— Думаю, да. Но подробностей, как ты понимаешь, нам никто не раскрывает. Дело в другом, Рэйш, — на темной стороне не просто отражается все, что происходит в реальном мире… на самом деле зависимость здесь обратная.
Я замер.
— То есть это реальный мир является отражением Тьмы?!
— В той части, что касается темных богов и их интересов, — да, — тихо подтвердил жрец, и я всерьез приза думался.
Это что же получается? Тьма — не просто изнанка мира живых, а ее основа? То самое изначальное, бесконечно древнее, а местами даже мрачное прошлое, на столпах которого построено настоящее? Наверное, поэтому если внизу происходит катаклизм вроде взрыва в большущей каверне, то в реальном мире дрожат и рушатся здания? И именно поэтому те, кому по долгу службы положено ощущать подобные перемены, всегда знают, когда ожидать очередной гадости?
— Это как-то связано с тем, что темные маги по настоящему сильны лишь на темной стороне? — осторожно переспросил я.
— Не только маги, — еще тише признался жрец. — Это правило касается даже богов.
И вот тогда я наконец начал понимать. А еще впервые подумал, что раз темные боги обретают максимальное могущество именно во Тьме, значит, их настоящий храм и должен находиться не в реальном мире, а на темной стороне. В самой защищенной и по возможности глубокой каверне, где сможет безопасно существовать на полненный запредельной силой древний алтарь. Тогда как наверху, для верующих, останется лишь его отражение. Бледная тень, проще говоря фальшивка, по бликам на которой доверенные жрецы должны угадать настроение своего сурового бога.
— Мы не знаем, в каком измерении или на какой глубине наши боги в действительности находятся, — с едва слышным вздохом сообщил отец Гон. — Мне известно лишь то, что по-настоящему воплотиться они способны только на нижнем слое Тьмы. Ненадолго. И лишь в том случае, если для них найдется подходящее вместилище.
— Вы имеете в виду статуи?
Настоятель ненадолго обернулся:
— Да, Рэйш. Некоторые виды камня устойчивы не только к магии, но и к воздействию божественной силы, поэтому мы издревле используем их в храмах. Обладая таким вместилищем, даже могущественный Фол способен открыто вмешиваться в дела паствы.
— Но некоторое время назад его вместилище было уничтожено, верно? — спокойно предположил я, после чего отец Гон поджал губы и снова отвернулся к окну.
— Не только оно. В Лотэйне после закрытия врат набирала силу смута. Большинство жнецов погибли, дар у остальных закрыли, темные рода оскудели, поэтому хранить покой Фола стало некому. Позиции пантеона заметно пошатнулись. Темные жрецы пребывали в растерянности. А угроза разрушения главного алтаря стала настолько реальной, что в конце концов было принято решение его… уничтожить.
— Что?! — вздрогнул я.
— Оставлять главное святилище на территории Лотэйна стало слишком опасно, — пояснил настоятель. — Ты видел статуи в храме — незаметно вывезти их из страны в неизменном виде было бы невозможно. Поэтому около тысячи лет назад и их, и алтарь разбили на части и начали аккуратно переправлять в безопасное место. С благословения и разрешения Фола, конечно.
От таких новостей у меня волосы на затылке зашевелились.
— Хотите сказать, вы переместили в Алторию ВЕСЬ темный пантеон?!
— Нам пришлось это сделать. Верующие по одному перевозили осколки сюда. В Алтир. Чтобы заложить их в основание нового храма.
— Но это же демонова прорва работы!
— Ты прав. Статуя любого бога несет в себе часть его силы. А мы с тобой говорим о темных богах, сила которых опасна для всего живого. Одно касание даже крохотной ее капли, и целый город может стать проклятым… Помнишь Верль?
Я зябко поежился. Конечно, помню. Тогда я впервые лицом к лицу повстречался с Леди в белом. И совершенно случайно заключил сделку с владыкой ночи, за что и расплачиваюсь до сих пор.
— Наши предшественники знали, что делали, когда дробили статуи на части, — не заметив моего жеста, добавил отец Гон. — Меньше объем — меньше риск, что осколки принесут беду. К тому же для каждого из них было создано свое персональное хранилище. Надежное, тщательно опечатанное и очень хорошо защищенное. В Верле тебе повезло наткнуться именно на такое. Насколько велика опасность повреждения защитного чехла, ты уже знаешь. Но сейчас его содержимое хранится здесь. В Алтире. Как и множество других. И больше они никому не принесут вреда, потому что мы спрятали их от внешнего мира.
Я поневоле вспомнил беспорядочные нагромождения камней в нижнем храме и мысленно присвистнул, представив, какую гигантскую работу пришлось провести, чтобы сперва раздробить огромные статуи на тысячи или даже десятки тысяч осколков, а затем по одному… тайком… упаковать их в специально оборудованные шкатулки и перевезти в Алторию, причем так, чтобы об этом никто не догадался.
Интересно, каким образом жрецы доставляли потом осколки статуй в каверну? Глубоко погружаться во Тьму никто из них не мог, иначе вампирам попросту не удалось бы обосноваться под храмом. Выходит, осколки извлекали из шкатулок и по одному скидывали в отверстие каверны? А там куда упадет, туда и ладно?
— Какую роль во всем этом играли жнецы? — помолчав, осведомился я, открыв для себе еще одну страничку из невеселой истории лотэйнийского пантеона.
— Самую непосредственную. Из уцелевших родов Фол выбрал десять особо доверенных лиц и передал им часть своей силы для уничтожения алтаря. С их же помощью осколки потом были перевезены и установлены на темной стороне Алтира.
— Десять? — вздрогнул я. — Вы сказали: десять?!
Фол! Кажется, теперь я знаю, что за имена были в списке учителя: Айнеро, Дейнеши, Ирранэ, Карино, Летари, Маори, Норрату, Саэфи, Таэро, Уортэн! Демонова печенка! Вот и ответ!
Настоятель, не оборачиваясь, кивнул:
— Это была самая сложная работа. Ни одному смертному не под силу разрушить алтарь бога. Но жнецам это удалось. И после того, как в Алтире был заложен новый храм, никого из них больше не видели.
— Что с ними случилось?
— В летописях указано, что Фол, исполняя данное богам обещание, призвал души жнецов к себе. Все они умерли на алтаре нового храма, тем самым отдав ему подаренную ранее силу.
Я откинулся на кресле, лихорадочно прокручивая в голове новые сведения.
— А если бы кто-то из них все-таки уцелел, это имело бы ценность для храма?
— Конечно, — невесело хмыкнул настоятель. — Каждый такой маг — потенциальная угроза. И вероятный создатель новых врат. Так что если бы кто-то из смертных вновь обрел силу Фола, за ним начала бы охоту не только храмовая стража, но и нежить. Для высших это единственный способ получить свободный проход в наш мир. Но как я тебе уже говорил, истинных жнецов больше тысячи лет никто не видел и, само собой, не создавал.
— Но если помните, на той барже были почти готовые врата!
