– Посмотри на меня, заяц, – она сдавила руку Назара. Он посмотрел. Голубые глаза застилали слезы. – Мы тебя не оставим. Веришь? Мы тебя им не отдадим. Ты, главное, слушай, что я говорю, и через час будем пить какао в безопасном месте. А их посадят к чертям лет на десять каждого. А знаешь, как с такими поступают в тюрьме?
– Как? – спросил Назар.
– Дают дырявую ложку к обеду.
Назар вздохнул тяжело, но плакать перестал.
– Слушай все, что бабушка скажет, – гладя его по волосам, сказала Диана.
Полина взвилась:
– Да какая я тебе бабушка, свинота?
– Извините, – напряглась девушка.
Дождь тарахтел по подоконнику, моросил на кухонный пол, но в окно больше никто не совался. У ступенек караулил прыщавый очкарик. Брат Александр или брат Михаил.
– План такой. Готовность номер один. По моей команде выбегаем из дома и драпаем к трассе. Машем автомобилям как угорелые. Если что – до микрорайона десять минут вприпрыжку. Но я думаю, на трассе все закончится. Заяц, бегать умеешь?
– Д-да.
– Покажешь теткам.
Рука с пистолетом опустилась вдоль туловища. Полина открыла дверь и вышла под дождь. Очкарик улыбнулся радушно. Полина процедила:
– Небо проверено внутри и наружно, ни богов, ни ангелов не обнаружено.
– А? – не понял очкарик.
– Хер на! – Полина выстрелила парнишке в живот. Он согнулся пополам, захлебнулся болью.
– Давай! – крикнула Полина.
Диана выскочила на крыльцо, волоча за собой Назара. Они ринулись по улице в темноту.
– Держи их! – рявкнул женский голос.
Кто-то рванул наперерез.
Полина, не сбавляя шага, выстрелила трижды, и человек покатился по плитам, страдальчески скуля.
Они бежали со всех ног – подошвы скользили по мокрым плитам. Позади ревела как раненый зверь толстуха. В ущельях между домами маячили фигуры преследователей.
– Ай! – журналистка споткнулась, упала в лужу.
– Тетя Диана! – мальчик кинулся к ней, помог встать. Полина замешкалась, прицелилась в движущиеся из полутьмы силуэты:
– Ни с места!
Диана и Назар пробежали мимо. На тротуар выпрыгнула молодая женщина с перекошенным лицом. В кулаке она сжимала молоток.
– Сосуд!
Резиновая пуля ужалила сектантку в плечо, развернула на сто восемьдесят градусов. Полина бросилась за журналисткой.
«Яды» закончились. Шоссе влажно мерцало. Ни единого автомобиля.
Легкие саднило. Полина не помнила, когда бегала в последний раз. Она взглянула на огни новостроек – голое поле отделяло микрорайон от беглецов. Далеко. Слишком, мать его, далеко!
За холмом раздалось урчание мотора.
– Машина! – победно воскликнула журналистка.
– Аллилуйя! Аллилуйя, Господи!
Полина посмотрела назад.
Из поселка брели четверо. Один мужчина поигрывал молотком, другой тащил арматуру. Сестра Лиза, без зонтика, без капюшона, пела:
– Веселиться надо, славить Бога нам! Ангел выбрал чадо, ангел выбрал Храм!
Диана подхватила Назара на руки, он зарылся носом в ее шею. Полина всхлипнула от отчаяния.
Асфальт отразил свет фар.
– Убейте женщин, – велела Лиза.
Сектанты, ускоряя шаг, пошли к шоссе.
– Стойте! – закричала Полина, – помогите!
Невидимый водитель прибавил скорость, фары ослепили. Джип вильнул, съехал на обочину. Будто белое пламя объяло сектантов. Тела забарабанили о капот, колеса раздробили кости юного последователя Храма и оставили перекрученный труп на рыхлой земле.
Это заняло секунду. Автомобиль затормозил, и из салона вылетел худощавый мужчина с седыми волосами.
– Слава богу! – Диана помчалась навстречу водителю.
– У него нож! – крикнула Полина.
– Отпусти моего мальчика, – прошипел мужчина, замахиваясь.
– Нет, вы не так… – Лезвие воткнулось Диане под ребра. Полина вспомнила татуировку, милую панду, на поджаром животе журналистки. Диана выдохнула изумленно.
– Нет, дядя Вова, нет! – это кричал Назар.
Мужчина провернул нож, выдернул. Диана упала, хватаясь пальцами за рану.
– Я иду, мой мальчик, – сказал мужчина.
Полина сжала пистолет обеими руками и выстрелила. Правый глаз убийцы лопнул. Резиновый шарик канул в мозг. Конвульсирующее тело шлепнулось в бурую жижу.
Полина нашла холодное запястье Назара. Он выл, звал тетю Диану. Полина потащила его через шоссе, к лестнице. Вечность они карабкались на холм.
– Ну, давай же!
– Служба полиции, – донеслось из трубки.
«Да!»
Полина затараторила:
– Поселок Весенний! На нас напали! Банда, у них ножи и молотки! Несколько человек убито! Здесь ребенок! Мы прячемся на холме, где пушка!
Диспетчер что-то говорил, она обронила телефон и посмотрела вниз. По ступенькам, держась за поручень, шла сестра Лиза. Следом ковылял ее приспешник.
– Боженька, Боженька, – шептал Назар.
На холме пахло медью. Воздух был наэлектризован, во рту появился кислый привкус, будто Полина лизнула батарейку. Она заморгала осоловело.
Она видела по «Дискавери» передачу про огни святого Эльма. Сейчас она наблюдала, как светлячки, каждый величиной с теннисный мяч, пляшут на дуле гаубицы. В небе, то тут, то там, вспыхивали искры – она подумала о птицах, загорающихся на лету.
Новостройки мигали в дожде непостижимо далеко.
Пение – без слов – траурная бесконечная нота – нарастало. Толстуха всходила на площадку, ее губы образовывали кольцо, язык вибрировал за пломбами.
Захотелось зажать ладонями уши, но руки были заняты – пистолетом, Назаром. Полина попятилась к скамейке, отсюда вечером она звонила Кате.
Сноп искр посыпался с гаубицы.
Сестра Лиза пела и водила перед собой скрюченными пальцами, словно играла на невидимой арфе или перебирала корешки невидимых книг. Второй сектант упал на четвереньки и бился лбом об асфальт.
Полина разрядила в них обойму, но то ли мазала, то ли фанатики не чувствовали пуль.
От заунывного пения болела голова.
– Перестань! – проскрежетала Полина.
Тонкий луч прошил небосвод, вертикально ударил в холм. Точно в тучах врубили прожектор. Кисть Назара выскользнула из онемевших пальцев. Свет поманил его. И мальчик сам стал светом – он вплыл в луч. Ботиночки скребли носками по асфальту. Назар воспарил. Раскинув руки крестом, чуть отклонившись назад. Голова болталась, отороченная сияющим нимбом, лицо было обращено к источнику света. И дождинки закручивались винтом, образуя туннель.
