– Что ты думаешь о нововведениях Бертий? – спросил он. – Ты согласна с ними? Я так и не услышал твоего мнения, Сандро следует за ней, не размышляя… а вот ты как?
Я теребила руки.
– Все получится хорошо, – с трудом выдавила я.
Огюст хохотнул, а я опять подняла голову. Он иронично косился на меня:
– Твое воодушевление впечатляет, Ортанс. Будь откровенна со мной и не бойся, я не засланный казачок, зондирующий твою реакцию. Мною движет любопытство. Я доверил вам школу, вы трое – мои любимые ученики, каждый по разным причинам, и мне интересно знать, как все будет развиваться. Ты имеешь право на другое мнение…
От него не спрячешься и от ответа не улизнешь.
– Я их понимаю, Огюст. Они мыслят более масштабно, это нормально.
– Ты еще хочешь танцевать?
Я едва не свалилась со стула. Как такой вопрос мог прийти ему в голову?
– Да! Конечно же да! Знали бы вы, как мне этого не хватает, наконец-то я получила разрешение от врача, это было вчера, и как только закончится ремонт в моем танцевальном зале в “Бастиде”, я сразу приступлю к занятиям.
Он просиял, мой ответ, свидетельствующий о горячей любви к танцу, явно успокоил и обрадовал его.
– В какой-то момент я испугался, что ты больше не захочешь…
– Насчет этого можно не волноваться, Огюст…
– Тогда что тебя смущает?
– Я в растерянности… Не знаю, найду ли свое место в новой школе.
– Почему ты им этого не сказала?
– Какое я имею право тормозить их порыв? Это было бы эгоизмом в чистом виде. Я приспособлюсь… пора когда-нибудь повзрослеть!
– Ты и так уже взрослая, Ортанс… Да, я знаю, ты сравниваешь себя с Бертий, у которой муж и дети… Ты считаешь себя менее зрелой, чем она, не такой взрослой… Не обманывай себя. Перестань считать себя вечным подростком – из вас троих на эту роль больше всех годится Сандро. Возможно, тебе спокойнее, когда ты в это веришь, только это неправда. Ты повзрослела резко, радикально и бесповоротно, когда не стало твоих родителей. Не забывай, что я все это время внимательно наблюдал за происходящим.
О поддержке, которую мне оказал Огюст, невозможно забыть. Я ощущала ее каждую минуту, каждую секунду после звонка Кати. Огюст приехал вместе со мной в “Бастиду”, помогал все организовать. И все следующие месяцы был рядом со мной, не бросал меня, держал за руку, иногда приглашал к себе и оставлял переночевать на диване в гостиной, помогал на занятиях в школе, когда я была почти готова сдаться.
– Вспомни, что ты хотела сделать, после того как сумела немного приподнять голову. Ты уже тогда чувствовала некоторую скуку… ну, то есть не совсем скуку, скорее, ты начинала прислушиваться к собственным желаниям… и это вовсе не было реакцией на планы Бертий придать школе новый масштаб… да она тогда еще об этом и не задумывалась. Просто именно в тот момент ты стала взрослой, научилась делать самостоятельный выбор… Тем не менее ты считала себя окончательно потерянной и искала фальшивые оправдания, чтобы ничего не решать. И все же тогда в тебе была уверенность, которой я никогда до тех пор не замечал… И вдруг все куда-то улетучилось, потому что ты задушила или забыла свои желания. Ты снова заняла свое место, вернулась к своей роли в составе вашего школьного трио, как если бы ничего до этого не было.
Все всегда возвращалось в эту точку. К этому стоп-кадру. В моей жизни появился Эмерик… И я себе сказала, что мой проект абсолютно нелеп и противоречит всему, что он любит. И я потеряю его, если пойду до конца.
– Если у тебя и есть серьезный недостаток, так это способность сознательно отворачиваться от очевидного… Но – думаю, я не ошибаюсь – эта небольшая травма открыла тебе глаза.
– Действительно…
Он удовлетворенно покивал.
– Ты скажешь, что я повторяюсь, но все же вспомни свои планы четырехлетней давности… Ты всегда была свободным электроном, Ортанс. Я тебя только прошу: не заставляй Бертий и Сандро слишком долго ждать.
– Обещаю.
– А теперь беги к ним, они наверняка ждут тебя, чтобы отметить окончание года.
– А вы не придете?
– Мне это уже не по возрасту.
Я встала. Мы прошли под руку по театральному коридору, обмениваясь сияющими взглядами. Уже стоя перед дверью, я позволила себе положить ему голову на плечо, он погладил меня по щеке, а я ему шепнула:
– Спасибо, Огюст.
Сорок пять минут спустя я входила в дверь Стефанова ресторана вместе с Бертий, Сандро и Фионой, продолжая взахлеб восторгаться подготовленным ими концертом. Возвращение туда, где все началось, где со мной произошло нечто большее, чем падение с лестницы, было волнующим. Стефан вышел из кухни, чтобы встретить нас, смачно расцеловал жену и сказал, что она необыкновенно красивая. Затем поздоровался с Сандро и Фионой, а под конец и со мной.
– Думал, никогда тебя здесь больше не увижу! – заявил он, распахнув объятия.
Я хлопнула его по плечу:
– Тебе прекрасно известно, что я обожаю твою кухню.
Сандро приобнял меня и обратился к Стефану:
– Не волнуйся, если ей вдруг приспичит, я провожу ее до туалета!
– Перед тем как уйти из театра, я решила этот вопрос.
Все зашлись в хохоте, и я первая.
– Ладно! Садитесь за столик! – распорядился наш персональный шеф-повар.
Вскоре он уже открывал шампанское. Мы чокнулись. Я обвела взором всех по очереди и подумала, что мы прошли вместе большой путь.
– Кстати, Ортанс, – обратился ко мне Стефан. – Ты одна? Обычно Эмерик что-нибудь придумывал и исхитрялся прийти с тобой в вечер концерта!
Три года! Понадобилось три года, чтобы Стефан переварил информацию о супружеской неверности Эмерика. А теперь поезд ушел. От этого ситуация становилась еще более комичной.
– Мы расстались.
Сандро подавился шампанским. Бертий разинула рот. Фиона, которой подробности не были известны, не знала, куда деваться от смущения. Что до Стефана…
– После костоломной лестницы никому меня не переплюнуть по части ляпов! Могла бы предупредить! – накинулся он на жену.
– Она не знала, – остановила его я и повернулась к Сандро. – Это то самое, что убавилось, – помнишь, я тебе сказала.
Он понимающе кивнул. Я встретилась глазами с Бертий, она и не думала торжествовать, хоть с самого начала была права.
– Можешь ничего не говорить, некоторые вещи теперь для меня прояснились.
– Вот и хорошо.
Повисла пауза. Но я поняла, что это объявление ничуть не испортило мне настроение, как не испортило его и то, что я поставила финальную точку в истории с Эмериком. И мне было спокойно. Я понемногу избавлялась от того, что мешало мне быть счастливой.
