– Ей нужны друзья, – сказала она. – Но разве мы можем ей с этим помочь?
Она обвела комнату взглядом.
– Сент-Квентин, если бы тебя здесь не было, я бы тебе позвонила.
– Боюсь, что от меня было бы мало толку, даже если бы меня здесь не было… Прости, я и не знаю даже, что посоветовать.
– А ты постарайся. В конце концов, ты ведь у нас писатель. Что люди делают в таких случаях? Впрочем, знаешь, Томас, еще даже восьми нет – время не самое позднее.
– Для нее – позднее, – безжалостно ответил Томас. – Особенно когда человеку больше некуда пойти.
– Ну, она могла пойти в кино…
Но Томас, голос которого сделался совсем официальным – непреклонным, жестким, напряженным, отклонил это предложение, даже не раздумывая.
– Послушай, Анна, ничего не случилось? Может, она из-за чего-нибудь расстроилась?
И сразу стало ясно, что есть такое, о чем его собеседники не желают говорить, – по их лицам, разом сделавшимися пустыми. Атмосфера тотчас накалилась – будто в зале суда. Томас покосился на Сент-Квентина, гадая, а он-то тут при чем. Но когда он перевел взгляд на Анну, то вдруг разглядел – за ее равнодушной полуулыбкой и опущенными веками, – что Анна считает себя одинокой в этом своем умолчании. Глубокая, очень личная вина отделила ее от Сент-Квентина – она даже не заметила, как забегали у Сент-Квентина глаза, не заметила, что и он почему-то всполошился. Углядев раскол среди оппонентов, Томас осмелел и, едва Анна успела договорить: «Кстати, утром я ее не видела», Томас продолжил:
– Потому что тогда, может быть, Порция просто не хочет возвращаться домой. С людьми такое случается.
– С тобой-то конечно, – согласилась Анна. – Но Порция почти до неприличного предупредительна. Впрочем, никогда не угадаешь, как человек может себя повести.
Сент-Квентин, поставив бокал на стол, участливо вмешался в разговор:
– Выходит, ты ее толком и не знаешь?
Не обращая на него внимания, Анна продолжила:
– Так значит, Томас, ты считаешь, что она просто проверяет нас на прочность?
– У всех нас есть свои чувства, – ответил он, как-то странно глядя на Анну.
– А может, Порция не слишком приспособлена к домашней жизни? – вопросил Сент-Квентин.
– То есть вы оба хотите сказать, – ответила Анна из своего уголка на диване – прелестная картинка, ни единой эмоции, – что я плохо отношусь к Порции? Как мало нужно для того, чтобы все вылезло наружу. Нет-нет, Сент-Квентин, все в порядке, мы вовсе не ссоримся.
– Анна, дорогая моя, ссорьтесь на здоровье. Дело лишь в том, что от меня, похоже, тут не много толку. А если от меня нет толку, может, мне лучше уйти? Если я сумею потом чем-нибудь помочь, то обязательно вернусь. А так, пойду домой и буду сидеть у телефона.
– Боже! – язвительно воскликнула Анна. – Да ведь ничего ужасного еще не случилось! И не случится еще как минимум полчаса. А между тем уже восемь и нужно решить, будем ли мы ужинать. Или мы не хотим ужинать? Право же, я сама не знаю, что делать, ведь с нами такое в первый раз.
Ни Сент-Квентин, ни Томас, похоже, не знали, как поступить, поэтому Анна позвонила кухарке по внутреннему телефону.
– Подавайте ужин, – сказала она. – Мы не будем ждать мисс Порцию, она немного задержится…
– Мне кажется, это правильно, – прибавила она, повесив трубку. – Никаких полумер тут быть не может. Или мы ужинаем, или звоним в полицию… Сент-Квентин, самое лучшее, что ты можешь сделать, это остаться и поддержать нас – разумеется, если у тебя нет других планов на вечер.
– Мои планы тут ни при чем, – ответил искренне растерявшийся Сент-Квентин. – Дело в том, смогу ли я что-то для вас сделать.
– Дело в том, что ты старинный друг семьи.
Вечер стал еще мрачнее, еще пасмурнее. Из-за облачного неба скоропалительные сумерки казались стальными, а деревья в парке – будто сделанными из металла. Анна решила, что ужинать они будут при свечах, но на улице еще не совсем стемнело, и поэтому занавесей не задергивали. Огромная охапка аквилегий на столе походила на театральный реквизит – на нечто неживое; за окном люди по-прежнему катались на лодках по озеру. Филлис обносила едой Томаса, Анну, Сент-Квентина – на часы никто не смотрел. Сразу после того, как подали утку, в гостиной зазвонил телефон. Под его перезвон они обменялись взглядами.
– Я подойду, – сказала Анна и не двинулась с места.
Томас сказал:
– Нет, наверное, лучше я.
– Давайте я, если вам не хочется, – сказал Сент-Квентин.
– Нет, чушь какая, – сказала Анна. – Почему это я не могу подойти к телефону? Может, это вообще по другому поводу.
Сент-Квентин старательно жевал, не поднимая глаз от тарелки. Анна перехватила трубку поудобнее.
– Алло? – сказала она. – Алло?.. О, здравствуйте, майор Брутт…
– Итак, он говорит, что она там, – сказала Анна, вернувшись за стол.
– Это я понял, но где – там? – спросил Томас. – Что он сказал, где она?
– У него в гостинице, – безо всякого выражения ответила Анна. – Но сам понимаешь, это такая гостиница, где он живет.
Она подставила бокал, чтобы ей подлили вина, затем сказала:
– Ну вот, похоже, и все?
– Похоже, – ответил Томас, глядя в окно.
Сент-Квентин спросил:
– А он сказал, что она там делает?
– Она там просто находится. Взяла и зашла.
– Так, и что теперь? – спросил Томас. – Я так понимаю, он привезет ее домой?
– Нет, – удивленно ответила Анна. – Этого он не предлагал. Он…
– Так чего он тогда звонил?
– Узнать, что мы будем делать.
– И ты ответила?..
– Ты сам слышал… Я сказала, что перезвоню.
– И скажешь… Погоди, а что мы будем делать?
– Если бы я знала, я бы ему сказала, правда ведь, дорогой Томас?
– Так и велела бы везти ее домой. Можно подумать, у старикана других дел по горло. Нальем ему выпить, придумаем что-нибудь. Или пусть просто посадит ее в такси. Нет ничего проще.
– Нет, все не так просто.
– Это еще почему? Что там за сложности? О чем он там, черт побери, разливался по телефону?
Анна допила вино, затем сказала:
– Все было бы проще, если б ты понимал, о чем я говорю.
Томас взял салфетку, вытер рот, покосился на Сент-Квентина и спросил:
– Ты хочешь сказать, что она не собирается домой?
– Похоже, именно сейчас ей этого не слишком хочется.
– Как это – сейчас? То есть она приедет попозже?
– Она хочет знать, поступим ли мы правильно.
