А вот, когда я обеспечу себе прочный тыл, можно будет заняться и «подрывной деятельностью».
Тем более, что я еще четко не определился с планом освобождения Манги от «пришельцев». Да и кто из нас не пришлый? И те, что поселились на Манге пятьдесят лет назад, и те, кто явился сюда недавно, – все они земляне, чужие этому миру, где хозяева – цверги. А вот как утрясти нынешний статус кво, да так, чтобы «счастье для всех»… Я не знал, обращаться ли мне к Путину за помощью или действовать самому, «проводя разъяснительную работу» или создавая отряды Сопротивления…
Болтаю зря. Не хотел я никакого Сопротивления, и не собирался я гнать землян обратно за портал. Все мы люди, все мы человеки. Бытие в бомжах здорово мне мозги прочистило, зарядило новой памятью. Я стал одновременно и землежителем, и колонистом. Единственным. Я ведь не просто наблюдал за жизнью на Земле, я был землянином, разве что не помнившим своего имени и места прописки.
Нужно было тщательно обдумать те смутные идеи, что витали у меня в голове, и сформулировать хоть какую-то стратегию. Но не в дороге же, не впопыхах.
«Жернова богов мелют медленно…» Вот и не будем торопиться с революциями, возьмем пример с того же Путина – оставил Украину в покое, и хохлы все сделали сами – и экономику развалили, и армию, и даже церковь. А сколько «подмикитчиков» было, как они хором призывали президента то войска в Донбасс ввести, то еще какое резкое движение сделать! А когда поняли, что тот на провокации не поддается, стали брехать про «бурятскую бронека-валерик»…
Короче говоря, я все оставил на потом и занялся делами насущными, ночевкой, например. Устроились мы на старом месте, где Саул лагерем становился. Ареал вокруг был вполне себе упыриный, поэтому Димон старательно держался поближе к огню и к машинам. Даже Терминатор его не успокоил, когда заявил, что в радиусе нескольких километров крупные животные не сканируются.
Короче, разожгли мы костер, потом еще несколько – для свету, а на углях притухшего испекли махи с бротами.
Полдня в дороге кого хочешь утомят, так что мы накинулись на еду со всей страстью голодных организмов. Утолив голод, мы захотели пообщаться – уж такова связь между хлебом и зрелищами.
Наверное, с полчаса мы лениво судачили, пока мне не пришла в голову светлая идея.
– Терминатор! – подозвал я.
Кибер тут же нарисовался в отблесках костра.
– Жду дальнейших указаний, Александр, – изрек он.
– Термос, – сказал я по-свойски, но с чувством, – а ты помнишь что-нибудь из своего прошлого?
– Я все помню.
– А расскажи нам про свою планету! Как она выглядит хоть? Кто там живет?
Ноги робота стали укорачиваться и как бы раздуваться – Терминатор «присел».
– Я не был на поверхности Годемча, – проговорил он, – меня выращивали на орбитальном заводе. Я помню только голубовато-белесый шар планеты, чья тропическая зона была окрашена в розоватые тона, – в тропиках там колоссальные пустыни, и пассаты постоянно переносят массу красноватой пыли. Иногда разыгрывалась сильная пылевая буря, и тогда небо мутнело вплоть до умеренных широт. На Годемче живут гуманоиды, очень похожие на хомо, только кожа у них красноватого оттенка.
– А как ты здесь оказался? – выпалил Эдик. – Тебя привезли на звездолете? Да? А на каком?
– Нас было шесть боевых роботов, мы были предназначены для охранения. На нашем нуль-звездолете летело около двухсот разумных, но мы так и не прибыли к финиш-планете. Траектория нашего корабля, если это понятие приложимо к трассе в нуль-пространстве, пересеклась с гиперджетом, который истекал с полюсов Манги, где работают кольцевые системы гравитаторов…
– А что я говорил! – воскликнул Лахин, но Кузьмич живо угомонил его.
– …Спонтанный выход из гипера привел к разрядке энергоемкостей, – монотонно продолжал Терминатор. – Больше месяца экипаж дотягивал до Манги на планетарниках, пока не вышел на орбиту и не совершил посадку. Это было в 1881 году по вашему летоисчислению…
– А Мангу ты видел из космоса? Какая она?
– Круглая, – серьезно сказал Терминатор. – Ярко-синяя с белыми разводами циклонов. Один континент, который занимает почти все полушарие. Его южный край находится в умеренном поясе, а северный доходит до полюса. В океане много островов, больших и маленьких, а на материке есть три внутренних моря, разливающихся между горных хребтов.
Лахин хотел что-то еще спросить, но я опередил его.
– А что случилось с экипажем вашего звездолета? – поинтересовался я.
– Половина команды заняла ванны для гибернации, чтобы впасть в анабиоз и дождаться спасения. Им не повезло – реактор сломался, и энергии не стало. Оставшимся хватило пар для создания семей и продолжения рода, но мирная жизнь регулярно прерывалась конфликтами. Дети рождались здоровыми, зато внуки и правнуки появлялись на свет с испорченной наследственностью из-за близко-родственного скрещивания. Первое поколение умерло от старости, а их потомки деградировали, отягощенные болезнями и лишенные знаний. Через сто лет после посадки на эту планету я остался единственным исправным роботом и не мог защитить всех. Последнего годемчианина я похоронил почти тридцать лет назад…
Я слушал монотонный голос робота и, хоть повествовал он о вещах печальных, благодушествовал.
Необычное для меня уже стало привычным, так что никаких потрясений я не испытывал. Ну, не повезло жителям Годемча. Но нам-то везет пока! А дальше видно будет…
Выехали мы рано и уже где-то к часу оказались в знакомых местах. А когда показался мост через Геррос, то и вовсе… Что?
Ну, не скажешь же, что домом повеяло!
Где он, тот дом? Нет его у меня ни здесь, ни, тем более, на Земле. Впрочем, особо кручиниться по поводу своей бездомности и неприкаянности я не стал.
Я и ехал-то затем, чтобы обзавестись жильем да хозяйством.
Конечно, накатывали подчас унылые мысли – для чего это все? А стоит ли? Но я отмахивался от пораженческих думок.
Надо, Саня, надо! Хотя бы для того, чтобы сохранить достоинство…
Вообще, если честно, последние года два до посвящения я все делал через силу, принуждая себя. Просто не видел смысла во всей этой «суете». Здорово меня подкосил развод, что и говорить.
Нет, я долго терпел, держался, ругал себя, «размазню и слабака». Все пенял себе: включи мужика! Что значит – не для кого стараться? А ты из принципа постарайся! Достигни чего-то там, и пусть твоя бывшая станет себя корить: ах, как же это я так сглупила, такого человека бросила!
Я даже, будучи «без определенного места жительства», трепыхался, стремясь «чего-то там» доказать, хоть и не помнил про Наташку, вот только все мои метанья были вхолостую. Трудно быть бомжом.
А здесь, на Манге… Сложно сказать.
Не знаю даже, почему я суечусь. Чтобы счастье для всех, и даром? Извините, я не Данко, чтобы сердце из груди рвать, – затопчут же миокард и спасибо не скажут…
