– Брось, Игнасио, сейчас она пойдет со мной танцевать. Ты же видишь, сеньорита уже поднялась. Осталось дело за малым.
– Если вы не уйдете, я прострелю вам для начала ногу. А не успокоитесь – и вашу тупую башку, – не удержавшись от хищной улыбки, пообещала Мария.
– Сеньорита знает толк не только в постельных утехах, но и в оружии? – даже не скрывая, что забавляется, поинтересовался испанец.
– Немедленно извинитесь, – внезапно прозвучало за его спиной.
Клим, едва не давший петуха, решительно вдавил в переносицу оправу очочков, вперив в испанца злой и решительный взгляд. Одет в форму цвета хаки российского образца, но без знаков различий, с белыми петлицами, повязкой на правом рукаве и пробковым шлемом с красными крестами. Только это ничуть не добавляло ему мужественности, а наоборот, придавало комичности. Однако все присутствующие, в том числе и девушки, замерли в удивлении. А на террасе повисла тишина.
– Тебе чего, петушок? – имея в виду его задиристость, не удержавшись, фыркнул испанец.
– Немедленно извинитесь или извольте к барьеру.
– Куда изволить?
– Я вызову вас на поединок.
– Дуэ-эль? Петушок, ты ничего не перепутал? Здесь тебе не твоя дикая Россия, а еще более дикая Африка.
– Хуан, остынь, ты же видишь, это доктор из Красного Креста, – попытался урезонить майора его спутник в звании капитана.
Отношение к медикам всегда и во все времена было особенным. А уж в действующей армии, когда в любой момент можешь оказаться на операционном столе, и подавно. Но, как видно, испанцу сейчас было плевать.
– Клим Сергеевич, не вмешивайтесь, – рассерженно и с нескрываемой досадой потребовала Мария.
– Клим, не надо, – вторила ей Алина.
– Сударыни, позвольте мне самому принимать решения, – отрезал молодой человек.
– Слушай, докторишка, отправляйся-ка ты к своим клистирным трубкам и сестрам милосердия, – стряхивая с плеча руку товарища, наконец произнес испанец.
– Немедленно извинитесь, – потребовал в ответ Клим.
– Перед кем? Перед шлюхой? Да всем известно…
Договорить он не успел. Сделав стремительный шаг, Клим отвесил ему звонкую пощечину. Рука у хирурга была тверда и не дрогнула, а вот силенок явно недостаточно. Здоровяк испанец только слегка повел головой. Недовольно крякнул и врезал Кондратьеву кулаком, отчего Клима буквально снесло. Пролетев пару метров, он врезался в легкий столик и, сметя его вместе со стульями и сервировкой, бесчувственный замер на полу.
– Майор, прекратите это безобразие, – попыталась призвать к порядку распоясавшегося дебошира капитан Котлярова.
Алина бросилась к другу на помощь. На террасе находились около десятка офицеров, но, как видно, Хуан обладал достаточно скверными характером и репутацией, а потому с ним не спешили связываться. Хотя и слышались приглушенные недовольные голоса.
Вроде и шумно, но в то же время сухой щелчок взводимого курка расслышали все. Потому что вновь повисла звенящая тишина. Хуан же, взглянув в черный зрачок дула направленного на него «Вальтера», только усмехнулся.
– Ну что, красотка, решила стрелять – так стреляй. Хуан Перес сотни раз смотрел в глаза смерти, и тебе его не напугать.
– Я знаю, – равнодушно ответила Мария.
Резко повела оружием вниз, и округу огласил треск пистолетного выстрела. Хм. Вроде и шесть с половиной миллиметров, а получилось громко. Правая нога испанца подломилась, и он с болезненным стоном повалился на доски настила, заливая их кровью.
– Дернешься к оружию – прострелю еще и руку, – равнодушно, так, словно говорила с пустым местом, произнесла Хомутова.
– Сеньорита… – заговорил было капитан по имени Игнасио.
В ответ Мария вновь выстрелила, пуля с тупым стуком вошла в доску рядом с ботинком заговорившего, обрывая его на полуслове. Вот никаких сомнений, случись – и эта стерва будет стрелять на поражение. И только что продемонстрировала как свою меткость, так и решимость.
– Прекратить стрельбу! Бросить оружие! Всем руки вверх, чтобы я видел! – Подкрепляя свои слова, высокий плечистый лейтенант-легионер пустил в воздух короткую очередь.
Как ни странно, первым об пол брякнулся не пистолет Марии, а ППШ Рене. Поставки из английских владений – предприятие довольно опасное, и порой приходится отстаивать как свой товар, так и саму жизнь. Так что ресторатор вполне официально владел автоматическим оружием. Мог себе позволить, ну и власти смотрели на это вполне благосклонно. Но одно дело распоясавшиеся пьяные посетители – и совсем другое патруль легионеров.
– Что тут случилось? – поинтересовался начальник патруля.
– Вам короткую версию, лейтенант, или полную? – в свою очередь поинтересовалась Котлярова.
– Полную, госпожа капитан.
Светлана поведала о происшедшем. Впрочем, и полный рассказ оказался достаточно краток. Лейтенант опросил еще пару свидетелей. Пока суд да дело, раненому наложили повязку. Так, только остановить кровотечение. Более вдумчивую помощь будут оказывать уже в санчасти.
Тем временем Алина привела Клима в чувство. Близоруко прищурившись, он повел взглядом вокруг. Приметил, что Хомутова стоит на прежнем месте, цела и невредима. Не в состоянии разобрать детали, он виновато улыбнулся, явно сожалея о том, что предстал перед дамой своего сердца в далеко не лучшем виде.
Если бы у него не было проблем со зрением или не потерялись очки, то Кондратьев приметил бы кое-что интересное. К примеру, толику обеспокоенности во взгляде Марии. Чего вроде бы не должно быть при ее демонстративном равнодушии к Климу. А еще в кои-то веки она смотрела на него с уважением.
Глава 2
Война войной…
Лагерь бурлил, как муравейник. Легионеры ходили и бегали по разным направлениям, с разной скоростью и степенью озабоченности. Почти месячное безделье осталось позади. Люди успешно прошли акклиматизацию. Кто-то безболезненно, другие через лазарет. Но сегодня госпитальные койки были пустыми. Да и сам госпиталь уже сворачивался. Легион выступал к линии фронта.
Новое место его дислокации – городок Лебу. Скорее всего, такая же убогость, как и Арба-Мынч. По прямой от него до линии фронта километров семь. Правда, она условная. Проходит по хребту, где имеются только наблюдательные посты. Склоны гор пусть и не скалистые, но крутые настолько, что без специального снаряжения и страховки по ним не подняться. Именно благодаря такому вот рельефу Хайле Селассие и удалось выстоять. Так что войска стоят только на перевалах. От Лебу до ближайшего по дороге около двенадцати километров. По прямой – не больше восьми.
– А-апчхи! – Алина извлекла носовой платок и утерла выступившие слезы. – Господи, конец декабря, а тут жара и пыль, – недовольно произнесла она.
– Я посмотрю, что ты скажешь, когда придет сезон дождей. Говорят, что в это время кругом одна непролазная грязь, – усмехнувшись, поддела ее Мария.
