Очень быстро власти распорядились срубить, чтобы «паники не было». Но дуб «не давался». Три дня он не давался, наконец дался. Но спилена была только верхушка дерева. Часть, оставшуюся под водой, взорвали.
Несколько лет спустя мне удалось там побывать.
Когда в ближайшей деревне я хотела узнать, как найти тех пастухов, которые стали первыми свидетелями этого события, мне сказали, а идите по берегу, они и сейчас там пасут.
— Страшно было, когда увидали? — расспрашивала я пастухов, когда они прогоняли свое стадо по берегу Дона.
— Страшно было, когда бомбили! — ответили они.
Дуб-правдоискатель сходит в Дон. Сразу же это чудо было истолковано как вызов власти. Власть принимает вызов и приговаривает к смертной казни этого дубка-отщепенца, который покинул родную рощу и гордо встал против течения.
Мы говорим об уходе от власти, но мы дожили до такого времени, что своими глазами увидели, как власть сама ушла.
Возникла своего рода поэзия заброшенных усадеб, только не в бывших дворянских имениях, а в самом центре любого из больших и малых городов России, на главных площадях, которые все скроены по одному плану. Бывшее здание райкома, которое покинуто его прежними хозяевами, можно легко определить, ориентируясь по памятнику, оно должно находиться за спиной Ленина. И тут же непременно растут голубые ели, точно такие же, как у Кремлевской стены.
Тишина, запустение, покой. Впору писать элегию о кипевшей некогда жизни, о бренности земной славы или размышлять о крушении целой цивилизации.
Одно такое таинственное местечко, о назначении которого я и не догадывалась, попало в мою повесть «Боевые коты». Эта заброшенная усадьба находится в Эстонии, за Нарвой, отсюда, рассказывают, с эстонского берега, в особенно ясные дни можно увидеть берега Финляндии.
Я писала в последней главе: «Там было тихо, в низине необычное строение — не то мельница, не то вилла — с остроконечной черепичной крышей, поросшей зеленым мхом. Здесь были ручей, лестница, обрывы и водопад. Под сомкнувшимися деревьями темнело. В нижнем окошечке зажглась лампа. Там я увидела старика, в очках, сидя за столом, он читал книгу. Мне хочется знать, кто это был?»
Так я писала тогда.
Мне и в голову не приходило, что это была всего-навсего загородная сауна нарвского горкома!
Через несколько лет я снова попадаю туда. Везде следы поспешного бегства. Над раскиданной грудой углей — опрокинутая ржавая шашлычница, нет водопада, вода застоялась и поросла тиной, ни лампы, ни старика.
Восхитительное варварское разрушительное чувство.
Может, преданного сторожа забыли внутри дома?
— Эй! Есть тут кто?
Постучать что ли в дверь.
— Выходи! Господа уехали!
Изо всех сил барабаню кулаками.
Тишина. Мерзость запустения. Теперь сюда археолога. Пусть подбирает и изучает осколки империи.
За кого пойдет голосовать старый лакей Фирс, если выберется из заколоченного дома?
При крепостном праве, известное дело, лучше было.
— Выходи, Фирс, на референдум о собственности на землю.
Ощипали бунинские мужички (ну, не вполне бунинские, а по соседству) барских павлинов и пустили живыми гулять. Наказали за личную нескромность.
А не дразните трудовую Россию.
В последнее время, кстати, появилось откуда-то множество тусклых букетиков из павлиньих перьев. Оказывается, в зоопарке немного помогают природе, ускоряют естественный процесс линьки.
Возможно, ощипанный павлинчик и не погибнет и, если не охолодает и не оголодает, даже снова обрастет перьями.
Неужели хозяева вернуться, и зацветут вишневые сады, расправятся голубые ели, и остановится под ними бывший персональный пенсионер местного значения (телевизор у него всегда исправен, в любое время дня и ночи готовый к беспрерывной трансляции танца маленьких лебедей).
И почудится ему, что из распахнутых окон райкомов понесутся симфонии селекторных совещаний и ласковый тенорок главного воскликнет:
— Да удивите вы хоть раз в жизни корову! Накормите ее досыта!
И вдруг немыслимый всплеск на самых высоких нотах:
— Когда выйдем на плюс?!
И побегут по клавишам сильные девичьи пальцы, отрабатывающие чарующие мелодии рапортов о линейке трудовой готовности техники, а на носу стойловый период, и поэтапный план мероприятий уже готов.
СИЛА ТОПОНИМИКИ
Я хочу говорить о том, из каких трещин растут березы, но из каких развалин они никогда не вырастут. Влетит зерно, зароется в снег, покемарит до положенного срока, разбухнет, лопнет, предпримет штыковые атаки в направлении подходящей моховой подушки, а там и листвой укрылось, теперь не достанешь, не выдерешь, высоко сижу, далеко гляжу, мои камни, мои стены.
Село Алоль Псковской области. Позднее утро.
Перед конторой много техники. На крыльце народ. Ждут бригадиров.
— А вы знаете, что наш Пузыня сегодня в мастерских выдал! Я, говорит, ночь не спал, все думал, почему городские у нас не задерживаются, наконец понял. Они привыкли на работу проходить по турникету. Надо и у нас такую штуку устроить.
— Еще бы! — подхватили шофера и трактористы. — Перед стогом, например. А еще лучше на скотном. В Алешнюгах есть бык. Сильно не любит плохо одетых. Вот его вахтером и поставить.
Строители чеченцы из хозрасчетной бригады ждали окончательного расчета за построенный дом. Их бригадир Мохьмад уже не раз ходил в контору.
— Две тысячи уже в банке, — говорил ему директор, — скоро получите.
— У нас ни копейки нету, — отвечал Мохьмад.
— Все равно вы хлынничаете. Делали бы второй дом.
— Кушать надо, Анатолий Иванович!
— Тогда ходи в малину, Магомед, — сказал директор.
Тут была одна бабенка, маленькая, дохленькая, а тягучая. Она однажды подсчитала: двадцать первый председатель на моем веку. Вы сегодня побыли и уедете, а я тут с четырнадцати лет карабкаюсь.
— Иваныч, дай хоть уголка покосить…
А между тем шла накачка бригадирам.
— Позволку не давай такую, у тебя все самовольничают, себе накосили, как кроты, — говорит он одному.
— Когда убирать приступишь хлеб? — спрашивает он другого.
Все смеются.
— Когда агроном скажет!
— Убирать ты не готов, а хлеб у тебя молотят. Девять поросят с маткой, да два кабана. Пожуют, пожуют и выплюнут твой ячмень. Ведь у тебя там заповедник, стрелять их нельзя.
Осторожно притворив за собой дверь, на пороге стоит молодая женщина с кожаной модной сумкой. Пышные рыжие волосы подобраны в строгую прическу.
