В их последнее утро перед отъездом, благодарно целуя солоноватую от пота щеку Игоря, она почувствовала, нет, ощутила седьмым женским чувством, что уже не одна. Они предохранялись, невозможно было по срокам знать, беременна ли она, но это новое состояние полноты себя, завершенности и умиротворения появилось в то утро и не покидало до конца.
* * *
Милу, веселую, яркую, любили в группе и на факультете. Узнав о смерти Антонины Федоровны, пять человек, собрав деньги на курсе, приехали на похороны. Мила их приезда не помнила. По возвращении они много рассказывали, инстинктивно усиливая трагические моменты. Родители у всех были молоды и здоровы, поэтому первая смерть рядом как-то притушила бесшабашный молодой «пофигизм». Притихшая группа ждала Милу, была полна сочувствия и готовности помочь.
Такой, загорелой, счастливой, уверенной в себе, ее не ожидал увидеть никто. Мила шла к аудитории, ловила изумленные взгляды, здоровалась, улыбалась и не понимала общей реакции. Лучшая подруга Таня Шестакова бросилась к ней:
— Мила, мы… — и, замолчав, отступила.
— Привет, подруга!
— Привет… — ошеломленно протянула Шестакова.
— У нас сейчас Ершов?
— Нет, он на втором часу…
— Тогда пошли в буфет, пошепчемся, умираю с голоду… — Мила повернула на лестницу. Татьяна оглянулась, пожала плечами, заспешила следом.
Мила уже переставляла с подноса на стол тарелки с творогом, кашей, салатами.
— Мила, мне не надо, я завтракала.
— А я себе, я только с поезда, даже сумки в камере хранения. Не хотела Ершова пропускать.
— Мила, все тебя ждали, сочувствуют…
— Знаешь, Танька, ты скажи всем, не надо никакого сочувствия, я не хочу об этом вспоминать… Вообще… Там все кончилось. Я все начинаю сначала… Понятно?
— Не понятно. Что кончилось? Где ты была? Ты в солярий, что ли, ходила?
— У меня была депрессия, и я ее лечила в Сочи. Ясно?
— Так ты не дома была? А как же девять дней?
— На девять дней мы дали деньги, там все организовали без нас.
— Подожди, а на могилу сходить? И кто это — мы?
— На могилу мы потом съездим. Мы — это я и Игорь. Мы решили пожениться. Он приехал, все организовал и забрал меня в Сочи.
— Какой Игорь? Гладышев с 4-го курса?
— Да, какой же еще?
— Мила, ты с ума сошла? Я же говорила тебе, с ним пол-института переспало, а вторая половина готовится, и всем он обещает сходить в ЗАГС.
— Запомни, Татьяна, раз и навсегда: я — не все. Еще раз гадость о нем скажешь — ищи другую подругу. Ясно?
Таня вспыхнула, вскочила и побежала к выходу. Мила допила сок, аккуратно поставила пустую посуду на движущуюся ленту, поправила локоны и вышла. До конца часа оставалось 10 минут. Ей хотелось заглянуть в группу к Игорю.
— Нет, — остановила она себя, — пусть соскучится.
Подошла к окну. В конце коридора появился профессор Ершов:
— Что не в аудитории? Почему гуляем? А, это Вы, Жемчужникова… — наклонил седую голову. — Знаю, знаю о Вашем горе. Да, нет больше боли, чем по матери. Держитесь, Жемчужникова. Только время поможет.
Тестирование Мила провалила. Больше половины вопросов были абсолютно незнакомы. Ершов, проходя по рядам, морщился, заглядывая в ее опросный лист. Затем, не дожидаясь конца, сказал:
— Достаточно, Жемчужникова. Вы не готовы. Но учитывая Ваши обстоятельства, четвертую главу я Вам зачту. Нагоните. Идите, учите.
Результат теста зачли, кроме Милы, еще пятерым. Остальным двадцати — готовиться и приходить в следующий раз.
На лекции Мила слышала, как за спиной Аллочка Патрусева бубнит что-то девчонкам и передразнивает Ершова:
— Учитывая Вашу поездку в Сочи, я Вам зачту четвертую главу. Если бы вы съездили в Эмираты, я зачел бы и пятую. А если съездите в круиз — вообще зачту весь курс. Обожа-аю путешественниц… «Танька уже все разнесла! Она просто сплетница, как до меня раньше не доходило?» — подумала Мила. Только сейчас она заметила, что сидит в ряду одна и вспомнила, что в перерыве к ней никто не подошел. Было непривычно и обидно. «Не очень-то и нужно. Могли бы хоть соболезнования выразить, шарахнулись, как от чумной», — она уже забыла, о чем сама просила Татьяну утром.
После лекций ее ждал Игорь. Обедали в кафе.
— Понимаешь, солнышко, ты права по сути, но не права по результату, — ответил Игорь на ее жалобы.
— Это как?
— Тебе по сути нет до них дела, правильно?
— Да.
— Но неприятно, когда от тебя, как от тифозной, все шарахаются. Так?
— Так, просто я не привыкла.
— Вот, ты поступила нестандартно, и ты противопоставила себя коллективу. Они ждали тебя, несчастную, хотели пожалеть, проявить благородство. А ты ведешь себя и выглядишь, как королева. Им обидно.
— Почему?
— Ну как? Настраивались, ощущали себя благотворителями и раз — облом.
— Да, наверное.
— Вот. Чтобы комфортно доучиться с этой группой еще два года… Тебе ведь два осталось?
— Два с половиной.
— Вот, два с половиной, нужно с ними наладить нормальные отношения. Нужно дать им возможность тебя пожалеть…
— Не нужно, чтобы меня жалели…
— Это тебе не нужно, а им нужно. Кто там у тебя слабое передаточное звено? Татьяна, говоришь?
— Да. Но она сплетница, а я считала ее лучшей подругой.
— Вот, через пару дней подойди, начни разговор, покайся, скажи, что без нее скучаешь, поделись, что угрызаешься из-за поездки, это, мол, я тебя сбил. Я к ребятам подгребу, скажу, что чуть ли не из петли тебя вынул, не знал, что делать, психиатр посоветовал увезти тебя.
— Да, и на следующий день весь институт будет присматриваться, я совсем сумасшедшая или наполовину!
— Мила! Ты пойми, что будущее строим мы с тобой сегодня и сейчас. И эти разборки с группой, в смысле нормализации, тоже для будущего.
— Как это? Я, может, никого из них в жизни больше не встречу.
— А если встретишь? Вот представь, нашему сыну не хватило полбалла для поступления. Ты идешь к председателю приемной комиссии, а там сидит твоя Аллочка, как ее?..
— Патрусева.
— …Патрусева. Если взять сегодняшние отношения, что она сделает? Выставит тебя и будет злорадствовать. Так?
— Наверное.
— А если встретит бывшую любимую однокурсницу, как поступит?
— Посочувствует, наверное.
— Нет, кого-то выбросит из списков, а нашего сына пропихнет, чтоб продемонстрировать возможности, вспомнить приятное студенческое прошлое. Поняла? Учись каждого человека и каждую ситуацию рассматривать как ступеньку к будущему.
