Когда я вернулась в “Бастиду”, голова моя упала на руль, и я могла бы еще долго просидеть, размышляя о печальном состоянии своей личной жизни и угрозе появления Огюста, если бы не заметила свет в саду. На террасе я обнаружила Элиаса, он сидел на диване и курил. Мне удалось сдержать любопытство, и в последние дни я не поднималась к нему в комнату. Поскольку разговаривать не хотелось, я ограничилась приветственным взмахом руки, он ответил на него, а я вошла в дом.
Я была взвинчена, нервы на пределе, мне не удавалось заснуть. Ближе к часу ночи я услышала, что Элиас поднялся к себе. Я привыкла к его ночным хождениям, они мне больше не мешали, став просто частью успокаивающих ночных звуков. Тишину нарушил шорох шин на гравии. Я раздраженно охнула. Что еще на меня свалилось? Единственное, что успокаивало, – в такое время это не мог быть Огюст. Я не боялась, мне никогда не было страшно в “Бастиде”, даже когда я оставалась одна, а сейчас в двух комнатах жили клиенты. Вдали хлопнула дверца автомобиля. Делать нечего, пришлось вылезать из-под одеяла, теперь меня точно ждет бессонная ночь.
Я включила свет на террасе и вышла. То, что я увидела, заставило меня застыть на месте: Эмерик. Он шел ко мне, в строгом офисном костюме, с торжествующей улыбкой на губах. Мое сердце стучало как бешеное. Странная грусть охватила меня, заглушив все прочие чувства: всего лишь несколько месяцев назад я завопила бы от радости, бросилась к нему, зарыдала от счастья, а сейчас я не могла и шага сделать, я смотрела на него так, словно передо мной появился чужой человек. Его неожиданный визит парализовал меня, напугал. Эмерик ускорил шаг, и по мере того, как он приближался, выражение его лица, которое я бы назвала самонадеянным, постепенно менялось.
– Ты мне не рада?
Как я могла не обрадоваться его появлению? Я же все время надеялась, что он мне устроит такой сюрприз.
– Конечно рада! Просто растерялась, вот и все.
Тут тело отказалось подчиняться разуму и среагировало, не дожидаясь его сигналов. Я бросилась в объятия Эмерика и крепко прижалась. По привычке я втянула носом его духи, они показались мне не такими, как обычно, я вцепилась в него, наслаждаясь его телом, прильнувшим к моему. Мне почудилось, что руки на моей спине не такие властные, как раньше. Наши губы инстинктивно нашли друг друга. Почему в этом поцелуе явственно ощущался привкус печали? Я отстранилась от него, он осторожно убрал прядь волос с моего лба.
– Я скучал по тебе, – сказал он.
Его голос, как мне показалось, звучал неубедительно, и я ответила, чувствуя, что вру:
– Я тоже.
– Я воспользовался возможностью, в полдень у меня назначена рабочая встреча в Эксе.
– Значит, ты приехал всего на одну ночь…
– Нет, я буду с тобой и завтра вечером.
Я же все время хотела, чтобы он постарался ради нас, так что теперь я должна бы растрогаться до слез. Он поцеловал меня.
– Нам нужно время, чтобы побыть вместе, ты сама это говорила, и была права.
Я слабо улыбнулась ему.
– Пойду за вещами, сейчас вернусь.
Когда он уже не мог меня слышать, я перестала сдерживаться и озабоченно вздохнула. Мной овладела тревога, суть которой была непонятна мне самой. Во что выльется новая встреча? Передо мной замелькали картинки последнего вечера, когда мы заставили друг друга отчаянно страдать. Он вернулся, неся на вешалке пиджак, накрытый чехлом, и маленькую дорожную сумку. Не сказав ни слова, последовал за мной в дом, его взгляд задержался на лежащих в вестибюле туристических буклетах, ключах от комнат и баночках с медом и вареньем от Кати. Думаю, мой маленький бизнес показался ему страшно далеким от его серьезных забот. Он внимательно следил за каждым моим движением, пока я закрывала дверь, гасила всюду свет и шла к своей комнате.
– Я разбудил тебя, – заметил он, реагируя на разобранную постель.
– Не беспокойся… Покрутиться придется только завтра утром, у меня тут люди, надо будет рано встать.
Он погладил меня по щеке и, обняв за талию, притянул к себе. На этот раз он поцеловал меня со всей страстью, однако я не удержалась от мысли, что он себя заставляет. Возможно, из-за того, что я сама немного заставляла себя и не была способна на инициативу. Заметив недостаток энтузиазма с моей стороны, он опрокинул меня на кровать и приподнял майку, лаская грудь. По идее, меня должно было захлестнуть безумное желание, которое прежде накатывало всякий раз, когда он до меня дотрагивался.
– Я хочу тебя, Ортанс. Я соскучился по твоему телу.
Пока мы занимались любовью, мне казалось, будто я нахожусь, где-то в стороне и наблюдаю за нами. Нет, мои чувства не притупились, я получала удовольствие или, по крайней мере, так мне казалось, но я была будто автомат, и хотя мои жесты, мои ласки вроде бы ничем не отличались от тех, что были несколько недель назад, теперь им недоставало жадности. А его лицо, обычно искаженное желанием, сегодня было совсем другим, словно он играл роль любовника, озабоченного тем, чтобы быть на высоте и привести меня к оргазму, но при этом он был как бы не со мной, а сам по себе. Как если бы мы чувствовали себя обязанными заняться любовью после долгих недель разлуки, чтобы убедиться, что все в порядке, успокоиться.
После наших прохладных объятий он прижался к моей спине, положил руку мне на живот, пробормотал что-то грустное. Неужели он почувствовал то же, что и я? Почувствовал это отчуждение между нами, непонятно откуда взявшееся? Я с самого начала была права: нам нужно провести вместе какое-то время, а не просто одну ночь… ну, наверное.
– Сладких снов, – прошептал он.
Я поудобнее устроилась в его объятиях, я нуждалась в тепле его рук, чтобы удержаться рядом с ним и удержать наши воспоминания. Его дыхание постепенно выровнялось, он уснул. Я смогла подремать лишь урывками. Всякий раз я вздрагивала, просыпаясь, и, ощутив руку Эмерика на своем теле, как будто удивлялась его присутствию.
Прозвенел будильник. Эмерик не шевельнулся, когда я бесшумно выскользнула из постели. Не рискнув посмотреть на него, я скрылась в ванной. Что бы я увидела? Эмерика, спящего у меня дома. Крайне редкая картинка, но сегодня она привела меня в замешательство. Я приняла горячий душ, пытаясь согреться, прогнать ощущение засевшего внутри ледяного холода. Потом я получила свежие багеты и круассаны, и мне даже кое-как удалось улыбнуться доставщику. Я нехотя приступила к своим утренним делам, поставила три прибора для завтрака и приготовила первый кофейник кофе. Потом принялась мужественно ждать, опасаясь того момента, когда проснется Эмерик.
– Доброе утро, Ортанс.
Я вздрогнула, услышав голос Элиаса.
– Доброе утро, Элиас… Как спалось?
И сразу пожалела о своем вопросе. Он ведь почти не спал. Накануне он едва успел уйти к себе в комнату, как явился Эмерик. Спускался ли он еще раз ночью? Что он слышал? Я сильно смутилась. Он был здесь, находился в самом центре моей личной жизни. Но что могла возразить я, не постеснявшаяся читать его дневник.
