Джеймс потрогал рану и вздрогнул, кожа вокруг распухла и воспалилась.
Хоть бы не загноилась. Интересно, в загробном мире существуют инфекции?
Проходя мимо лавки Мартина, Джеймс остановился и задумчиво посмотрел на темную дверь.
Зайдя внутрь, он осмотрелся по сторонам. Он надеялся, что сможет найти здесь необходимые травы, но эта лавка по содержанию мало чем отличалась от лавки Борони.
Он прошел вглубь комнаты, отбросив ногой в сторону мусор, лежавший на пороге.
Под перевернутым стулом Джеймс заметил что-то странное. Отодвинув стул в сторону, он увидел пучок засохшей травы. Он осторожно взял его в руки, боясь повредить хрупкую находку. Но, рассмотрев пучок поближе, он с разочарованием отбросил его в сторону. Эта трава не имела ничего общего с той, которая была нужна ему.
Вздохнув, Джеймс продолжил поиски, каждый раз вздрагивая, если случайно не так поворачивал голову.
В основном зале лавки он не нашел больше ничего полезного и интересного. Джеймс сделал несколько шагов к задним помещениям, но, услышав тихое рычание, замер как вкопанный.
Из дальней комнаты снова послышалось рычание, рука Джеймса невольно потянулась к поврежденной коже. Он постоял еще немного, глядя в темный дверной проем.
Да ну нахрен.
Развернувшись, он поспешил покинуть лавку.
На улице он почувствовал себя в большей безопасности, но тревога все же не покинула его окончательно.
В лавке не оказалось ничего полезного, Джеймс пытался вспомнить места, в которых могло быть что-то, что ему пригодится, но подобные мысли упорно отказывались лезть ему в голову.
Он зашагал по улицам, в поиске оглядываясь по сторонам. В голове зазвучал голос Борони: «…посмотри на местах поклонений…».
Джеймс остановился и, на секунду задумавшись, резко изменил свое направление, теперь оно было осмысленным.
Новый Орлеан-город, чья культура неотъемлемо связана со смертью. И где же должны располагаться основные святыни, как не на кладбище.
2
Советник посмотрел в зеркало на свое лицо. Синяки глубокими тенями залегли у него под глазами. Он чувствовал, что перестает справляться со своими обязанностями.
Общество всегда отнимало у него много сил и времени, все больше и больше повышая уровень его тревожности. Но в последнее время его паранойя достигла своего предела. И хуже всего было то, что он не мог с уверенностью сказать, верны ли его опасения, или это просто проекции его уставшего рассудка.
Ему стало казаться, что остальные советники обсуждают его у него за спиной. И с каждой минутой это все меньше походило на паранойю. Он видел, какие взгляды бросают на него его коллеги.
Конечно, он понимал, что отчасти сам виноват в таком положении вещей. Если бы он был более осторожен в своих решениях, этого недопонимания можно было бы избежать. Но, к сожалению, он слишком поторопился, не успев подготовить общество к переменам, не позаботившись о последствиях.
Сделка с Бароном одновременно стала для него и большим успехом, и грандиозным провалом. Его коллеги оказались совершенно неподготовлены к такого рода переменам. Им было сложно даже осознать существование подобных методов, не то что принять их.
Но главным своим провалом он считал даже не то, что они отказывались принять перемены, а то, что они ставили под сомнение его решения. Дни демократии в их обществе давно прошли, и Советнику казалось, что остальные успешно это усвоили. Однако, последние события значительно подорвали его авторитет, как главенствующего лица, и теперь он почти физически ощущал, как власть словно утекает сквозь его пальцы.
Так что подобное стечение обстоятельств, ясное дело, совершенно его не устраивало. Еще больше его гложило как раз-таки то, что он ничего не мог с этим делать. Все достигло того уровня потери контроля, когда события развивались уже сами по себе.
Он не хотел терять власть и свое положение, но еще больше он боялся тех сил, которые должны были наоборот стать его опорой. А в итоге полностью разрушили ту, что у него была.
Все это не могло быть обыкновенной случайностью, самостоятельно советники вряд ли решились бы поднимать бунт. Его положение кто-то подрывал. И у него были мысли насчет того, кто бы это мог быть.
3
Кладбище было старым и довольно мрачным. Весь его облик словно был пропущен через призму тусклости и обреченности. Впрочем, как и все по эту сторону реальности.
Этот мир в целом был похож на карикатуру того, откуда пришел Джеймс. Он был более темным, более мрачным, словно из него убрали все краски.
На самом деле, чем дольше Джеймс находился в этом мире, тем больше он сомневался в том, что это та самая загробная жизнь, о которой толкуют жрецы. Он полагал, что это скорее лишь один из миров, куда мы можем попасть после смерти.
Но даже осознание этого никак не меняло ситуацию и уж точно не приносило облегчения. А ситуация, в которой он оказался, с каждой секундой только усиливала желание Джеймса съездить по черной ухмыляющейся роже Барона. В данную секунду его не волновали никакие последствия.
Джеймс шел мимо склепов, поросших мхом, оставив за собой высокие кованные ворота. Склепы были чистые, без следов вандализма и разграблений. Однако, из-за атмосферы, царившей на кладбище, они казались неухоженными и разрушенными временем.
Возле склепов были небольшие кучки сухих цветов, но кое-где все же встречались и свежие. Джеймс внимательно изучал каждую кучку, но все же не мог найти того, что ему нужно.
Продолжая свои поиски, он набрел на склеп, который был больше, чем те, что его окружали. Возле него Джеймс обнаружил алтарь с приношениями.
Когда он увидел подношения, у него в животе прошла волна приятного холодка. У этого алтаря были все шансы, чтобы удовлетворить все его потребности в ингредиентах. Он почувствовал себя словно в лавке Борони. В настоящей лавке, а не в ее призрачной копии.
Склонившись над алтарем, он начал перебирать травы.
4
–Ты сказал, что поможешь мне, если возникнет такая необходимость.
Мартин кивнул.
–И я не отказываюсь от своих слов.
Он вышел из-за прилавка.
–Но, учитывая то, в каком расположении духа ты ушла в прошлый раз, я уже и не надеялся, что ты придешь ко мне снова.
Борони отвела взгляд в сторону.
–Возможно, в прошлый раз я слегка погорячилась. Но, вспомнив об обстоятельствах, которые вообще сподвигли меня на прошлый визит, думаю, мне это простительно.
Мартин улыбнулся.
–Простительно.
Он вздохнул и поднял брови.
–Ну что, раз уж мы пришли к пониманию и отпустили старые обиды, может, выпьем? И ты расскажешь мне, что произошло.
