Рипли не могла взглянуть ей в глаза, не могла ответить на незаданный вопрос. Она смотрела на Новорожденного, подманивала его, хотела, чтобы он оставил робота и пришел к ней.
Когда огромное создание двинулось к Рипли, краем глаза она заметила, как Колл тихо отползает прочь.
«Да, – подумала Рипли. – Правильно!»
Она чуть не отвлеклась на воспоминание о том, как шипела на Тритончика: «Беги! Прячься!».
Если бы она осмелилась, то крикнула бы эти же слова Колл, но Новорожденный был еще слишком близко к роботу.
Не глядя на Колл, Рипли тихо сказала:
– Уходи.
Затем она шагнула к Новорожденному, встречая его на полпути.
– Ну давай, – подогнала она монстра, протягивая руки.
Два шага, три. Теперь Новорожденный подошел так близко, что она могла его коснуться, а Колл отползала все дальше и дальше.
Рипли продолжала стоять, протянув руки, открыв разум, показывая монстру образы материнства. Она думала о королеве чужих, о том, как та тянулась к своему ребенку-мутанту перед тем, как Новорожденный оторвал ей голову. Могло ли это создание в принципе понять, что такое забота? Доверие? Сосредоточившись только на этой картинке, Рипли всем своим видом, позой выражала покорность. Чудовище наклонилось к ней, и Рипли задержала дыхание.
А потом Новорожденный издал тихий звук, словно ему было больно. Словно он чего-то хотел. Этот детский звук изумил Рипли, и она подняла взгляд на чужого. Жуткий череп плохо годился для выражения эмоций, но Рипли показалось, что она видит одиночество.
Вспомнив собственный жест в яслях, вспомнив нежность, которую она проявила к Колл – роботу, который пришел ее убить, – Рипли подняла руку и медленно, нежно погладила вытянутую голову Новорожденного.
За ее спиной Колл, пробираясь к выходу, оглянулась. Общение двух созданий, чужих друг для друга, и все же генетически связанных, одновременно ужасало и завораживало. Когда Рипли нежно погладила Новорожденного, монстр высунул длинный змеиный язык и слизнул струйку пота с ее лица.
Пока чудовище ее вылизывало, Рипли взглянула ему за спину и осмотрела грузовой отсек, в то же время удерживая в сознании образ любящей матери, который привел к ней зверя. Сразу за Новорожденным она увидела довольно крупный иллюминатор. За ним простиралось ночное австралийское небо, уже подсвеченное рассветом, поскольку «Бетти» все дальше улетала от места падения «Возничего» и приближалась к месту посадки.
Рипли продолжала поглаживать голову Новорожденного, нежно проводя рукой по широким надбровным дугам, по челюсти к подбородку.
Чужой автоматически вздернул губы, и на лице его появился застывший, до жути знакомый смертоносный оскал. Рипли осторожно коснулась зубов Новорожденного кончиками пальцев. Не переставая вылизывать ее лицо, Новорожденный открыл рот, позволяя Рипли с любопытством осмотреть его наполовину человеческие зубы.
Рипли медленно провела ладонью по ряду зубов монстра, а затем, даже не поморщившись, резко нажала.
Отведя руку, она взглянула на ладонь. Та наполнялась густой алой кровью. Ее кровью. Человеческой кровью. По большей части.
Она посмотрела в глаза Новорожденного. Лицо ее по-прежнему не выражало ничего, сознание показывало лишь то, что хотела Рипли. Она резко взмахнула рукой, плеснув пригоршню крови точно в центр иллюминатора.
Поначалу ничего не произошло, но спустя несколько секунд иллюминатор начал шипеть там, где по нему разбрызгалась кровь. Затем пошел дым. А потом иллюминатор начал плавиться.
В своем разуме через хрупкую связь Рипли ощутила изменение в отношении монстра. Детская вера, обжигающее одиночество внезапно исчезли, и их место заняло единственное чувство: предательство!
В тот же миг чудовище выпрямилось в полный рост и предупреждающе зашипело.
Новорожденный с изумлением смотрел на дерзкий жест Рипли. Сейчас его интересовала лишь медленная, мучительная смерть стоявшего перед ним хрупкого создания. Пусть место, где они находились, содрогалось и ходило ходуном, пусть Новорожденный подозревал, что они находятся в смертельной опасности, ему было все равно. Ничто не должно встать у него на пути.
Он угрожающе навис над жертвой, предвкушая наслаждение, с которым зубы пройдут через ее череп. Новорожденный собирался пожрать ее мозг медленно, смакуя каждый кусочек. Интересно, поглотит ли он в процессе воспоминания Рипли? Чудесно, что кровь Рипли утолит его вечный пылающий голод. Медленно, собираясь насладиться каждой секундой, Новорожденный выдвинул язык.
Рипли застыла, не позволяя нахлынувшему страху отразиться на лице. Новорожденный открыл огромную пасть, и скользкий язык – тот самый, что так нежно вылизывал Рипли, тот, что отличал это существо от породившей его королевы – непристойно выскользнул наружу. Рипли с ужасом смотрела, как язык напрягся и затвердел, совсем как у предков монстра. Завершая трансформацию, на кончике появились маленькие острые зубы. Крошечная пасть открывалась и закрывалась, словно испытывая новые способности.
Рипли застонала. Новорожденный наклонился ближе, приготовившись пробить ей лоб затвердевшим языком. Рипли, не в силах даже закрыть глаза, наблюдала за изменениями с чувством завороженного ужаса.
«Господи, помоги мне!» – подумала она и поняла, что это была первая молитва в этой ее жизни.
Крошечные белые зубы скрежетали, с языка капала серебристая слизь. Язык приблизился к лицу Рипли…
Она не смогла сдержать дрожи, но не отступила. Это только заставило бы хищника напасть.
Рипли видела, как поодаль, за плечом Новорожденного, Колл крадучись подбирается к оброненному ружью Ди’Стефано. А потом она подняла взгляд…
…и посмотрела на иллюминатор за спиной Новорожденного. В центре ее кровь булькала и разъедала пластину, наполняя воздух специфическим запахом горящего пластика. Ей показалось, что они летят в стратосфере. Почти дома.
Рипли завороженно смотрела на иллюминатор. Пока она смотрела на испаряющееся окно, то не видела, как зубы на кончике языка чужого приближаются к ее лицу.
Внезапно в ее сознании видение того, как она обнимает Тритончика, сменилось другим.
Воспоминания о непредвиденном хаосе. О криках и смерти воинов. Об огне. И она, Рипли, стоит, расправив плечи, обнимая своего ребенка. Несет смерть и разрушения яслям.
Новорожденный наклонился ближе для последнего поцелуя – и удивленно застыл, ощутив изменения в мысленной связи. В Рипли не осталось и тени смирения, страха, раскаяния. Лишь вызов! По связи катились воспоминания о том, как Рипли уничтожала ясли. Образы злили. Издевались.
Новорожденный зарычал, приготовился нанести удар, но тут…
Раздался громкий звук, и что-то с силой потянуло Новорожденного назад, словно его схватила какая-то могучая невидимая сила. Она тянула все сильнее, неумолимо оттягивая Новорожденного от его добычи. Монстр не мог ничего понять. Как такое возможно?
