Странно только, что Дейзи не вернулась вчера вечером. Ее не оказалось на месте, когда он вышел из булочной, она не вернулась ни к обеду, ни к ужину и даже не пришла ночевать у него под боком. Такое случалось впервые. Вот так вот вдруг взять и исчезнуть… Фердинан наматывал круги вокруг телефона. Не звонить же в полицию, право слово, он терпеть не может полицейских. А вывешивать ее фотографию на улицах пока рано. Фердинан был сам не свой. Дейзи – последнее, что держало его в этой жизни. Он ее дождется. А что ему еще остается, в восемьдесят два года.
Глава 4
Бог видит все, соседи еще больше
Дейзи так и не появилась. Фердинан весь день и полночи бродил по улицам, до хрипоты звал ее, все глаза у окна проглядел и так и не уснул. Усевшись на табуретку, он уставился в дверной глазок, отмечая все передвижения соседки из квартиры напротив. Божий одуванчик, на ногах еле стоит, а туда же, сделала себе прическу а-ля Симона Вейль и воображает, тоже мне гранд-дама. Фердинан вообще уверен, что в ее деревянной клюке спрятана фляжка с выпивкой, чтобы не скучно было автобуса ждать.
По субботам с самого утра у нее начинается аврал. Она снует туда-сюда, нагруженная сумками, пакетами и коробками. Потому что по уикендам к ней приезжают обедать внуки. И она из кожи вон лезет, чтобы все было тип-топ. Квартира, еда, разговоры. В свои девяносто два она пытается доказать, что она бой-бабка, шагающая в ногу со временем, а главное, в отличной форме. Что, надо признать, недалеко от истины, если не считать мелких неурядиц со здоровьем. Конечно, когда все вокруг говорят одновременно, она теряется, но слуховой аппарат ей еще не скоро понадобится. А вот на палку она согласилась уже года два назад. Она с удовольствием заменяет ее ходунками с корзиной, когда идет за покупками, ведь это “чрезвычайно практично”, как она любит повторять. Что касается зрения, то она видит гораздо лучше после удаления катаракты, даже бумага газеты “Фигаро”, как по волшебству, превратилась из желтой в белую! Ей приходится еще надевать большие круглые очки для чтения, и с тех пор, как внуки подарили ей шикарный шнурок, она перестала их терять.
Беатрис Клодель поживает хорошо, даже очень хорошо.
Так вот, сегодня Беатрис пригласила одного из своих внуков с женой и их десятимесячным отпрыском. Она решила приготовить любимое блюдо внука, кролика в горчичном соусе, и подать к нему отличного кот-дю-рон, целый ящик которого, шесть бутылок, она приобрела на последней винной ярмарке.
Все почти готово. В гусятнице от Creuset уже почти два часа томится кролик с морковью и луком. Стол накрыт. На этот раз Беатрис положила коробочку с таблетками возле своего бокала, а не посреди стола, как обычно, и вовсе не из-за младенца, а потому что один из ее партнеров по бриджу, когда в последний раз обедал у нее, решил, что взял маслину… К счастью, это был всего лишь витамин для улучшения зрения.
Сев в кресло у окна с айпэдом в руках, Беатрис зашла в фейсбук. Интересно, что там запостил ее внук. Надо же, на этой неделе он летал в командировку в США, ужинал в известном ресторане и смотрел реалити-шоу, а она о таком еще даже не слышала. Что касается его жены, то она восторгается новыми зубками своего сына и, надо понимать, дочитала последнего Гонкура. Беатрис взяла с полки роман, который они недавно обсуждали в читательском клубе, потому что ему чуть было не дали премию Ренодо, и положила на комод у входа – чтобы не забыть предложить жене внука. У них схожие литературные вкусы, ей наверняка понравится.
Она снова села в кресло, но тут же вскочила, чтобы выложить на фаянсовое блюдо закуски к аперитиву. Сегодня она выбрала сине-зеленое, то самое, что внуки преподнесли ей на прошлое Рождество. И не преминула также надеть колье – подарок на день рождения. 11.43. У нее еще есть время вынести мусор. Мешок уже забит до отказа, в основном черствым хлебом. Господи! Хлеб… Совершенно забыла его купить. Не знаю, успею ли теперь. Да, более чем. Только бы они не приехали раньше времени!
Фердинан смотрит, как его соседка в панике возвращается и поспешно исчезает у себя в квартире. Интересно, что могло ее так напугать в отсеке для мусора. Может, до нее тоже дошла ужасная, но правдивая история, которую он прочел у Пьера Бельмера: одного мужчину убили, расчленили и потом каждый день спускали по кусочку в мусоропровод. Жуткое дело. Надо будет рассказать об этом консьержке, которая вечно что-то вынюхивает возле мусорных баков.
У Фердинана аж попа заболела от сидения. Ха, вот старая перечница снова вышла из квартиры, на сей раз в пальто. Ну надо же, в кои-то веки она явно опоздает. Фердинан весь аж изогнулся, чтобы увидеть, как соседка спускается по лестнице. Заодно немного размял ноги на кухне. Налил в кастрюлю холодной воды. Как ни странно, Фердинан еще ни разу не открыл горячий кран ни для готовки, ни для умывания. Воду он кипятит. Не хватало еще платить за общее теплоснабжение! Поглощенный поисками крышки от кастрюли, Фердинан внезапно уловил стук трости по ступенькам. Прошаркав в тапочках к табуретке, он снова сел. Соседка с трудом поднималась по лестнице. Годы берут свое. Постарше меня будет, думает Фердинан. И тут она повернулась в его сторону. Фердинан замер. Глубоко вздохнув, она постучала в его дверь. Совсем обнаглела! Через дверь к нему воззвал еле слышный хриплый голосок:
– Месье Брюн, откройте. Это мадам Клодель.
Надо же, у нее, оказывается, есть имя.
– Месье Брюн, извините за беспокойство, но у меня есть новости про вашу собаку. Откройте, пожалуйста.
– ДЕЙЗИ! Они нашли Дейзи! – воскликнул Фердинан и распахнул дверь.
– Мне очень неловко, но боюсь, ничего хорошего я вам не скажу.
– Вы ее нашли? Да или нет? – орет Фердинан.
– Наша консьержка, мадам Суареш, расскажет вам подробнее. Она там внизу с телом вашей собаки. Соболезную, месье Брюн.
Беатрис подхватила Фердинана под руку и помогла ему преодолеть тринадцать ступенек, отделяющие его от красавицы Дейзи.
Глава 5
Горе – как море
Вот уже два дня Фердинан не выходит из дому, лежит, съежившись, в постели, и пол вокруг него усеян носовыми платками. Ему неохота ни вставать, ни выходить. Да и куда идти? Наверняка ноги сами приведут его к огороду, где Дейзи писала на соседские помидоры, или к ограде дома, за которой важно лаяла какая-то шавка.
Фердинана гнетет тишина, царящая в квартире. Его вечные привычки кажутся ему теперь совершенно бессмысленными. Ему ничего не хочется, даже есть, совсем как после развода. Все же он заставил себя проглотить какие-то просроченные консервы. Его стошнило, но ему и без того было худо. Какая разница, от чего умирать, от пищевого отравления или еще чего-то. Кстати, у него давит в груди, даже дышать трудно. Ощущение удушья уже не покидает его, словно заполняя пустоту, образовавшуюся после Дейзи.
Печаль и одиночество теперь его новые товарищи по несчастью, это ясно, но его одолевало и другое чувство, куда более сильное, а именно ярость. Фердинан не мог смириться с версией несчастного случая, наверняка в этой истории есть виновный, на которого и обрушится его ненависть. Дейзи была такой молодой, ей еще семи лет не исполнилось. Черт-те что! И потом, его собака была самым нежным существом на свете, она бы и мухи не обидела. Даже к консьержкиным канарейкам Дейзи никогда не подходила. И плевать ей было на нападки соседского кота из квартиры 2Б, она просто поглядывала на него свысока.
