— Она моя невеста, — сказал Окассен.
— Николетта, — сказал сенбернар, — быть тебе невестой до старости.
— А это, — сказал Окассен, — не твое собачье дело.
— Послушай, дружок, — сказал Перси Китс, — а ты, часом, не тово? Оставь ее в покое. Зачем она тебе?
— У нас родственные души, — упрямо промолвил Окассен. — Куда я, туда и Николетта.
— Василий, — сказал сенбернар, — будь человеком, возьми этого голубого героя на руки и волоки его на «Авось», а уж эту голубую героиню я тут сам придержу.
— Отойди, моралист, — сказал Окассен, — от тебя псиной пахнет. Василий, не подходи! Николетта, за мной!
Неизвестно, сколько еще продолжался бы их прибрежный полилог, если бы шум мотора летательного аппарата, сперва возникший в лазури как комариный писк, не стал оглушительным и не придал бы беседе мимический характер. Над беседующими завис винтокрыл, из брюха которого в мгновение ока вылетел трос со щупальцами на конце. Щупальцы ухватили Василия и повлекли его вверх.
— Прощай, Перси! — кричал, дрыгая ногами, первопроходец.
— Я с тобой, Вася! — кричал Перси в ответ.
Василий исчез. Черное брюхо винтокрыла захлопнулось. Некоторые время Перси Китс, близнецы, Окассен, Николетта и сенбернар бежали по прибрежному песку за синей тенью. Потом винтокрыл набрал высоту и скорость и скрылся из глаз. Николетта плакала. Окассен ее утешал. Джеймс и Джойс выражались.
— Что это у вас тут за погань летает? — спросил Перси у сенбернара.
— Первый раз вижу, — сказал сенбернар, — беспрецедентно.
Он сел на песок и чесал задней ногой за ухом. А потом сказал:
— Где-то здесь живет один психопат, на расстоянии мысли угадывает, — может, он поможет.
— Где живет? — спросил Перси.
— Не имею понятия, — отвечал сенбернар. — Может, деятель с сохой знает?
Славянин встретил их хлебом-солью. Вышли дети с гуслями и жена в кокошнике и кланялись. На вопрос Перси славянин только головой покачал:
— Знаю, что имеется ведун, да не ведаю, в каких палестинах. К язычнику идите, может, он, колодей, подскажет.
Компания направилась к Вечному Греку.
X. Вечный Грек
Вечный Грек в сандалиях и в стóле возлежал в атриуме и читал адаптированные «Мифы Древней Греции». В головах у него стояла амфора. От Вечного Грека несло спиртным, но он попытался встать при виде гостей. Это ему удалось, он принял античную позу и сказал:
— Бог всемогущий Зевес ниспослал мне гостей благородных. Гости, возлягте в тени, я вас вином напою.
— Алкоголик, — сказал сенбернар, — люди спешат, лучше объясни им, где найти психопата, что на расстоянии всё знает.
— Кербер, изыди к своей нечестивой хозяйке, — сказал Вечный Грек. — Я не с тобой говорил, ибо ты мне не гость.
— Чем тебе его хозяйка не нравится? — спросил Перси Китс приосаниваясь. — Обаятельная женщина.
— Расскажите человеку, в чем дело, — сказала Николетта.
Вечный Грек просиял и обратился было к ней:
— Розовоперстая Эос ты или Елены виденье...
— Во-первых, — сказал Окассен, — ее зовут Николетта, а во-вторых, помоги нам, милый, мы прямо-таки пропадаем.
Джеймс и Джойс объяснили вкратце, в чем дело. Вечный Грек очень расстроился и сказал, что слыхал о жреце, но как его найти, понятия не имеет.
— Там на холме пышнотравном живет полоумный торговец, — сказал он, — делает вид, что торгует под знаком Гермеса и мается дурью изрядной; вы обратитесь к нему, может, он вам поможет, пришельцы.
— Дяденька, да какие мы пришельцы? — спросил Джеймс.
— Будь мы пришельцы, хрен бы мы им дали Василия умыкнуть, — сказал Джойс.
Когда они были на полпути к роще с ларьками, сенбернар спросил:
— Как это он меня обозвал? Кибер?
— Кербер, — сказал Перси Китс.
— Хам какой, — обиделся сенбернар.
XI. Ловушка с вызовом или капкан на коротких волнах
Прямо перед идущими на дороге выросла фигура торговца. Он потрясал над головой гранатами и кричал:
— Ложись! Стой!
Путешественники остановились.
— Точнее излагай, — сказал Перси Китс.
— В итоге — стоять или ложиться? — спросил Джойс.
— Тебе что, делать нечего? — спросил Джеймс.
— Одна с усыпляющим газом! — кричал торговец. — Другая разрывная! На мелкие клочки разнесу!
— А зачем, милый? — спросил Окассен.
— Всех прикончу! — кричал торговец. — А потом самолично оживлю! Кого в «Оживляже», кого в «Регенераже»!
— Так на так и выйдет, — сказал Перси Китс и сел на дорогу. — Не теряй времени зря.
— Время — деньги! — кричал торговец. — Не подходить! На счет «десять» бросаю! Один...
— А зачем, милый? — спросил Окассен, растягиваясь в живописной позе на дороге поперек пейзажа.
— Для рекламы. Два...
— Так и живем, — сказал сенбернар. — Информации ноль. Ты не знаешь, что я заговоренный? в огне не горю, в воде не тону, и оружие ваше прохиндейское меня не берет. Кидай свои цацки, а потом я тебя лично загрызу. Из мести.
Торговец спрятал гранаты и достал пистолет.
— Пес с вами, — сказал он. — Тогда я сам застрелюсь. А потом ты, блохастый, отнесешь меня в «Оживляж», и я оживу.
Авосевцы с сенбернаром и Николеттою стали уговаривать его и увещевать в том смысле, что вещественные доказательства могущества его оживляющей и регенерирующей фирм им ни к чему, и ему и так верят на слово.
— Реклама, — сказал торговец, — вечный двигатель торговли.
— Ничто не вечно, — сказал Джеймс.
— Даже торговля, — сказал Джойс.
— Это как посмотреть, — сказал торговец.
К разочарованию путешественников торговец и слыхом не слыхивал о местонахождении искомого ультрасенса; однако дал совет посетить живущего за самшитовой рощей изобретателя.
— У него чего там только нет, — сказал он, — электронные мозги, блоки памяти, всякие там телеморгалки, информатеки... чем черт не шутит...
Стволы самшитовых деревьев вздымали кроны до облаков, кроны закрывали солнце, корни сплетались как змеи. Первопроходцы шли гуськом по узкой тропинке. Первым шел Перси Китс — до той самой минуты, пока не исчез с глаз долой. Он провалился сквозь землю — и тотчас на стволе ближайшего реликтового дерева заработали мигалка с пищалкою.
— Перси, ты жив? — спросил, наклоняясь над ямой, Джойс.
