А Олег Балмасов, живший на другой стороне Комарова, над обрывом, на морской стороне в отличие от нашей лесной, закончивший школу для детей с ограниченными возможностями (хотя мы наблюдали и его неограниченные, столько раз, приезжая зимой, откапывал он от снега бабушкино крыльцо и входную дверь, чтобы могла она выйти из дома, такие горы дров колол он ей на зиму, столько воды натаскал из старого колодца), любитель литературных и музыкальных вечеров, на которые постоянно сопровождал бабушку, и паломнических поездок, один из солистов церковного хора (на одном хоровом концерте посчастливилось и мне побывать, был он солистом романса Баснера «Белой акации гроздья душистые» из фильма «Дни Турбиных»), читал своей бабушке, Людмиле Владимировне Балмасовой, Милочке, любимой внучке Ивана Петровича Павлова, мои книги вслух.
А маленькая комаровская поселковая библиотека во главе с Еленой Цветковой, где все встречались, виртуально ли, реально ли, писатели и читатели, достойна, по моему разумению, какого-нибудь подпункта в книге Гиннеса, поскольку по личной инициативе собрала сто пятьдесят тысяч рублей и переиздала «Виллу Рено». С чудесной зимней фотографией зимних кованых ворот (фото краеведа Александра Браво) виллы, то есть, с уже несуществующим пейзажем; с видом станции Келломяки с жителями, героями произведения, и с застольем в саду Виллы Рено, где пьют чай персонажи, стоит Татьяна Орешникова, а сестра ее Маруся смотрит читателям в лицо.
Одна из «книг вслух» была записана для Общества слепых по просьбе Общества, но я не знаю, как она звучит, знаю только, что ее читают.
Мне остается поблагодарить тех, кто выставил в интернет мои тексты, благодаря им смогла я выпустить свой двухтомник («Корабль и другие истории» и «Архипелаг Святого Петра»), у меня в компьютере некоторых электронных версий не было.
А также повиниться перед писавшими мне письма, я никогда на письма не отвечала, не только потому, что в сутках моих на то времени отпущено не было, но и потому, что меня бесконечно смущали высокие слова, которые обращали ко мне читатели мои.
Чужие тексты
В одной из старых папок с записными книжками нашла я этот автограф и приведу его, сохраняя орфографию автора.
ОТЗЫВ
О профессоре В. С. Галкине, участнике конкурса на замещение кафедры патологической физиологии с клиникой в Московском Институте для усовершенствования врачей:
Профессора В. С. Галкина я знаю: 1) как студента медицинского факультета Томского Университета, 2) как штатного ординатора вверенной мне Факультетской Хирургической клиники при Университете, 3) по его последующей работе в хирургических клиниках профф. В. А. Оппеля и С. П. Федорова (Нейро-хирургический институт), 4) как самостоятельного больничного специалиста-хирурга и, наконец, в 5) по его работе в течение последних лет в лаборатории А. Д. Сперанского.
Такое близкое и непрерывное знакомство с проф. Галкиным на протяжении всей его научно-практической карьеры дает мне основание и право характеризовать его как исключительно работоспособнаго, высокоодареннаго и талантливаго молодого ученого, имеющаго за собой значительную и высоко-качественную научную продукцию, доказавшаго на деле выдающиеся хирургические способности, равно и преподавательские навыки. Не может подлежать сомнению, что в лице проф. Галкина мы имеем одного из наиболее достойных представителей молодого поколения научно-образованных хирургов, имеющаго все данные к занятию клинической хирургической кафедры и к дальнейшему продвижению на путях научно-практической хирургии. Новосибирск 5 апреля 1935 г.
Заслуженный деятель науки проф. Вл. Мышъ
Отзыв этот на пожелтевшей веснущатой бумаге написал лиловыми чернилами острым четким красивым почерком великий сибирский хирург Владимир Михайлович Мыш.
Моя американская невестка Анка дружит в Америке с Наталией, женой правнука Владимира Михайловича: мир тесен.
Владимир Михайлович, человек храбрый и благородный, заступался за репрессированного и сосланного в Туруханский край архиепископа и блистательного хирурга Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, писал письма советской власти, однако, безрезультатно. Войно-Ясенецкий не погиб в острогах и ссылках, прошел все круги ада, получил за свои научные труды Сталинскую премию, был архиепископом Крымским и Симферопольским, ныне архиепископ Симферопольский Лука прославлен и причислен к лику святых Новомучеников и исповедников Российских. Вспомнив его еще раз, понимаешь снова, что святые среди нас, как и в прежние незапамятные времена.
Однажды получила я послание от молодой читательницы, Кати Герасимовой. Она писала, что пришлось ей прожить около года в Астрахани, вдали от родных, от Петербурга, от Комарова: пребывание ее в Астрахани связано было с работой мужа. И там, на южной широте читала она мои книги. А мне хочет она подарить «маленькую заметку-впечатление», поделиться городом, в котором довелось пожить.
Эта «заметка» очень мне по душе, и поскольку нет у меня журнала либо альманаха, в котором могла бы я ее напечатать, чтобы прочел ее и ты, читатель, я поставила ее в собственное произведение, такая длинная цитата, тоже мне, Пьер Менар, автор «Дон Кихота»... Итак:
Екатерина Герасимова
МОЯ АСТРАХАНЬ!
Это такое место на земле, где живут животные из Красной книги, где много кошек с осмысленными лицами, где пахнет югом черная душная ночь, где пауки размером с воробья плетут паутины на балконе, где Волга лежит как большая лента цвета Нила и искрит от солнца, где под водой растут деревья и сады цветут из водорослей в каналах, и в них там своя жизнь, где небо почти белого цвета и запеченное солнце, как раскаленное желтое яблоко, где я много еще чего не видела и не знаю, где живет призрак в доме с обсерваторией, где еще почти весь город — это старые здания, где дворы, в которых мангалы, пахнет шашлыком по выходным и лестницы в никуда с проросшими цветочками и ступеньками, где ночью ходить в майке жарко, а зимой ледяные ветра до звона костей, где море какое-то без пляжей, за 70 км, где живут браконьеры, убивают друг друга за рыбу, а эта рыба — единственный, возможно, правообладатель этих вод, где плетется паутина истории разных народов, только вот кто — паук?, — где перекресток муравьиных дорог, где еще существуют базары с соленьями и кореньями, и слышны песнопения во славу Аллаха, где кроме парного мяса никакого мяса нет, где ходят шерстяные зимние коровы важнее машин на дороге, лошади пасутся, и смотрят на тебя как на пришельца, смиренно с такой пронзительной тоской и задумчивостью, где есть паромные переправы, где бывают туманы как густая сметана, и ты влип! Где живут духи предков, слышится музыка барабанов Курмангазы, где кажется, что ты на Луне, где бывают ливни и превращаются в океаны, где я хожу на работу в офис, и часто смеюсь, где-то на юге, где не бывает весны и осени, только лето и зима, где разноцветные мечети и православные церкви, где мироточат иконы. Где много фотолюбителей и музыкантов, где водятся горячие южные мужчины и женщины, где бывают стрелки из 90-х, и концерты американских джазменов, где живут финны, итальянцы, англичане, немцы, едят в Сабвэе, иногда бухают водку, а потом пьют пиво в ресторанах на берегу, купаются в бассейне и заставляют страдать русских девушек, где непонятно почему вместо почему — зачем, где живут здоровые крепкие и земные люди, и те, кто любит поговорить между строк, где губернатора можно рукой потрогать, когда он на набережной гуляет, где готовят райские молочные коктейли, мятный, брусничный и клюквенный — самые лучшие! где лежишь на берегу и кто-то неизвестный в реке колбасится и взбивает воду, какой-то плавающий зверь, где вобла вяленая вместо витаминов, где есть ерик Черепаха, и Финогенов, а еще Рыча, и другие смешные названия, где живет мечта о Бакинском променаде, где водичка волшебная, где асфальт под колесами автомобиля хочется лизать языком, как соленый сухарик, где заброшенные посты ГАИ, похожие на торты со взбитыми сливками, и остановки как произведения искусства, где маршрутчики курят гашиш, где всегда пропускают пешеходов, где фонари по ночам гудят, а под ними феерически танцуют летающие насекомые и тоже гудят, где бывает тысяча гигантских стрекоз над тобой, как зонтик, где столько новой музыки и фильмов, и разных историй, что жизни не хватит, где в фонтане можно собирать воду в пакет и загорать с ногами в пакете с холодной водой, и эта вода — единственное холодное здесь, когда температура за 40, где никогда об этом не скажут, потому что здесь все 50, и тогда у нас будет три месяца каникул, государство этого не простит, и в ноябре еще можно в футболке разгуливать, где добрые соседи, где так много сверкающих белых джипов, где черешня растет сама по себе, и ты чувствуешь себя живым человеком, чувствуешь землю под ногами и небо над головой, ведь так мало высоких зданий, а Газпром показывает кино, он же везде Газпром, и весь в стекле, как бутылка пива, а пиво!!! где это пиво водится!!! черновар, купец или еще там какое, разливное, как мед, где все бибикают, когда свадьба едет, где всё строго и одновременно очень разболтанно, где кто-то живет в пент-хаусе с видом на Волгу, а кто-то — в вагончике на берегу заросшего ерика, и угощает кофе, и котята выбегают как клубки с шерстью и хочется их всех затискать, где ночью приступ клаустрофобии может начаться где-то на краю земли, какой-то деревни, от темноты, хоть глаз выколи, и кто-то умер по неизвестной причине, где узенькие лазейки между мазанками и велосипед застрянет, где есть связь между Волгой и Невой, где всё как везде и свое собственное время, вкусные дорогие духи и одежда, где показали исландское кино и был настоящий исландский парень, и читал вслух названия по-исландски, где удивишься, как много ночью народа на набережной и поймешь, Астрахань — это центр Вселенной, куда стекаются все потоки воды и связей, где выжженные степи с орлами и журавлями и их брачными танцами, где есть деревни китайцев с выращиванием риса, где закрываются ставни в центре города, где ручная саранча, арбузы и дыни, где все летние слова перевесят зимние, где не грустно от того, от чего обычно падают слезы, потому что солнце как благояр, невозможно ходить без улыбки, невозможно напрягаться и быть несчастным, невозможно представить, что бывает что-то другое, когда Эйваз берется за дело [смайлик]. Где неподалеку священная гора со спящим великаном на ее восточном боку, и поле с красными маками, где буди и в завтра, где еще столько всего до фига, что мне не хватит сил договорить, ни плохо, ни хорошо, но удивленно, где мысли сбываются через секунду, где воздух разрежен и не забит ерундовыми желаниями, где люди живут просто, а некоторые — богаче царей, где когда-то было очень грязно и девушки нанимали извозчиков, чтобы доехать до соседней парадной, где однажды открылся источник природного газа, горячий гейзер, и три года люди ходили и получали там бесплатную горячую воду, где всего одна пышечная, только открылась и я скоро туда загляну, где есть липовая аллея и замок цыганского барона, где иногда тебя не понимают, как и везде, где чувствуешь себя самым обыкновенным и хорошим, где спишь, как блаженный, и видишь сны, где любит отдыхать Путин, и тебя почти на руках держат милиционеры, чтобы не переходилась дорога во время его проезда, где Петруша I мечтал сделать третью Венецию, навязчиво мечтал и лелеял, и поэтому иногда кажется, что ты потерялся в Питере, где бывает оглушительная тишина в зимних дворах и снежинки с фонарей как будто закапывают тебе глаза атропином, где все так рано ложатся спать и все дома выключают свои окна, где если хочешь мороженое — оно будет через минуту не по твоей воле (и по твоей тоже), где никогда не достроят музыкальный театр, где есть подруги, где есть быстрые машины и приключения, где всё интересно, где я тоже сейчас есть случайно (?).