Книга Третий ключ, страница 54. Автор книги Татьяна Корсакова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Третий ключ»

Cтраница 54

Михаил остался стоять на выложенной выщербленными плитами дорожке. Закатные лучи позолотили бронзовое лицо Дамы, и ему вдруг почудилось, что она за ним наблюдает. Быть такого не могло в принципе, статуя она и есть статуя, но избавиться от наваждения было нелегко. Наверное, из-за этого иррационального чувства Михаил совершил первое и единственное в своей жизни варварство, подобрал с земли ржавый гвоздь и нацарапал на бронзовом хитоне пошлое «А+М=?». Легче не стало, но неприятный холодок в желудке растаял, и в голове просветлело. Михаил отсалютовал Даме и решительным шагом направился к дому.

Праздник уже начался. Оркестр старательно наигрывал что-то мажорное. В дальнем углу деловито возился с видеокамерой какой-то бородатый дядька, скорее всего, выписанный из области корреспондент. На сдвинутых в один ряд и застеленных скатертями столах над колбасными нарезками, овощными салатиками, бутербродами и вазами с яблоками гордо возвышались бутылки шампанского – реверанс от председателя. Сам же председатель, невысокий, лысеющий мужчина в костюме, уже лет пять как вышедшем из моды, легкомысленном пестром галстуке и роговых очках, прохаживался среди гостей под руку с Надеждой Павловной, которая успела сменить деловой наряд на игривое ярко-голубое платье в стиле «ампир». Следом с видом в равной степени раздраженным и озадаченным вышагивал Василий Степанович, который по такому торжественному случаю сменил любимую косоворотку на строгий костюм. К слову, в отличие от председательского, костюм у него был весьма приличный, с элегантным, подобранным в тон рубашке галстуком. Гостей навскидку было человек пятьдесят–шестьдесят. Из них представители старшего поколения выделялись серьезными лицами и торжественными нарядами, которые на фоне театральных костюмов молодежи выглядели уныло и совершенно непразднично.

Изучая почтенную публику, Михаил остановился у одного из столов, машинально потянулся к бокалу, до краев наполненному шампанским. Некоторую спонтанность председательской задумки выдавала именно посуда: дешевые одноразовые стаканчики, купленные в антоновском сельпо, чередовались с вполне приличными хрустальными бокалами, явно принесенными кем-то из дома, а на большинстве тарелок красовалась общепитовская печать, красноречиво свидетельствующая о том, что тарелки, скорее всего, позаимствованы из школьной столовой. Шампанское было теплым и приторным, но Михаил с мрачным упорством допил свой бокал до дна, приветственно помахал Пете, наряженному во что-то немыслимое, сильно напоминающее лакейскую ливрею. Петя, красный от смущения, но явно настроенный очень решительно, обхаживал Люсину подружку Маринку, подавал ей нехитрые деревенские угощения, рассказывал что-то, наверное, очень смешное, потому что Маринка задорно смеялась, кокетливо прикрывая рот ладошкой.

Вглядываясь в разноцветье дамских нарядов, Михаил заметил одно необычное платье, скорее вечернее, чем бальное, но, несомненно, привлекающее внимание. Даша, как и обещала, обошлась без «тряпья», нарядилась в нечто длинное, облегающее, расшитое стеклярусом. Издалека платье выглядело очень даже ничего, но Михаил подозревал, что при ближайшем рассмотрении оно окажется едва ли элегантнее театральных костюмов. В любом случае, Даша добилась того, чего хотела: своим во всех смыслах блестящим нарядом внесла диссонанс во всеобщее благолепие, привлекла к своей персоне повышенное внимание, на голову обошла конкуренток.

– Она похожа на змеюку в этом своем уродском сарафане, – послышался за спиной злой голос.

Михаил обернулся, растерянно уставился на невесть откуда взявшуюся Люсю. Похоже, решение отдать пальму первенства Даше было поспешным. Этим вечером бал своим вниманием почтили сразу две претендентки на корону. Люсино платье было такого пронзительного красного цвета, что у Михаила зарябило в глазах. Но основным его достоинством нужно было считать не цвет, а крой. Жесткий корсет со шнуровкой утягивал и без того тонкую Люсину талию до состояния осиной, декольте в обрамлении черных кружев превращало кокетливо выглядывающую из него грудь в нечто монументальное, а пышная многослойная юбка при малейшем движении громко шуршала. Картину довершали мушка над верхней губой, яркий макияж и алая роза в волосах. Если бы Кармен довелось оказаться блондинкой, наверное, она выглядела бы именно так.

– Прекрасный вечер, Люси. – Помня инструктаж Степаныча о соответствии манер старопомещичьему антуражу, Михаил лихо прищелкнул каблуками, приложился галантным поцелуем к пахнущей приторно-сладкими духами Люсиной ручке.

– Ах, Мишель, – Люся закатила глаза к лепному потолку, из складок платья вытащила плешивый веер, кокетливо прикрыла им довольную улыбку, – вы так мужественны и так хороши в этом гусарском костюме!

Вообще-то наряд Михаилу достался вовсе не гусарский, а какой-то не поддающийся идентификации – этакое частное видение провинциальным костюмером исторического мундира, – но разубеждать Люсю он не решился, побоялся, что утонет ненароком в пучине светских разговоров. Вместо этого он протянул ей бокал с шампанским. Люся сделала глоток и капризно притопнула ножкой:

– Фи, Мишель, оно теплое и кислое! Велите официантам, чтобы заменили, не позорили нас перед гостями.

По всему выходило, что эта антоновская Кармен уже примеряет на себя роль хозяйки бала. Ладно бы примеряла, но в свои детские игры она пытается втянуть и Михаила.

– Всенепременно, моя дорогая Люси, всенепременно. – Он постарался скрыть раздражение за вежливой улыбкой. – Вот только найду нашего дворецкого и распоряжусь.

– А что его искать?! Вон же он, при папеньке! – Люся удивленно вскинула подведенные черным карандашом брови, пальцем указала на тоскующего подле председателя Степаныча и добавила уже другим, обычным своим безапелляционным тоном: – Ишь, как вырядился, точно принц крови, а не холоп, я его с первого раза и не признала. Кстати, о холопах, – она сделала многозначительную паузу, – что-то я не вижу Глашку. Ты не встречал? – Люсин взгляд из кокетливого сделался внимательным и цепким.

– Не встречал, – Михаил пожал плечами, завертел головой в поисках путей отступления.

– Все ясно, значит, тыква так и не превратилась в карету. – Люся со щелчком захлопнула веер, добавила вкрадчиво: – Может, оно и к лучшему. Что ей, такой, делать на балу?

Михаилу захотелось вдруг узнать, какой это «такой», но он лишь вежливо улыбнулся, сказал, возвращаясь к добровольно примеренной роли:

– Увы, милая Люси, вынужден вас оставить. Дела государственной важности!

Он уже собрался уходить, когда его руки коснулась горячая Люсина ладошка.

– Надеюсь, дорогой мой Мишель, дела государственной важности не помешают вам пригласить меня на вальс? – Она улыбалась, но во взгляде, нахальном и дерзком, читалась если не мольба, то уж точно настоятельная просьба.

– Ни в коем случае.

Впервые в жизни он дал даме несбыточное обещание. Несбыточное, потому что кружиться в вальсе под аккомпанемент усталой скрипки ему хотелось совершенно с другой девушкой, той, которая, вероятно, так и не смогла уговорить тыкву превратиться в карету. Но себя-то не обманешь, поэтому нет больше смысла оставаться на балу. Теплое шампанское под малосольные огурцы, театральные костюмы гуманитарного происхождения, искусственная мушка на лице фальшивой Кармен – все ненастоящее, ненужное. Если уж уходить, то прямо сейчас, пока народ еще не принялся осваивать просторы старого парка и мерить глубину пруда. Сейчас, пока никто не видит...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация