– Ты проник в мои… мои фантазии, – сказала она. – В самую сокровенную, глубокую часть моей души. Дал мне то, чего я втайне хотела. – Она резко обернулась и прожгла его взглядом. – Но ты никогда по-настоящему меня не знал.
Он в ужасе уставился на нее. Больше не игрок, не самодовольный властитель' Круга приближенных Клуба Адского Пламени. Напуганный ребенок, греющийся в теплом уголке цирковой палатки.
– Ты играешь на женских тайнах. – Джин ходила вокруг Вингарда, рассматривая его беспомощное тело. – Вынюхиваешь их секреты, пуская в ход свои дешевые иллюзии. Не для того, чтобы понять их, стать другом или любовником. А чтобы превратить в своих рабынь.
Он шумно сглотнул.
– Я могу показать тебе тайны, – она остановилась перед Джейсоном и улыбнулась. – Хочешь?
Он покачал головой.
– Хочешь посмотреть?
В Джин бурлила сила. Огненная, неудержимая, древняя – и в то же время новая, она едва могла ее сдерживать. Ее питали ярость, жажда мести, пламя первобытной энергии Вселенной.
Джин вонзила в мозг Вингарда всю мощь Феникса.
Вингард резко выпрямился. Его сознание расширялось со скоростью мысли, перескакивало с одной стороны реальности на другую. Миллион миров, миллиард звезд, триллион трагических смертей. Его разум погнулся, сжался и вот-вот готов был разорваться надвое.
– Смотреть вниз на смертных, – напомнила Джин его откровения, – разве ты не этого хотел?
Джейсон кричал, корчась в отчаянии. Его ноги болтались в воздухе. Джин не отпускала – вливала все больше и больше энергии в его крошечный человеческий разум. Заставляла поглощать пищу богов – громоздкие, неумолимые истины существования.
Вингард издал булькающий звук, его сознание отключилось. Он повис в воздухе, глаза потухли. Иллюзии растворились, явив Манипулятора в истинном обличье: тощий, как веревка, седой старик с капающей изо рта слюной. Джин опустила его на землю и прислонила к книжному шкафу.
– Прощайте, сэр Джейсон, – сказала она. – Вы уже не вернетесь к нам.
На мгновение его взгляд остановился на ней. Затем голова склонилась набок, челюсть отвисла.
«Я ему почти завидую, -– подумала она. – Джейсон Вингард обрел покой. А Феникс не знает этого слова».
Она развернулась и вышла из комнаты. В коридоре было темно, но она сразу почувствовала чье-то присутствие. «Нет, – мысленно воскликнула она, – не он! Не сейчас!»
– Джин!
Она отшатнулась и прислонилась к стене, пока Скотт не успел коснуться ее.
– Джин, что случилось?
«Не пускай его, – думала она. – Нужно держать его подальше от моих мыслей. Если бы он знал... если бы он только знал...»
– Нам пора, – сказал Циклоп. – Шторм только что звонила... Полиция уже едет, у них ордер на арест Людей Икс.
Джин повернулась к Скотту, с трудом понимая, что он такое сказал. «Полиция? Зачем волноваться о ней, учитывая, какие силы тут сегодня столкнулись?»
– Джин, ты слышишь, что я говорю?
Она мельком увидела его лицо и внезапно почувствовала бездонную печаль. «Такой хороший человек. Такой искренний, такой верный, такой неравнодушный.
Моя любовь».
Она отвернулась, стараясь не заплакать. «Не сейчас, – сказала она себе. – Позже будет время для слез. Много времени».
– Курт вызывает самолет. Нам пора.
Джин кивнула, выдавила из себя улыбку и двинулась по коридору. Она чувствовала его беспокойство, страх за нее просачивался сквозь защиту. Этот страх, понимала она, – только начало.
– Сюда, – сказала Джин, направляясь к потайной лестнице.
Глава двадцать первая
Самолет поднялся с реки Гудзон, скрытый проливным дождем. Все вокруг было погружено в темноту: пирсы, улицы, ряд старых складов между берегом и величественным зданием Клуба Адского Пламени. Единственным источником света осталась вереница машин, медленно покидающая район.
– Свет погас не только в этом здании, – отметил Колосс, выглядывая из окна. – Кажется, ты натворил больше дел, чем собирался, дружище.
Росомаха не ответил. Волосы у него на шее и руках встали дыбом, он с трудом держался, чтобы не обнажить когти. Все его инстинкты кричали об опасности.
И дело было не в погоде.
Самолет накренился, Логан уперся в стену, чтобы не упасть. В кресле пилота Ночной Змей старался справиться с управлением. Шторм стояла у него за спиной, раскинув руки в стороны.
– Шторм, – попросил Ночной Змей, – ты не можешь приглушить бурю? Хоть немного?
– Извини, Курт, – она сосредоточенно морщилась. – Я концентрирую его силу вокруг корабля, чтобы спрятать нас от любопытных глаз. Перестану только когда сможем включить щит-невидимку.
Росомаха не слышал их. Объектом его беспокойства была скрюченная фигура у противоположной стены кабины пилота, глядевшая в окно. Джин Грей. Она до сих пор не сменила костюм Черной Королевы. Циклоп опустился рядом с ней на колени и говорил тихим, успокаивающим голосом. Логан чутким ухом разобрал их слова.
– …Вингард? – спрашивал Циклоп. – Он все еще... ну, ты понимаешь. Он еще у тебя в голове?
– Нет, -– ответила Джин. Она не двигалась, не отводила глаз от окна. – Я с ним разобралась.
– О.
Вокруг нее на мгновение вспыхнула энергия. Циклоп убрал пальцы, словно боялся обжечься.
Росомаха вспомнил слова профессора Ксавье: «Самое главное сейчас – Джин».
– Такой тугой. – Джин прикоснулась к животу, потрогала петли корсета. – Так давит. Он сказал... Предполагалось, что это свобода. Но нет.
– Джин, – Циклоп тронул ее за плечо, – ты многое пережила, но теперь все кончено.
Когти Росомахи выстрелили сами по себе. Его инстинкты кричали еще громче, чем раньше. От Джин пахло чем-то диким, животным, неправильным. Она вся напряглась, как загнанный в угол зверь.
– Вовсе нет, – рассмеялась она ледяным смехом. – Никакая это не свобода.
– Ничего, мы со всем разберемся, – продолжал Скотт. – Я свяжусь с профессором. Он наверняка знает, что делать.
«Да отвали, Саммерс», – со злостью подумал Логан. Он прошелся вдоль стены в поисках места, откуда их будет лучше видно.
– Пожалуйста, – сказал Циклоп, – я хочу помочь тебе.
Впервые с тех пор, как они поднялись на борт, Джин подняла глаза на Скотта.
Ее взгляд был пустым, пристальным, холодным, бесчувственным, если не считать горделивой, едва сдерживаемой ярости.
– Значит, хочешь? – спросила она.
Самолет накренился.
– Ороро! – вскрикнул Ночной Змей.
– Это уже не я, – ответила Шторм. – Буря должна бы уже стихать, но она лишь усиливается. Сделаю, что смогу.
