Мои мечтания прервал оглушительный сигнал автомобиля. Я похромала в сад – приехала маленькая семья в полном составе.
– Крестная! – завопил Макс.
Я радостно протянула ему руки. Он помчался ко мне, подпрыгнул и вцепился в мои ноги. Я скривилась и пришла к выводу, что немного перестаралась с момента выхода из поезда.
– Как у тебя дела, малыш?
– Супер!
– Макс, отпусти Ортанс, с ней надо аккуратно, у нее ножка болит, – остановила его подошедшая мама.
Я знаком показала Кати, что все в порядке. Она покачала головой и закатила глаза. Тут появился Матье, нагруженный сумками, как для серьезного переезда. Он остановился рядом со мной, и я чмокнула его в щеку.
– Можно зайти и положить все это барахло, а потом уже приветствовать тебя, как положено?
– Давай, будь как дома.
Я услышала его удаляющееся ворчанье по поводу “этой кучи невесть чего”, которое жена заставила его приволочь.
– Хочешь не хочешь, а твоего сына нужно чем-то занять, да и есть нам надо, любимый, – хихикнула она.
В ответ раздался его громкий заразительный хохот. Потом он вернулся к нам, облапил меня и поднял в воздух. Матье был богатырем, угрюмым по первому впечатлению, но на самом деле большим сентиментальным плюшевым мишкой.
– Ну что, с возвращением в отчий дом! Что может быть полезнее, чем пожить в родном месте, если надо стать на ноги.
Он со вкусом расцеловал меня – три поцелуя, как принято здесь на юге, – а потом осторожно поставил обратно на твердую землю.
– Так, Макс, ты идешь со мной, вы, девочки, накиньте что-нибудь теплое и отдыхайте, а мы, мужчины, займемся аперитивом и ужином!
Он посадил сына на плечо, и они исчезли в доме.
– Садись и положи ногу повыше, – распорядилась Кати. – Я и не знала, что костылями ты можешь пользоваться по желанию.
Мы обе оценили по достоинству ее деликатный упрек.
Мы наблюдали за тем, как сгущается ночь, и прихлебывали местное красное вино, крепкое, пропитанное солнцем. Макс спал сном праведника. Матье и Кати пересказывали мне деревенские новости – о соседях, о старых друзьях. Все эти люди, как и всё вокруг, казались мне близкими и родными, как будто они часть меня, невзирая на расстояние, разделяющее нас в повседневной жизни. В круговороте парижских забот я частенько забывала об этом, но стоило мне вернуться, и я чувствовала, что меня решительно призывают к порядку. Ради моей же пользы и к моему удовольствию. Друзья начали подшучивать надо мной, называя ледышкой в пледе. Оказавшись в “Бастиде”, я как-то не представляла себе, что можно находиться не на улице, а в помещении. Поэтому мне с трудом далось предложение “Пошли в дом”, хотя я окончательно замерзла. А они, хоть и привыкли к мягкости здешнего климата, легко переносили температурные перепады и одинаково хорошо чувствовали себя и в жару, и холод. Словно их тела саморегулировались в соответствии со сменой погоды.
– На сколько ты явилась? – спросил Матье.
– Э-э-э…
– Оставь ты ее в покое, она только что приехала! – оборвала его жена.
– Да ладно, мне просто интересно, сколько вечеров нам придется торчать на улице!
– Если хочешь сидеть взаперти, вот тебе ключи от моей парижской квартиры, – засмеялась я.
– Да лучше сдохнуть! И как ты можешь существовать в таком курятнике?
Матье родился здесь и здесь умрет. В своей деревне. Так начертано на небесах. Он избегал города, скопления людей, всего, что так или иначе напоминало толпу. Он смог бы жить в хижине в самой чаще канадских лесов, в нем было много от диковатого траппера. Даже хорошо знавшие Матье местные жители временами побаивались его, когда он бывал не в духе. Он предпочитал общество деревьев, хотя и рубил их в щепки. Кати еще в лицее “по уши втрескалась” в него, как она это тогда называла. Сколько часов я провела на школьном дворе рядом с ней, пока она пожирала его глазами и томно вздыхала, не решаясь подойти! А потом они приручили друг друга – Кати, красивая хрупкая любительница классического танца, и Матье, будущий дровосек, влюбленный в пчел.
– Нет, ну серьезно, – вернулся он к своему вопросу. – Ты приехала на все лето или собираешься скоро умотать?
– Мне придется вернуться через какое-то время. Но в данный момент я никому в Париже не нужна…
Кати нахмурилась.
– По-моему, ты слишком категорична, – недовольно заметила она.
Ну вот, теперь без объяснений не обойтись.
– Мы только что взяли на работу нового человека, школа развивается.
– И…
Я прекрасно понимала, к чему она клонит. Давай, Ортанс, скажи уже.
– Эмерик… как бы это объяснить…
Матье что-то проворчал, он всегда вел себя со мной как старший брат-защитник. Ни разу он не сделал ни одного замечания по поводу Эмерика, но родом они явно были с разных планет. Что до Кати, то она терпеливо ждала.
– Он сейчас очень занят, и…
Им хотелось знать, но они проявляли деликатность, и я решила, что пора рассказать им правду, пусть для начала и подслащенную.
– Мне нужно немного побыть без него и попытаться взглянуть на все объективно, со стороны. Моя травма – отличный предлог! – объяснила я, демонстрируя неискреннее веселье и смирение.
– Сколько еще ты собираешься ждать? – заволновалась Кати, и ее голос прозвучал мягко, без намека на агрессивность.
Я потянулась за бокалом и отпила глоток, обратив вдруг внимание на накрывшую нас колдовскую черную ночь.
– Хорошо, что ты здесь, – произнес Матье после минутного молчания. – В эти выходные мы проинспектируем сад и дом вместе.
Он знал о “Бастиде” достаточно, чтобы оценить ее состояние, к тому же разговоры о сложных личных отношениях вызывали у него чувство неловкости. Поэтому Матье было комфортнее сменить тему, обратиться к тому, что он любит. Он регулярно следил за усадьбой и делал это, еще когда были живы мама с папой. Такое решение устраивало обе стороны. Мой отец из-за возраста уже не справлялся и предложил Матье взять заботы об усадьбе на себя, а взамен он получал право на использование земли и одной из служебных пристроек. Матье с удовольствием принял предложение, поскольку у них не было средств на покупку чего-либо кроме маленького деревенского дома без нормального участка. Он и так был целыми днями при деле, но дополнительная работа была ему в радость. Единственный раз, когда он, наверное, пожалел о заключенном соглашении, это в день смерти моих родителей: именно Матье нашел их в постели уснувшими навек. Мы никогда об этом не говорили, но с тех пор стали еще ближе, и наша дружба приобрела братский оттенок.
– Все хорошо?
– Конечно. Так, обычная текучка, и только. Можешь не волноваться, случись что, я бы тебе сразу сообщил!
