалуй, теперь понятно, почему котята чувствовали себя с ней так беззаботно. Может, они просто следовали примеру своего отца? Сердце мое бешено заколотилось, когда я поняла: Мин затеяла хитрую игру, в этом я теперь была уверена. Она старалась оттеснить меня от Джаспера и котят. Она хотела занять мое место – не только в кафе, но и в моей собственной семье.
Котята такие дружелюбные и доверчивые – неудивительно, что Мин удалось обмануть их. Но меня огорчила доверчивость Джаспера, его неспособность понять, что происходит на самом деле. Это было так типично для него – всегда поддерживать слабых. Великодушие было одним из тех качеств, которые мне всегда так нравились в нем, но теперь его благородство просто выводило меня из себя. Одно дело, когда он по-рыцарски относился ко мне, и совсем другое, когда он был рыцарем по отношению к этой сиамской самозванке.
Разговор с Джаспером становился для меня все более неприятным, и я, пытаясь изо всех сил сохранять спокойствие, поднялась, чтобы уйти.
– Между прочим, она вовсе не такое уж совершенство, как ты считаешь, – прошипела я, небрежно взглянув на него через плечо. – Ты заметил, какая она косоглазая?
Стоило мне произнести эти слова, я тут же поняла, какое злорадство и обида были слышны в моем голосе. Но мне было уже все равно. Пусть Джаспер думает о Мин что хочет, но я-то знаю, какая она на самом деле.
Глава 11
Хотя Мин, как и все кошки в нашем кафе, могла приходить и уходить, когда захочет, она почти все время оставалась в кафе. Только иногда под покровом темноты она выскальзывала на улицу сквозь кошачью дверцу и отправлялась на прогулку. И ее короткие визиты в квартиру были так же мимолетны: когда нам давали корм, она взбегала по лестнице, чтобы, притаившись в прихожей, подождать, пока все мы покончим с едой, а потом быстро вылизывала все, что еще оставалось в мисках. После этого она возвращалась обратно в кафе и занимала свое обычное место на верхушке кошачьего дерева.
На ее острой мордочке и в ярко-голубых глазах можно было увидеть всего два выражения: спокойное созерцание или легкое любопытство. И хотя она никогда не напрашивалась на ласки, но благодарно мурлыкала, если Дебби щекотала ее большие шоколадно-коричневые уши. Когда я смотрела на Мин, меня обуревало какое-то странное чувство – это было одновременно и восхищение, и зависть, и презрение. Я была убеждена, что в ее отрешенности и необщительности есть что-то неестественное, но хуже всего было, что только я одна и могла это видеть.
Среди недели к нам заглянул Джон, и я немного воспряла духом. Линды не было дома, и если уж Дебби и могла кому-то довериться, то именно Джону. Я забралась в коробку из-под обуви, и у меня чуть не закружилась голова от надежд и ожиданий.
– Ну как тебе новые прибавления в кафе? – спросил Джон, усаживаясь за стол.
– Кто, Линда или Мин? – сухо осведомилась Дебби.
– И та, и другая, – улыбнулся Джон.
Дебби вздохнула и села напротив.
– Как ни тяжело это признавать, но Линда, кажется, права. Мин прекрасно прижилась, и посетители не могут на нее налюбоваться. Кошки, похоже, тоже ее приняли, хотя Молли немного сердится.
Я вся так и ощетинилась. «Немного сердится!» Неужели Дебби не заметила, что я сержусь очень даже «много»?
– Так, значит, она останется? – спросил Джон.
– Кто – Линда или Мин? – пошутила Дебби.
Джон неопределенно пожал плечами.
– Посмотрим, – сказала Дебби. – Что касается Мин, то вполне может быть.
– А Линда? – спросил Джон.
Дебби устало откинулась на стуле.
– Я ужасно от нее устала, правда. Иногда она меня просто бесит, но я не могу выставить ее, пока она сама не захочет уйти. И к тому же, надо признать, она оказалась довольно полезной в кафе.
Джон удивленно поднял брови.
– Ну что ж, тогда за здоровье Мин, – сказал он, поднимая свой бокал с пивом, и добродушно улыбнулся. А я, в коробке, вся сникла от отчаяния.
В конце второй недели страсти вокруг Мин начали понемногу утихать. Линда больше не потчевала каждого посетителя историей ее чудесного спасения, а я поневоле привыкла к молчаливому присутствию Мин. Мои отношения с котятами, однако, оставались напряженными. Я так и не извинилась перед Эдди за то, что тогда зашипела на него, – не из гордости или нежелания признать свою вину, нет, просто мне не хотелось делать этого под высокомерным взглядом Мин.
И квартира наверху стала уже не такой уютной. Дебби говорила, что она «начинает напоминать студенческое общежитие». В любую из комнат, казалось, всегда могла нахлынуть целая толпа людей и животных. Некуда было присесть – повсюду были пыль и шерсть.
Боу тоже стал каким-то растрепанным. Аккуратно подстриженный когда-то, теперь он так оброс, что его темных глаз почти не было видно из-под мохнатых бровей, а пасть вся была скрыта бородой. Раньше Боу распространял на всю квартиру ароматы собачьего шампуня, что нравилось, прямо скажем, далеко не всем, но теперь-то он и вовсе вонял псиной. Кроме своих ежедневных прогулок, он в последнее время почти не покидал квартиру, целыми днями напролет дрых на полу в гостиной, похрапывая и наполняя все вокруг ощущением непреходящей скуки.
Атмосфера в квартире, казалось, все больше накалялась из-за постоянных невысказанных разногласий. Дебби и Софи после того неудачного ужина с суперсалатом больше не ссорились, но Софи все чаще стала пропадать со своим другом Мэтом, а когда бывала дома, старалась общаться с Дебби и Линдой как можно меньше. Дебби, казалось, была воплощением долготерпения и смотрела на дочь с пониманием. Однако в субботу, когда Софи с угрюмым видом заявила, что отправляется на обед к Мэту и может сегодня не вернуться, Дебби с досадой заметила, что Софи приходит и уходит, когда пожелает, и похоже, считает их дом отелем.
