— Мелочь… — выдохнул я, с трудом шевеля языком. — Что ты делаешь… сволочь? Я ж сейчас помру!
Кукла недоверчиво замерла, но потом я все же догадался активировать поводок и согнал ее вон — мне и без того было трудно лежать. Казавшийся ранее таким легким и прочным доспех на этом уровне весил как могильная плита для темного бога. В нем я не просто встать — даже шевельнуться был не в состоянии. Кажется, он только внизу был пластичным и мягким, но чем выше я забирался, тем больше напоминал обычную металлическую болванку, плотно запаянную с обоих концов.
Проблема заключалась в том, что как его снять, я не знал. Сползти с меня, как прежде, он почему-то не соизволил. На имя отозваться не захотел. На просьбу и ругань не отреагировал. А заклепок, ремней или каких-то иных дета лей я на нем, как ни старался, нащупать не смог. И в конце концов был вынужден признать, что броня цельная. Тяжелая. Литая. А снять ее самостоятельно мне при всем желании не удастся. Разве что она сама отвалится, когда я наконец под ней задохнусь.
— Возвращайся в храм, Артур, — тихо шепнула невесть откуда взявшаяся здесь Смерть, подкравшись так тихо, что я опять Ее не заметил. — Здесь тебе нечего ждать.
— Да я бы рад, — прохрипел я. — Кто б меня туда дотащил?
Впрочем, спорить с Леди в белом я бы не рискнул и, как бы ни было плохо, все же заставил себя подняться на уровень выше и создать оттуда темную тропу.
Тропу-то я создал, да, бездумно истратив на это остаток сил. А вот войти на нее уже не сумел — для этого надо было как минимум встать. Или проползти пару шагов, что в моем состоянии можно было смело приравнивать к подвигу. Как оказалось, при смене слоя вес зеркального до спеха вырос почти втрое, так что, когда меня придавило к земле, я всерьез забеспокоился за собственное здоровье. Ребра в груди от тяжести брони уже потрескивали. Давящая на ноги тяжесть стала непереносимой. Мышцы свело. И было очень сомнительно, что я в таком состоянии смогу куда-нибудь добраться.
Когда я уже решил вернуться на уровень ниже и попробовать встать там, меня ощутимо тряхнуло и дернуло по направлению к тропе. Скосив глаза, я увидел натужно сопящую куклу, бесцеремонно схватившую зубами мой ворот. Подавшись назад, она уперлась лапами в землю и настойчиво тянула своего дурного хозяина за шкирку, как кошка, которой несказанно повезло украсть со стола особенно крупную рыбу.
Как ни удивительно, но ей все же удалось стронуть с места закованную в металл статую. Более того, каким-то чудом она даже заволокла меня на тропу, умудрившись утянуть в нужном направлении. Повезло еще, что у меня хватило ума сделать выход вблизи от лестницы. А вот того, что Мелочь попросту столкнет меня вниз, я, если честно, не ожидал.
Прогрохотав по каменным ступенькам и сосчитав каждую из них собственной головой, я наконец с лязгом рухнул на пол и до звездочек в глазах треснулся лицом об забрало. Но столь непочтительное возвращение в храм ознаменовалось не только гулом в ушах и ушибленной челюстью — доспех на мне наконец-то ожил. И, обратившись в самую обычную воду, стек с меня, оставив валяться в большой теплой луже.
Правда, на этом мучения не закончились. Едва я сумел нормально вдохнуть, как все, что я проглотил во Тьме, тут же запросилось наружу. И я едва наизнанку не вывернулся, исторгая из себя целые водопады из жидкого серебра, которые, казалось, успели пропитать все тело насквозь. Не знаю, сколько это длилось, но показалось, что рвало меня целую вечность. А когда я выкашлял наконец из себя эту дрянь до последней капли, то первым же делом от души обложил Ала по матушке и всем ближайшим родственникам, а затем упал обратно в лужу и измученно за крыл глаза.
Все. Я сдох. И хочу только одного — покоя. Даже если он окажется вечным.
* * *
Когда я пришел в себя, вокруг было тепло, тихо и темно. Никто не зудел над ухом, возвещая о начале нового дня, не сопел, не грохотал кастрюлями на кухне. И уже из этого я заключил, что проснулся не дома. Зато был, как ни странно, жив, здоров, а магический резерв, истраченный накануне до капли, вновь оказался полон.
Неожиданно подо мной что-то шевельнулось. И я, повернув голову, пережил несколько неприятных мгновений, когда обнаружил, что лежу не в постели, а качаюсь в глубокой выемке древнего алтаря, а вокруг лениво колышется расплавленное серебро, создавая иллюзию мягкой перины. Впрочем, когда я резким движением сел, серебро мгновенно затвердело, и я смог благополучно с него слезть, настороженно взирая на это сомнительное ложе.
Алтарь, словно почувствовав мое недоверие, тут же разжижился и стал человеком. А когда я на всякий случай отступил, Ал сделал успокаивающий жест.
«Не наврежу», — соткалось на полу из натекшей туда небольшой лужи.
— Сколько я уже тут торчу?
Ал молча показал два пальца.
— «Два» чего? Дня? Месяца? Года?
Один из пальцев преобразовался в мерную свечу, и у меня слегка полегчало на душе. Очень хорошо. Две свечи — это совсем немного, а значит, никому не придется объяснять, где и почему я пропадал.
«Не бойся», — по-своему расценил мое молчание Ал.
Я смерил его мрачным взором.
— Разве похоже, что я боюсь? Но будь любезен, поясни: если уж ты не желал мне вредить, то зачем тогда пытался утопить?
«Чем дальше от дна, тем тяжелее доспех. По-другому было не вытащить».
— Да? А почему ты потом броню не облегчил? Мне, между прочим, было неудобно таскать тебя на плечах.
«Далеко от храма, — отвел взгляд мой „зеркальный“ приятель. — Мало возможностей. Нет связи».
— То есть живым ты по-настоящему становишься только здесь? — настороженно уточнил я.
Ал кивнул.
— А до меня тогда как добрался? Меня ж закинуло совсем уж в демонические дали. Даже не думал, что выберусь.
Алтарь ненадолго задумался, словно не знал, как объяснить, а затем растекся по полу и изобразил на нем две фигуры: одна образовала форму «наковальни», а второй была маленькая капля, которая откатилась на пару шагов и выжидательно замерла.
Прежде чем я задал вслух напрашивающийся вопрос, капля прямо на глазах начала разбухать и увеличиваться в размерах. Основной алтарь соответственно стал уменьшаться, хотя видимой связи между ним и каплей не было никакой. Процесс длился до тех пор, пока на месте каплюшки не выросла такая же «наковальня», а от «наковальни» не осталась одна единственная капля.
— Хорошо, я понял, — задумчиво сказал я, когда Ал снова собрался воедино. — При желании ты способен восстановиться даже из очень маленького кусочка. И можешь перебросить в него свои силы, если сильно прижмет. А в обратную сторону это работает?
«Нет, — с досадой качнул головой алтарь. — Не сейчас».
— Хорошо. Как ты меня нашел?
Алтарь молча создал на ладони еще одну каплю и, подбросив ее вверх, ткнул пальцем мне в грудь.
— Та-а-к. А откуда ей, позволь спросить, там было взяться?
