Сандро и Бертий заявились в воскресенье вечером с полными руками – покупки, вкусные блюда, приготовленные Стефаном, и бутылка отличного красного вина. Они не позволили мне встать и сами накрыли стол. Я была очень рада их видеть, поужинать вместе с ними – они выдернули меня из потока депрессивных мыслей, хотя мне пришлось изрядно постараться, чтобы они ничего такого не заметили. За ужином я сначала веселила их рассказами о безумном профессоре, потом они тоже смешили меня какими-то забавными историями. В какой-то момент я заметила, что Бертий наблюдает за мной.
– В чем дело?
– Эмерик объявился?
– Э-э-э… после вечера пятницы нет.
Я надеялась, что он хоть как-то прорежется, подаст знак – пришлет, например, сообщение, – но нет, ни слуху ни духу. Ну да, он никогда, естественно, не звонил мне в выходные, но, с учетом того скандала, который он мне устроил, и вообще ситуации, я ожидала, что он так или иначе свяжется со мной.
– Он придет завтра вечером? – забеспокоился Сандро.
– Да!
Я постаралась растянуть губы как можно шире – может, даже с излишним усердием, судя по скептическому выражению лица Бертий.
– То есть все к лучшему в этом лучшем из миров, – прокомментировала она с явным сомнением в голосе.
Они с Сандро переглянулись и неожиданно стали более серьезными. Я догадалась, какой будет следующая тема разговора.
– Нам нужно кое-что тебе сказать…
– Знаю, вы хотите поговорить о школе.
Бертий повернула ко мне погрустневшее лицо.
– Ты все поняла, – печально констатировал Сандро.
Последние сутки я непрерывно об этом думала, знала, что у них нет выбора, но услышать это от них было гораздо тяжелее, чем думать самой. Школа работала на полную мощность десять месяцев в году, мы приближались к концу учебного года, то есть к выпускному концерту и новому набору. Они не могли справиться вдвоем, без меня. Кто-то мне неведомый неминуемо займет мое место, заменит меня у моих учеников, расположится в моей гримерке, где после моего ухода стало пусто, подхватит или отменит предложенные мной хореографические решения, а я даже не смогу высказать свое мнение. Еще одно следствие. Я получила травму по собственной небрежности, значит, я должна отойти в сторону и принять как должное, что незаменимых не бывает. Что еще я могла сделать, кроме как согласиться со своей ответственностью за ошибку и поддержать их? Поэтому я первым делом успокоила коллег:
– Все нормально. Я бы сделала то же самое на вашем месте.
Они с заметным облегчением перевели дух.
– У вас уже имеются какие-то наводки? Идеи?
– Мы попросили Огюста все разузнать для нас. У тебя есть какие-то особые требования?
Мы составили в общих чертах портрет идеального кандидата, и я постаралась действовать методично, продуманно и на время забыть об эгоизме.
– Надеюсь, вы найдете замену достаточно быстро. Держите меня в курсе.
– Мы бы хотели, чтобы ты присутствовала на собеседованиях, это кажется нам необходимым.
Бертий успела обо всем подумать.
– Не знаю, не знаю… Вам же работать с новым преподом в ближайшие два месяца.
– Конечно, но это твой класс и твои ученики.
– Посмотрим. – Я не стала спорить.
На несколько минут повисло тяжелое молчание, я вжалась в спинку дивана, уставившись в никуда, позволив себе быть несчастной. И не скрывать грусти. Я имела право. По крайней мере, на это.
– Это все ненадолго, – подбодрила меня Бертий.
– Хочется надеяться. Я так злюсь на себя за то, что была неосторожна и всех подставила.
– Эй! Не волнуйся за нас, мы справимся.
Тем лучше для вас. Я вам этого искренне желаю. Но я-то как из всего этого выпутаюсь?
Не слушая протестов, я проводила их до входной двери. Сандро обнял меня, Бертий тоже прижала к груди и заглянула в глаза:
– Без тебя атмосфера будет совсем не та.
– Вы будете слишком заняты, чтобы скучать по мне!
– Но ты же будешь навещать нас время от времени?
Не знаю, найдутся ли у меня силы наблюдать за тем, как школа работает без меня. Так что я, пожалуй, вряд ли приду.
– Конечно! Обещаю хорошенько врезать вам костылем, если дело не пойдет!
Мне удалось их насмешить. Потом они поцеловали меня в последний раз и ушли. Я не стала ничего убирать и сразу легла.
Глава шестая
Во второй половине дня понедельника я позвонила Кати и рассказала, что со мной приключилось. Мне непременно нужно было услышать ее нежный успокаивающий голос. Я была в состоянии разговаривать только с ней.
– Разве ты сейчас не должна быть на занятиях? – без всякого вступления, в лоб спросила она.
В точку…
Она выслушала повествование о моих злоключениях, ни разу не перебив. И долго молчала после того, как я закончила.
– Бедняжка, как ты все это выдерживаешь? Небось полный сумбур в душе, – мягко сказала она.
– Есть немного, не скрою.
– Хочешь, я приеду? Матье сумеет обойтись без меня несколько дней.
Звучало соблазнительно, однако я не могла просить ее оставить мужа и ребенка, чтобы побыть моей сиделкой, в особенности из-за “простого” разрыва связок. В сорок лет я способна сама позаботиться о себе…
– Нет! Я отлично справлюсь. Не волнуйся. Я кажусь подавленной, но это потому, что сегодня первый рабочий день. Завтра все будет лучше!
– Ну-ну… Но Эмерик сможет хоть немного помочь?
Судя по тону, она была настроена весьма скептически. Как ей объяснить, не пугая ее и не вызвав раздражения, что его забота обо мне сегодня свелась к вызову эсэмэской на вечер в ресторан?
– Конечно! Мы с ним вот-вот встретимся!
В нашем всегдашнем ресторане ко мне бросился официант:
– Что с вами приключилось? Могу я вам помочь?
– Спасибо. Я сама. Налейте мне что-нибудь, мне надо взбодриться! – попросила я с натянутой улыбкой.
Спуск по лестнице от квартиры съел всю мою энергию, так как я изо всех сил старалась не рухнуть и не разбиться. Я была почти готова съехать вниз на попе, и только остатки чувства собственного достоинства удержали меня. Придется максимально урезать свои перемещения, и даже если мне вдруг захочется зайти в школу, я не рискну, чтобы не преодолевать полосу препятствий. Сегодня вечером испытание усугубилось выматывающей болью в щиколотке. Я нарушила предписание. Это была плохая идея – снять лонгетку и изогнуть ногу, чтобы натянуть узкие джинсы. Но что-то мне подсказывало, что спортивные штаны не во вкусе Эмерика.
